«Маппо… Это имя всегда произносили вместе с другим именем. А слухов, связанных с обоими именами, хватило бы на толстенную книгу. И если все это правда…»
Скрипач оборвал свои размышления и спросил:
— Так это Икарий отпугнул диверов?
— Его репутация что-нибудь да значит, — улыбнулся Маппо.
— Скажи, Маппо, а она… заслуженная?
Нельзя, нельзя было спрашивать его об этом! Трелль поморщился и отодвинулся подальше.
— Совсем забыл: ты же хочешь есть и пить, — сказал Маппо. — Сейчас принесу.
Он пошел к двери. Невзирая на свои внушительные размеры, Маппо двигался бесшумно. Скрипачу сразу же вспомнился Калам.
«Где-то ты теперь, дружище. Сумел ли убежать от песчаной бури?»
В комнатку вернулся Искарал Паст.
— Знаешь, зачем ты здесь? — прошептал старик. — Не знаешь, но я тебе скажу. Тебе и больше никому.
Он наклонился к самому уху Скрипача.
— Тремолор!
Скрипач ошарашенно глядел на верховного жреца, а тот, будто мальчишка, довольный своей проказой, кружился по комнатке. Потом старик вновь склонился над ним, почти касаясь лица Скрипача.
— Да, солдат. Путь домой. Ты же хочешь вернуться домой. Вот ты и уцепился за этот слух. Слушок. Крошечный, будто червячок. Нет, даже не червячок, а личинка, внутри которой случайно может оказаться правда. А может и не оказаться. Ха-ха!
Скрипач не выдержал. Морщась от боли, он протянул руку, схватил старика за воротник и несколько раз встряхнул. Из полуоткрытых губ Искарала Паста полилась слюна. Верховный жрец закатил глаза, напоминавшие теперь мраморные шарики.
— Что, не понравилось? — задыхаясь, спросил Искарал Паст.
Скрипач отшвырнул его от себя.
Мелкими, спотыкающимися шажками старик двигался по комнатке, бормоча непонятные Скрипачу фразы:
— Неожиданное стечение обстоятельств… Отвык от общения с людьми… Нужно внимательнее относиться к своим манерам и вообще к самому себе.
Потом он по-петушиному вскинул голову.
— Честный. Прямолинейный. Умеющий развлечь. Мягкий и одновременно производящий впечатление. Всего этого мне не занимать. Тогда в чем же дело? Разумеется, не во мне. Солдаты грубы. Они жестоки и бесчувственны. Легко поддаются вспышкам гнева… Кстати, солдат, ты знаешь о «собачьей упряжке»?
— Что? — очнулся Скрипач, убаюканный бессмыслицей фраз.
— Она уже двинулась в путь, хотя и сама еще не знает об этом. Как это будет на вашем языке? Анабар тиленд. «Собачья упряжка». Солдаты не обладают воображением, и потому их легко удивить. Есть вещи, которые не сметет даже вихрь Дриджны.
Вернулся Маппо, держа в руках поднос.
— Ты опять мучаешь нашего гостя своими бреднями?
— Это не бредни, трелль. Это пророчества, порожденные Тенью, — ответил Искарал Паст.
Похоже, встряска ничуть не разозлила его и даже вызвала нечто вроде сдержанного одобрения.
— Канава полна воды. Ее поверхность рябит от ветра… Река крови, поток слов, льющийся из тайного сердца… Все разметено в клочья. И везде пауки. В каждом углу, в каждой щели.
Он стремительно повернулся и выбежал. Маппо проводил старика взглядом.
— Так бредни это или нет? — спросил Скрипач.
— Странная смесь, если честно признаться, — ответил трелль. — Но ты все-таки прислушайся к его словам, Скрипач.
— Я так и думал, — насторожился сапер. — Он сказал про Тремолор. Выходит, он знает.
— Искарал Паст знает то, о чем даже не подозревают твои спутники, — ответил Маппо, составляя с подноса миски. — Ты ведь ищешь Дом Азата, который, если верить слухам, находится где-то в пустыне.
«Ты прав, трелль. Я ищу его и ворота, которые в нем есть. Во всяком случае, Быстрый Бен клялся, что они есть…»
— А ты? — спросил он Маппо. — Тебя-то что привело в Рараку?
— Я сопровождаю Икария. Помогаю ему в его бесконечных поисках.
— И ты поклялся всю жизнь ему помогать? — удивился Скрипач.
— Нет, — тихо ответил Маппо и отвернулся, чтобы не видеть глаз сапера. — Я стараюсь, чтобы поиски никогда не кончались… Довольно об этом. Подкрепись. Ты целых два дня провалялся без сознания. Твои друзья ждут не дождутся, чтобы поговорить с тобой. У каждого — куча вопросов к тебе.
— Понимаю. Что ж, придется отвечать.
— Да, иначе вопросов станет еще больше. Как только ты окрепнешь, мы двинемся в путь. — Маппо слегка улыбнулся. — Отправимся искать Тремолор.
Скрипач нахмурился.
— Ты сказал «окрепнешь». А ты знаешь, что у меня раздроблена ступня? Что я вообще чувствую эту ногу только до колена? Не удивлюсь, если ее придется укоротить.
— Я кое-что смыслю во врачевании, — сказал Маппо. — Когда-то в этом храме жили монахини, исцелявшие множество болезней. Как ни странно, у Искарала Паста тоже есть кое-какие навыки. Только за стариком нужно внимательно следить. У него часто разбредаются мысли, и он легко может перепутать целебный эликсир с ядом.
Скрипач недовольно сощурился.
— Искарал Паст — слуга Повелителя Теней. А может — слуга Веревки, он же — Котиллион, покровитель ассасинов. Разницы между обоими почти никакой. При чем тут врачевание?
— Видишь ли, ремесло ассасина требует умения лечить себя и товарищей. Если хочешь, это две стороны одной монеты. Старику пришлось немало потрудиться над твоей ступней. Не бойся, я следил за каждым его движением и, надо сказать, многому научился. Верховный жрец склеил твою ступню. У него есть особая мазь. Я видел, как он смазывал ею кусочки костей и соединял их. Так что очень скоро ты сможешь ходить.
— Клобук накрой этого старика! Руки, подвластные Тени, копались в моем теле!
— Да, Скрипач, иначе твою ногу пришлось бы укорачивать. Но это не все. Тебя еще ранили в легкое. Я здесь оказался бессилен, а верховный жрец сумел освободить твое легкое от крови. Потом он заставил тебя вдыхать целебные испарения. Нравится тебе или нет, но жизнью ты обязан Искаралу Пасту.
— Получается, что так, — нехотя согласился Скрипач.
Дверь распахнулась. В комнатку вошла Апсалара, а за нею — Крокус. Два дня отдыха восстановили их силы, словно и не было изматывающего путешествия сквозь песчаную бурю. Крокус подбежал к изголовью и склонился над сапером.
— Нужно немедленно убираться отсюда! — громко прошептал он.
Скрипач посмотрел на Маппо. Трелль ехидно усмехался.
— Успокойся, парень. Объясни, что тебя пугает.
— Этот верховный жрец. Он служит Тени. Понимаешь, Скрипач? Апсалара…
У Скрипача по телу пополз холодок.
— Понимаю, о чем ты, — прошептал он.
Затем он взглянул на Апсалару, которая тоже сидела на корточках возле его постели.
