Пауза.
— Кнуд, — с сомнением посмотрел на старика Сигмунд, — а ты сможешь выдержать направление? В такую-то бурю?
— А вот это… — тяжко вздохнул кормчий, — я обещать не могу. Но если не попробуем… — он замолчал, и только махнул рукой.
— Что рассуждать? — обвел команду взглядом Сигмунд, — Если до дома нам путь заказан, значит зимуем в Рейвборге. Всё, решение принято, Кнуд, командуй отход.
— Это что получается? Я не попаду домой в этом году? Ведь мои старики так рассчитывали на мой поход, — растерянно протянул Бьярни.
— И мои, — поддакнул Хальфдан.
— И мои, — мрачно кивнул Рерик.
— Кто хочет домой, может плыть домой. Сам, — припечатал Сигмунд. — А мой корабль идет на Волчий остров. Всё. По местам!
С идеей отчерпывать воду расстались почти сразу, как вышли на открытую воду. Качало так, что черпающий больше проливал обратно, чем успевал выплеснуть за борт. В итоге решили пока не заморачиваться и поберечь силы. А они требовались, хотя бы чтоб удерживаться на палубе.
Парус зарифили на две трети, но, всё равно, под порывами ветра он явственно трещал и грозил или порваться или всё поломать. Впрочем, когда корабль проваливался меж водяных горбов, парус бессильно обвисал — волны превышали высоту мачты. На постоянное забрызгивание уже никто не обращал внимание — мокрые, так мокрые. Живые пока, и то ладно.
Кнуд, привязавший себя к своему месту еще до выхода, чуть ли не на каждой волне оборачивался, с зажатым в кулаке «солнечным камнем». Ему, сидящему на самой корме доставалось больше всех.
Счет времени я потерял. Была б возможность — принял бы чего-нибудь, чтоб отключиться. Тонуть — так в бессознательном состоянии. При таких волнах умеешь плавать, не умеешь, вообще не важно. Ну, может, продержишься на воде чуть дольше других… заставляя валькирий скучать, летая кругами: «Да когда ж и этот наконец потонет-то? Уже обратно надо, а он всё еще на что-то надеется!»
Потом, в какой-то момент я обратил внимание, что старик перестал проверять положение солнца…, зашло? Почему же тогда вулкана не видно?
Ответ я получил спустя еще какое-то время. На корму, непонятно как удерживаясь на палубе, добрался Фритьеф.
— Что происходит? — рискуя порвать связки ветеран старался переорать шум бури.
Ответа Кнуда я не разобрал.
— Да ты с ума сошел?!! — заорал здоровяк, схватив кормчего за грудки.
— … против ветра не ходят! — расслышал я ответ старика.
Они еще какое-то время ругались, причем один раз Кнуд вообще попытался вскочить с места, протягивая ветерану руль. Со стороны смотрелось: «Сам правь раз такой умный!»
К спорщикам, с трудом переставляя ноги и поминутно хватаясь за ванты, добрался форинг. Спорить начали трое. Да что, черт вас возьми, твориться!
И тут долетели вопли с носа. Бо́лли, поднявшись над бортом куда-то указывал вытянутой рукой. Присмотревшись, поминутно протирая лицо от брызг, я наконец увидел, куда тот показывает — какая-то темная громада. Берег? Волчий остров? А… Почему без вулкана?
Не сразу, но я осознал ответ — мы вернулись обратно!
Уже светало, когда «Ворон» вошел в бухту. Кажется, это была та же самая, из которой мы выходили к Волчьему острову. В бухте качало, несмотря на относительно неплохую ее защиту от открытого моря, но вымотанный народ просто отрубился. По крайней мере, я уснул сразу, как только якорь булькнул в воду, даже есть не стал: закрыл глаза и провалился. Не знаю, назначали ли караул, но меня точно на это дело не подписывали.
В первое мгновенье пробуждения я ухватил хвост мысли: сейчас открою глаза, а там солнышко светит, ветер стих, море вполне спокойное. Мы починимся и пойдем не в Рейвборг, а домой. Вдруг так захотелось увидеть Гретту…
Солнце действительно светило. Сквозь в разрывы в по-прежнему несущихся с бешеной скоростью по небу туч. И качало изрядно. И ветер свистел. И волны, всё так же с грохотом разбивались о скалы. Ну, хоть солнце.
«Ворон» сидел в воде чуть ли не по палубу, пришлось вскрывать щиты, и, вооружившись кожаными ведерками, кому не хватило — шлемами, мы бодренько вычерпали скопившуюся воду.
— Что делать будем? — Фритьеф, выйдя в центр корабля, обвел всех взглядом. — Сигмунд, я предлагаю, пусть каждый выскажется.
— Лучше скажите, почему мы вернулись? — сипло крикнул Рерик. — Вроде в прошлый раз, меня чуть с дерьмом не смешали, за предложение остаться.
— Ветер изменился, — угрюмо каркнул Кнуд.
— И что?
— Корабли против ветра не ходят, дренг, — припечатал Фритьеф. — Что скажешь, старик? — поднял он взгляд на кормчего.
Тот сначала долго молчал.
— Море не успокоится, не ждите, — наконец, со вздохом выдал кормчий. — По крайней мере, скоро.
— Может ветер переменится? Мы сможем дойти до Рейвборга?
— Нет, — мотнул опущенной головой старик. — Вернее направление то он может поменять, но скоро буря станет только сильнее… Нам не уйти с Веслёнда, — после длительного молчания, не поднимая головы, наконец изрек он.
На несколько секунд над кораблем висела тишина.
— А чем опасно оставаться? — не выдержал Си́ндри. — Нас здесь никто не найдет. Просидим до лета как-нибудь.
— Тебе в прошлый раз плохо объяснили? — сверкнул глазами в его сторону Фритьеф. — Рано или поздно люди нас всё равно заметят. И тогда… Сколько бы нас ни было, ради такого дела, они соберут подкрепление со всей округи.
Опять потянулись томительные минуты молчания. Мне, если честно, вот, вообще ничего в голову не шло. Живот давно крутило от голода, ноги в промокших сапогах замерзли, ветер, несмотря на попытки замотаться в плащ, выдувал остатки тепла из моей щуплой тушки. Хотелось закрыть глаза… и сдохнуть. Хоть какая-то, наконец, определенность.
— Может найдем место поукромнее? Может есть место, где нас не найдут? — спросил молчавший до сих пор Сигмунд.
— Да я же сказал! — Фритьеф раздраженно крутанулся к форингу, потом до него дошло, кто спрашивает. — Нет, Сигмунд, — понуро сказал ветеран, — нет таких мест на Вестлёнде.
— Постойте-ка, — вдруг поднял голову Ойвинд. Он всё еще был плох, а вчерашний «морской аттракцион» чуть его не угробил, — на Вестлёнде точно нет. И на Ирене. Но один кормчий как-то говорил, что севернее Ирене есть группа островов… Они, конечно, маленькие, но вряд ли на них есть люди.
— А если есть, то много их там не будет! — поддержал его Регин. — Я тоже что-то слышал. Кнуд? — лучник повернулся к кормчему.
— Слышать, слышал. На север, от северной оконечность Ирене. Недалеко, — тяжко выдавил старик. — Но я там не был. Ни разу.
— Найти сможешь? — с плохо скрываемой надеждой спросил Фритьеф.
— Можно попробовать. Что нам терять?
Что толку описывать переход? Шторм усиливался, хоть я уже не представляю, куда еще! С попутным ветром мы за день долетели до траверза Ирене, где и переночевали. Опять пришлось грызть вяленое мясо и запивать остатками пресной воды, которой оставалось не так уж и много.
На следующий день дошли до острова гордых горцев, и, переменными галсами, кое-как, нашли его северную оконечность. Еще часа два мучений, и, сквозь пелену вновь пошедшего дождя, с верхушки одной из волн глазастый Синди рассмотрел какой-то островок на горизонте.
Кнуд, к этому моменту смотрящий в одну точку, кажется уже на автомате, повел корабль к подветренной стороне островка. Как только мы вошли в ветровую тень, волнение сразу уменьшилось, народ повеселел, принялся высматривать, где бы пристать к берегу. Кажется, мы нашли место, где сможем перезимовать.
— Зерна у нас много, — ни к кому не обращаясь проговорил заметно повеселевший Бьярни. Он уже не сетовал по поводу того, что на зиму не попадем домой. Не попасть бы в «любящие» объятия людей, после всего, что творили мы и наши родичи на Вестлёнде, вот что было главнее! — Если не жировать, до весны протянем. Асгейр! — вдруг повернулся он ко мне, — Ты же ловил рыбу? Морскую. Сможешь здесь наловить?
— Не знаю, — честно сознался я, — но попробовать можно.
