наконец, Осдар и остановился перегораживая Траану путь. — Мы завтра уедем, к чему эти никчёмные дрязги?
— Она заберёт тебя на конюшню к Лоэтраку и будет навещать томными вечерами? — рассмеялся Траан.
— А хорошая идея, — Айя ощутила сладкий привкус победы в перепалке, улыбнулась, обвела пастуха взглядом, словно подарок к празднику. — Я не против.
Траан с Круном посмотрели на Айю немного другими глазами, как будто эта глупая шутка стала их общей с ней шуткой. На их лицах читался немой вопрос: «Неужели позолоченные могут смеяться над собой?»
Пастух недоумевающе уставился на Сарэтис, но не было похоже, что он рассержен.
— Только вот Осдар останется на Испытания, — сказала Айя.
Вопрос «Что?» прозвучал и басом Круна и мягким голосом пастуха.
— Я слышала, что омпат Мон Этрадор выбрал его в новобранцы.
Крун поменялся в лице, его взгляд недалёкого пакостника блеснул словно в ночи зажжённый наконечник стрелы:
— Ты… вы больше ничьих имён не слышали?
— Нет… — соврала Сарэтис.
— Пойдёмте мыться, а то опоздаем к объявлению результатов, — торопливо произнёс Траан.
— Я же проиграл два боя из трёх… Может и тебя кто-то взял? — негромко спросил Осдар. — Ты ведь победила Актаму один раз.
— Нет, меня никто не взял.
Когда компания подходила к Безмятежному озеру, Айя оглянулась на тренировочную площадку на другой стороне озера, где в первый раз встретила Парда Сэмтиса.
— Ты читал мои атаки, как следопыт звериную тропу, — прервал тишину Крун и ткнул указательным пальцем Осдару перед лицом. — Интересно, где пастух мог такому научиться?
Айя уставилась на Осдара. Правда, слишком необычное умение для пастуха.
— Я часто видел, как дерутся бараны… — ответил тот.
Сарэтис думала, что Крун сейчас ударит его, но тот весело расхохотался и по-дружески хлопнул по плечу.
— Вообще-то моё имя означает «вепрь», — усмехнулся здоровяк и спустился к воде.
Айя смотрела, как пастух закатывал коричневые штаны, снимал сандали и ступал на ровную гладь озера, ломая её расходящимися кругами. Он ушел в сторону от остальных, за небольшой мысок суши, и Сарэтис пошла за ним.
Осдар стоял по колено в воде, зачёрпывал её ладонями и выплескивал на лицо. Смывал тёмные разводы пыли.
С дороги послышалась ругань. Айя глянулась.
— Ты обещал! Неужели твои слова ничего не значат? — Лицо Актамы исказил гнев.
Рядом стоял омпат Панэх, он попытался взять Нарис за руку, но та одёрнула её. Между ними царил жар, как в кузне, а каждая реплика, как удар молотом по раскалённой до красна стали.
— Я не могу взять тебя в ученицы, прости, — сказал омпат.
— Ты просто слабак! — выпалила Актама и побежала.
Поравнявшись с Сарэтис, Нарис толкнула её. Удар об воду обжег тело. Щиколотка ударилась о камень. Одежда и волосы промокли.
— Свартова Позолоченная! — прорычала Актама. — Никогда не стой у меня на пути!
Нарис побежала в сторону казарм, а за ней свартыхаясь помчался обеспокоенный Крун.
Осдар, вдруг оказавшийся рядом, протянул Айе руку, чтобы помочь подняться.
— У неё к вам особенные чувства, — с усмешкой сказал Осдар.
Сарэтис встала, оглянулась на Актаму, несущуюся прочь. Не хотелось о ней говорить. Она убрала прилипшие к лицу мокрые волосы, посмотрела на пастуха. На подбородке у него осталась грязная черта.
— Вы попросили меня вас не преследовать, чтобы вы могли преследовать меня? — с лёгкой улыбкой спросил Осдар.
— Я рада, что вас взяли.
— А мне жаль, что…
Внутри крутился волчок боли, и малейшая грустная мысль заставила бы его потерять равновесие и разлиться волной слёз. Поэтому Айя приложила палец к губам, призывая Осдара замолчать.
Она намочила ладонь в озере, мгновение смотрела на его лицо, справляясь с внутренним противоречием. Коснулась его подбородка, стирая тёмную полосу. Осдар сначала замер, а потом перехватил её руку, отстраняя от своего лица.
— Если ты… вы продолжите стоять так близко, то я… — Он несильно сжал её кисть, развернул ладонью вверх и поцеловал в запястье.
У этого момента была колоссальная власть над ней, но через пару ударов сердца она всё-таки смогла выдернуть руку.
— Что вы себе позволяете? — выпалила Айя и отвернулась.
Мысль о том, что пастух только что посмел её поцеловать, пробежала по краю сознания и вызвала улыбку, которую ему она не могла показать. Сарэтис прижала к груди запястье, где тлел призрак прикосновения его губ.
Она, не оборачиваясь, направилась к берегу. Любые слова казалась глупыми.
Взгляд Осдара чувствовался тёплой вуалью на плечах. Боль царапала изнутри грудную клетку, но что они могли друг другу сказать? Даже если так странно тепло было находится рядом с ним. Его выбрали остаться на Испытания, а её нет. Она приёмная дочь Лоэтрака, а он всего лишь пастух.
Солнце нещадно жгло макушку. Одежду пропитывал прогорклый пот. Едкий дым костра заставлял слезиться глаза. Вкус мясной похлёбки приятно ложился на язык. Пятна крови покрывали отложенную в сторону маску, на которой чернел знак Сварты.
Нашёл. Радость от того, что, наконец, получилось отыскать сознание одного из Чёрных Драконов, едва не вышибла Кэнара в реальность. Он заглушил эмоции и сосредоточился.
Податливый разум Чёрного Дракона, привыкший к подчинению, почти не сопротивлялся. Фрэз. Так его звали.
«Фрэз, где твой хозяин Илит?» — мысленно сформулировал вопрос Кэнар.
Пальцы Фрэза разжались, горячая похлёбка опрокинулась на штаны, обжигая. Кэнар зашипел сквозь зубы. Он чувствовал всё, что чувствовал Чёрный Дракон.
Фрэз вскочил, начал отряхиваться, его мысли превратились в сумбурное варево, в котором Кэнар начинал тонуть.
«Успокойся!» — скомандовал он и почувствовал, как из носа закапала кровь. Из его собственного. Связь на столь далёкие расстояния дорого обходилась.
«Успокойся», — повторил Кэнар, сажая Фрэза на бревно рядом с костром.
«Илит. Где патакэис Илит?» — Кэнар вернулся к вопросу. Илит был главой ковена патакэисов. По его указке они прятались долгие годы. По его указке добыли Реликвию. По его указке готовились к ритуалу Затмения. И теперь, когда Реликвия находилась у них, Илит исчез.
Сознание Фрэза подёрнулось рябью, окунаясь в воспоминания. Лисий мех в крови. Порубленные тела на площади. Голова Илита среди них. Сереет, обращается пеплом. Мёртв. Илит мёртв. Осознание этого обухом ударило по голове.
«Кто это сделал?»
Связь едва держалась, словно пламя догорающей свечи. Слабость накатывала волнами.
— Кэнар! — сквозь нарастающий гул в ушах послышался голос брата. — Кэнар, возвращайся!
Мысли Чёрного Дракона ускользали. Кэнар вцепился в них мертвой хваткой, не позволяя вырваться, требуя ответа. Тело Фрэза завалилось на землю. Лоб впечатался в острые камни. Кто-то к нему подбежал, начал трясти, звать по имени. Кэнар не отпускал. Он должен получить ответ.
«Кто это сделал?!»
Разум
