А на султана, сидевшего высоко над затихающей землей и поглаживавшего безупречные розовые ногти, вдруг нахлынули воспоминания — давние, но отчетливые и яркие, точно свет луны. Он вспомнил девушку, которую встретил восемь лет назад в такой же вечер, как этот; она пасла коз на горном лугу, а ее деревня лежала глубоко внизу, укутанная прозрачным голубым покрывалом, сотканным из дыма очагов и подступающих сумерек; чуть выше по склону пастбище заканчивалось, и над его краем вздымалась темная гора, над безмятежной вершиной которой реяли отсветы ушедшего дня; и колокол в храме звонил, словно посылая странные сигналы, поднимавшиеся все выше в неподвижном воздухе, и следом за ними стремительно летели ночная прохлада и темнота, и глаза девушки сияли, и белели в сумерках тонкие, изящные руки.
И по мере того как под стенами дворца сгущалась ночная тьма, пробуждались и становились ярче воспоминания султана; так в сумерках становятся особенно густыми и насыщенными краски небесного свода. Он вспоминал день свадьбы, вспоминал качание роскошных паланкинов и звуки музыки. Своим внутренним взором султан видел дом-башню, стоявшую в лесу, видел сверкающую в лучах утреннего солнца крышу, выложенную мрамором, и многочисленных кошек, бесшумно и мягко крадущихся по белоснежной плитке. И как наяву слышались султану и ночные звуки и шорохи, доносившиеся из лесной чащи, и ясные, чистые голоса крестьян, поднявшихся еще до рассвета и перекликавшихся где-то далеко-далеко.
И пока над головой султана легкие облака окрашивались в волшебные, насыщенные цвета, в памяти его сменяли друг друга прошедшие годы. Он вспомнил, как появился валлиец. Султан показал ему и свой дом-башню, и лес, где они часто охотились вместе, и не раз он рассказывал гостю легенды о прошлом, об обычаях людей и диковинных тварей, и все эти истории были удивительными и правдивыми, но те истории, что рассказывал валлиец, были еще более странными. Как ни старался султан удивить гостя, тот рассказывал в ответ о вещах еще более поразительных и чудесных, описывая дальние края и земли столь живо и ярко, что не могло быть никакого сомнения в том, что так оно и есть на самом деле, хотя многие подробности в его историях казались совершенно фантастическими.
И вспомнил султан день, когда они расстались, вспомнил, как он и валлиец долго прощались у ворот и как померкло в тот день даже сияние погожего утра.
И еще вспомнил султан, как он обнаружил, что девушка с прекрасными, тонкими руками тоже пропала.
Султан проскакал восемьдесят миль, прежде чем нагнал беглецов. Он нашел их в придорожной харчевне, в маленькой и темной комнате с низким потолком. Валлиец выхватил револьвер и тем самым лишил себя единственного шанса — ему нужно было стрелять прямо сквозь карман. Султан ринулся на него с обнаженным мечом — с тем самым, что когда-то хорошо послужил и его деду, и другим, более отдаленным предкам, и многие считали, что еще раньше этим клинком владели сами боги; впрочем, кто может знать это наверняка?
И вот теперь султан снова гладил эти изящные пальцы, эти блестящие ногти и перстень с бриллиантом, который он когда-то подарил возлюбленной и который сверкал сейчас ярче, чем последний отблеск заката. Крокодил в озере был совершенно неподвижен, — просто темная полоса лишь на полтона темнее сумерек, — и когда по вечерам султан кормил своего любимца лакомствами, падающие в воду кусочки пищи вызывали на поверхности озера рябь даже большую, чем его могучее тело.
— О прекрасные пальцы, дивные пальцы!.. — вздохнул султан, бросая последний из них вместе с перстнем в озеро.
Родословная султана
Перевод В. Гришечкина
— На всем ныне лежит печать модернизма, — со вздохом промолвил Главный Церемониймейстер.
Их было четверо в комнате, деревянные стены которой сверху донизу покрывала искусная резьба. Комната была маленькой, с высоким потолком, и в ней было всего два окна; общее мрачное впечатление несколько смягчали лишь яркие голубые краски и позолота, кое-где сохранившиеся на резных стенах. Кроме Главного Церемониймейстера в комнате сидели Хранитель Сокровищ, Верховный Воевода и Государственный Скупщик Коней; все четверо были высшими сановниками доминиона Хаш.
Сегодня они собрались здесь потому что султан Хаша назначил их членами полномочной комиссии, вменив им в обязанность установить, действительно ли сей высочайший владыка ведет свой род от Бога-Луны (как считали жители страны), и представить соответствующий отчет.
— Его Прозрачность побывал в Париже, — заметил Верховный Воевода.
— Да осуществятся его мечты, — машинально отозвался Главный Церемониймейстер, но привычная невыразительность его голоса ясно свидетельствовала, что эта фраза, подобно многим другим формулам придворной вежливости, давно затерлась от частого употребления и утратила первоначальный смысл. Ответные слова остальных вельмож, произнесенные быстрой скороговоркой, и вовсе не было никакой возможности разобрать.
Потом все четверо обратились к документам, разложенным перед ними на столе, и, передавая их друг Другу, складывали страницы по порядку, вздыхая, как люди, только что закончившие долгую, кропотливую работу. Теперь им оставалось только приложить к документам большие печати и подписаться, проставив свои имена и звания.
Вот что было написано в бумагах, отосланных султану и помещенных им в Железный Ящик:
«По повелению Его Незамутненной Прозрачности, прекрасного, как заря, и могучего, как слон, султана Хаша, изволившего приказать своим ничтожным и неразумным слугам Главному Церемониймейстеру Шри Кагану, Верховному Воеводе Ло Хатару, Поставщику Лошадей Ло Хи и Хранителю Казны Хата Дундару создать геральдическую комиссию, четверо упомянутых слуг Его Прозрачности тотчас приступили к надлежащим исследованиям, дабы подтвердить истинность широко известного факта, что Его Безмятежная Прозрачность великий султан Хаша ведет свой род от Бога-Луны.
С этой целью мы, четверо недостойных, исследовали хранящиеся в сокровищнице древние свитки и скрижали, на которых записана родовая история королевского Дома Хаша от первого осиянного зарею султана, Его Некогда Незамутненной Прозрачности владыки Ло Лин То, и собрали все свидетельства и документальные подтверждения тому, что нынешний султан является его прямым потомком, не обнаружив при этом никаких указаний или намеков, противоречащих сему утверждению. Затем мы с великим тщанием и добросовестно исследовали обстоятельства рождения Его Некогда Незамутненной Прозрачности владыки Ло Лин То и установили, что, — как подтверждают все древние хроники и ни одна не опровергает, — его матерью была Ла Лин Тин, дочь хозяина леса, что в давние времена высился близ Тана-о. Также нам удалось отыскать не подлежащие сомнению письменные указания на то, что за общеизвестный срок до появления на свет Его Некогда Незамутненной Прозрачности владыки Ло Лин То его мать отправилась в этот лес одна, а случилось это как раз в тот день, когда, как записано в хрониках и как могут без труда рассчитать нынешние астрологи, Бог-Луна изволил воссиять над миром во всей своей полноте.
