— Ящер убедил Перуна, что ему грозит осуждение, — тихо объяснил подошедший Стривер. — Он поверил, что дома его ждет кара, и испугался. Уж не знаю, как удалось Ящеру его сломить, но пока Перун полон решимости искупить свою вину.
— Я его боюсь, — заявила Дива. — Рано или поздно он поймет, что дело не так серьезно, как ему сказали, и тогда снова возмечтает о мести. И первой буду я!
— Если ты останешься здесь, он все поймет, едва переступит порог дома, — сказал Стривер. — А так ты будешь ему вечным укором.
— Я поеду, если только и ты, Смаргл, отправишься туда. Одна я в замке не появлюсь! Лучше в омут! И это мое последнее слово…
— Луне не нравятся стены, — попробовал было возразить младший Сварожич, но Дива не стала его слушать и ушла в дом. Оставшись одни, братья вопросительно переглянулись, и Смаргл развел руками.
Десять дней спустя, дав время окрепнуть Луне и ее новорожденному сыну, две семьи вернулись в замок патриарха Сварга.
Если Перун больше казни боялся изгнания, то Велес давно привык к тому, что его жизнь проходит в чужих землях. Убедившись, что друиды не собираются отдавать его Перуну, он начал обживаться в племени.
Первыми его перестали чураться дети, в том числе и девочки — подружки Эпоны. После того как заметили, что с ним любит подолгу беседовать Дагда, многие старики начали принимать его. В окружение Вогезы, отца Эпоны, его ввела мать девочки. А уж после этого и остальные понемногу перестали вспоминать, что он мало похож на человека из-за своих рогов и вообще чужак, по вине которого их племя чуть не поссорилось с богами. Велес достаточно долго прожил в различных племенах, встречался с разным отношением к себе, а потому отлично знал, чем можно завоевать самые неприступные сердца. Одним он давал советы, других называл своими учениками и делился знаниями. Люди понемногу начинали тянуться к нему, и только Таран и его воины держались в стороне, не доверяя и побаиваясь.
А когда Велес освоился, жизнь племени начала понемногу меняться. До сего дня люди жили либо в пещерах, зачастую самодельных и грозивших осыпями, или в дуплах деревьев. Велес из-за его роста и вечно мешавших рогов не мог жить в дуплах, а в пещерах ему не нравилось. Желая обеспечить себя более подходящим жильем, он построил дом, похожий на тот, в котором прошлой осенью жил с Дивой.
Его постройка понравилась. Вскоре большинство захотело переселиться в такие же, несомненно более прочные и просторные, дома, и не проходило дня, чтобы Велес не помогал кому-нибудь.
В тот день заканчивал строить кузню-дом Езза, с которым Велес не так давно излазил все болота в поисках руды. Дом был закончен, и оставалось лишь обойти его изнутри и снаружи с факелом, чтобы, по обычаю, духи огня взяли его под свое покровительство.
Велес оставался снаружи, дожидаясь, пока Езза завершит обряд, и издалека различил стремительно приближающийся топот копыт. Лошадь неслась прямо к ним, и Велес довольно хмыкнул — кобылу Эпоны он узнавал всегда.
Не успел он повернуться на шум, как кобыла выскочила навстречу. Девочка привстала на ее спине и на скаку громко звала Велеса.
Белая лошадь остановилась перед самым носом изгнанника. Девочка соскочила с нее, оказавшись с ним лицом к лицу.
— Велес, Таран хочет убить моего отца! Скорее, ты должен мне помочь!
Забыв про лошадь, Эпона схватила его за руку и потащила за собой.
В мире, где постоянные опасности и необходимость сражаться за свою жизнь подстерегали людей чуть ли не с рождения, царили суровые законы. Чтобы выжить, человеку приходилось бороться не только с природой, но и со своими соплеменниками. Каждому племени необходим был сильный вождь, а потому с давних пор существовал негласный обычай — старого, не имеющего прежней силы вождя убивал один из его преемников. И того, у кого первого поднималась рука сделать это, объявляли новым вождем.
Отец Эпоны не был стар и был довольно крепок — женщины еще рожали от него детей. Однако этой зимой он весьма неудачно упал с горы, сломал обе ноги и провалялся два дня в снегу в лютый мороз. Когда его наконец нашли, он едва дышал, и даже искусство исцеления Велеса не смогло полностью помочь. После этого всем стало ясно, что старик не оправится и навсегда останется еле передвигающимся калекой. Когда месяц назад Велес видел его последний раз, Вогеза показался ему развалиной. Не оставалось сомнений, что сил у него не прибавилось, и Тарану надоело ждать, пока кто-то из его соперников первым перережет старику горло. Кроме того, за Тараном шло большинство воинов и кое-кто из жрецов. Он мог не опасаться мести соперников, пожелай они раньше срока оборвать нить его жизни.
Около больших пещер на поляне уже собралось все племя, когда Велес и Эпона наконец прибежали туда.
Племя разделилось на две части — женщины, старики и дети остановились далеко от склона горы, а воины-мужчины сгрудились у самого входа, окружая его двумя ощетиненными оружием группами. Но и тут и там мелькали накидки жрецов, что старались протолкаться ближе к центру, где уже была сложена большая крада из поленьев и зеленых веток, на которой преемник должен был сжечь бывшего вождя, освящая свою власть.
Эпона принялась отчаянно расталкивать народ, пробираясь вперед. Велес шел за нею. Многие, узнавая чужака, сами почтительно расступались, освобождая дорогу. Белая кобыла Эпоны следовала за ними по пятам, чтобы быть поближе к своей всаднице.
В тот момент, когда девочка протолкалась в передние ряды, из пещер послышался шум возбужденных голосов и стук оружия. Первым выскочил Таран. Одной рукой он крепко держал за одежду Вогезу и буквально волочил его по земле, направляясь к краде. Следом за ним бежали плачущие женщины, среди которых была и мать Эпоны. Все они причитали, били себя руками по лицу, рвали на голове волосы. Одна из них, самая молодая, упала и забилась в истерике, колотя по земле руками и ногами. Несколько воинов кинулись ее успокаивать и, извивающуюся, дергающуюся, оттащили в сторонку.
Таран подтащил вождя к самому кострищу и бросил на землю, доставая костяной нож, чтобы перерезать ему горло. Вогеза застыл в тупом оцепенении, глядя вдаль невидящими глазами. Женщины рухнули подле него на колени, голося и плача.
Но в самый последний миг, когда нож был готов вонзиться в горло старика, Велес шагнул вперед и удержал руку Тарана.
— Остановись, — очень спокойно, но достаточно громко сказал он.
На поляне сразу воцарилась настороженная тишина. Люди замолкли, уставившись на загадочного чужеземца, помешавшего свершиться обряду. Женщины перестали плакать и успокоились. Таран забыл про старика и медленно выпрямился, вперяя тяжелеющий взор в пришельца.
