— Элор! Где ты?
Стас двигался напролом, не глядя по сторонам, понимая, что поступает опрометчиво, что может легко получить удар из-за угла или в спину, но это его волновало меньше всего. Он должен найти Элор!
Вдруг он остановился. А ведь он уже бывал здесь! Когда бежал с Элор из замка. Вот ниша, в которой прятались от стражей, а вот там — комната Айрин!
Мощный удар копытом сорвал дверь с петель. Стас влетел в комнату и, будь там даже сам дьявол — он получил бы по рогам! Но в комнате не было никого, и Стас в ярости срубил стойку балдахина.
— Эло-о-ор! — заревел он.
Стас выбежал в коридор. Куда идти? Победа одержана — в этом он не сомневался, но зачем ему все, если с Элор что-то случится! В мозгу крутились сцены из исторических боевиков, где хорошие и плохие парни сражались высоко на башнях или крышах, но сейчас это представлялось верхом глупости. К чему лезть наверх, если можно прикончить врага здесь и сейчас. Подвал! О нем мало кто знал, кроме двух королев!
Вырвав из держателя в стене факел, Стас рванулся вниз, едва не скатившись кубарем, и в конце тупика, у двери, увидел лежащего ничком Голошкура. Стас перепрыгнул через ставра и вцепился в кольцо. Дернул дверь на себя и замер.
Слабый свет факела осветил сидевшую на гнилой соломе Элор. Стас даже сморгнул: ведь это все уже было…
— Элор!
Он подбежал и увидел лежащую ничком Айрин. Элор плакала, сжимая голову сестры. Стас беззвучно разевал пасть. Он отступил и споткнулся о лежащий на каменном полу меч. Стас пересилил себя и шагнул снова. Айрин была мертва. Струйка крови вытекала из нее, пропитывая пыль и грязную истлевшую солому.
— Ты цела? — наконец, выговорил он. Элор не отвечала. Она только что убила сестру, подумал Стас.
— Должна остаться одна королева, — прошептала Элор. — Так она сказала мне.
— Так и стало. И я рад, что осталась ты.
Он схватил Элор за плечи. Девушка вскрикнула, и Стас ощутил на ладонях липкую влагу.
— Ты ранена! — отчаянно закричал он.
— Пустяки, — сказала она и медленно повалилась навзничь.
Рана Элор оказалась несерьезной. Прибывший лекарь осмотрел плечо, промыл рану и наложил повязку, после чего Элор уснула, как убитая, а Стас не смел отойти от нее ни на шаг, не доверяя теперь никому. Как выяснилось, Фардорн пал в бою, и Стасу было стыдно за слова, сказанные аллери перед боем. Чтобы успокоить совесть, вождь ставров приказал похоронить Фардорна, как героя, и объявить лучшим из бойцов, павших за королеву.
Все распоряжения Стас отдавал через адъютантов, которые вбегали к нему каждые полчаса. Он размещал воинов в казармах, выдавал расписки торговцам, снабжавшим войско, приказал очистить цитадель от трупов, чтобы ничто не омрачило радость Элор, когда она проснется. Нахлынувшие дела совершенно измотали его, но, входя к спящей королеве, Стас чувствовал прилив сил и мог снова направлять и приказывать.
По словам слуг, Элор спала крепко, лишь несколько раз вскрикивала во сне. У нее был жар, но лекарь сказал, что беспокоиться не стоит. Но Стас волновался, беспокоясь, чтобы не было заражения. Кто ее знает, эту Айрин, могла и ядом меч пропитать. Старик-лекарь кланялся и заверял, что все будет хорошо. Стас успокоился и не заметил, как задремал, сидя у ее изголовья.
— Мечедар!
Он вскочил так резко, что рог воткнулся в край деревянного балдахина, и Стасу пришлось приложить усилие, высвобождая голову. Элор улыбнулась. Слабый румянец играл на щеках девушки, и, глядя ей в глаза, Стас понял, что все в порядке.
— Да, моя королева.
— Уже утро? — спросила она.
— Да, — он бросил взгляд в узкое окно, за которым вовсю светило солнце. — Чудесный день.
— Мне снился сон, — сказала Элор. — Плохой сон. Я его не помню, но мне тревожно.
— Это лишь сон, — улыбнулся Стас. — Вставайте, королева, вас ждут великие дела!
Как было объявлено, бледная, но крепко державшаяся на ногах и счастливая Элор явилась перед народом. Люди встретили ее криком, от которого задрожала башня, и в небо вспорхнули стайки испуганных птиц.
Все было внове для нее, и все было счастьем. Элор махнула людям и ставрам рукой, и рев толпы зазвучал с новой силой.
— Народ Ильдорна, — сказала она, и собравшиеся утихли. — Мой народ! Я, Элор, дочь Бреннора, отныне ваша королева!
Снова взрыв восторга. Стас не понимал, откуда и почему столько радости. Ставры радовались свободе — это понятно, но неужели Айрин так достала всех горожан?
— Отныне и навечно народ ставров обретает свободу! Никто и никогда под страхом смерти не может иметь ставра-раба.
Этот день стал праздником. Заразившись щедростью от ставров, люди вытаскивали столы и снедь на улицы, Элор приказала выкатить из погребов замка лучшее вино и наливать всем желающим.
Ставры радовались как дети, и горожане хохотали, глядя на их неуклюжие восторженные танцы. Конечно, всей ненависти вином не смоешь, но Стас видел: ставры готовы прощать и уже простили людей, и гордился великодушием славного народа. Дело за людьми. Стас надеялся, что Элор все сделает правильно. Отмена рабства — лишь первая ступень. Трудней всего — уравнять людей и ставров, уравнять не законом, а пониманием. В истории человечества на это уходили десятки и сотни лет, но мы добьемся своего, думал Стас, глядя на перевязанную голову Голошкура, отчаянно торговавшегося с местным лавочником.
Стас думал: ставра убили, но парень просто лежал без сознания. Оклемавшись, ставр поведал ему о том, что произошло во дворце.
Элор столкнулась с Айрин в коридоре. Голошкур не мог сказать, о чем говорили сестры — он не знал языка аллери, но по интонации понял: сейчас случится то, о чем предупреждал вождь. Элор приказала ему уйти. Он отказался и хотел убить Айрин, но Элор ударила его сзади по голове. Больше он ничего не помнил.
Голошкур ходил гоголем. Обласканный Мечедаром и королевой, желавшей загладить вину за тот удар, ставр пользовался авторитетом у собратьев, и Стас не раз одергивал зарвавшегося молодца.
Город оживал. После праздников наступили будни, и через несколько дней Ильдорн зажил прежней жизнью. Лишь выбитые ворота, покалеченная башня, да полуразрушенная стена цитадели напоминали о ночном штурме.
Ставры вернулись в свои кланы, лишь один отряд остался во дворце, охраняя вождя. Стас хотел распустить их, но вожди не желали и слушать, единодушно признав Мечедара Железного Рога великим вождем и величайшим из ставров. Ну, как такому без охраны?
— Ты доволен, великий вождь? — улыбаясь, говорила королева.
— Главное, что ты со мной, — искренне отвечал Стас, и в душе все пело. Он, Стас Колодников, человек, каких в его мире миллионы, стал героем и великим вождем, и здесь же нашел свою любовь. И все равно, что на руках три пальца, а на голове рога — разве это мешает ему любить? Что вообще может помешать, если умеешь видеть главное, то, что внутри каждого из нас. Что делает нас такими, какие мы есть.
