Деклан шлепнул его по руке.
— Ронан.
— Прекрати вести себя так, будто ты все знаешь.
— О, я знаю достаточно. Я точно знаю, что ты такое.
Были времена, когда это утверждение просочилось бы в Ронана, как яд. Сейчас на это не было времени. В относительном порядке вещей мнение его старшего брата котировалось очень низко. Фактически, Ронан был здесь только из-за Мэттью, и без Мэттью у него не было причин оставаться. Он поднялся со скамьи.
— Ронан, — свирепо прошептал Деклан. — Куда ты собрался?
Ронан приложил палец к губам. Улыбка расползлась по обе стороны от пальца.
Деклан только покачал головой, подняв руку, как будто он закончил с Ронаном. И это, естественно, была еще одна ложь, потому что он никогда не закончит с Ронаном. Но в данный момент восемнадцатилетие и свобода казались намного ближе, чем раньше, и ложь не имела значение.
Как только Ронан толкнул большие, тяжелые церковные двери — те же самые двери, в которые он заходил с недавно нагреженной Чейнсо — он достал телефон и набрал номер Мэттью.
Сработала голосовая почта.
Ронан не поверил. Он сел в БМВ, чтобы возвратиться в Монмаут, и позвонил опять.
Голосовая почта.
Он не мог это так оставить. Он не знал почему. Не то чтобы Мэттью никогда не игнорировал свой телефон. И не совсем то чтобы Мэттью никогда не игнорировал церковь, особенно дополнительную праздничную мессу.
Это было лицо Серого Человека, избитый священник и мир, включивший свое ухо.
Он завел автомобиль и отправился в тлеющий центр города. Удерживая руль коленом, позвонил опять. Голосовая почта.
Это ощущалось неправильным.
Когда он въехал на парковку снаружи Монмаута, сообщение пришло с номера Мэттью.
Наконец-то.
Ронан установил ручник, заглушил машину и посмотрел на экран.
«Что такое, ублюдок?»
Такого он вообще не ожидал от младшего брата. До того, как он успел придумать ответ, сообщение также пришло и с номера Кавински.
«Что такое, ублюдок?»
Что-то плохое перевернулось внутри Ронана.
Спустя мгновение Кавински прислал сообщение снова.
«Принеси что-нибудь веселое на вечеринку, или мы посмотрим, какая из таблеток работает лучше всего на твоем брате».
Без паузы Ронан раскрыл телефон и позвонил Кавински.
Кавински ответил сразу.
— Линч, я предполагал, что услышу тебя.
Ронан потребовал:
— Где он?
— Знаешь, я же спрашивал первые несколько раз мило. Ты придешь на День Независимости? Ты придешь? Ты собираешься? На, возьми этот ублюдочный автомобиль. Ты придешь? Ты поступил некрасиво. Принеси что-нибудь впечатляющее сегодня вечером.
— Не собираюсь, — сказал Ронан.
Тысяча ночных кошмаров о смерти Мэттью. Кровь в его кудрях, кровь на его зубах, мухи в его глазах, мухи в его животе.
— Ох, — произнес Кавински с таким неторопливым гадким смехом в голосе. — Я думаю, собираешься. Или я продолжу испытывать разные штуки на нем. Он может быть моим финалом сегодня ночью. Бум! Хочешь увидеть, как что-нибудь ворвется…
Ронан повернул ключ и опустил ручник. Дверь в Монмаут открылась, и там стоял Гэнси, подняв одну руку, задавая вопрос.
— Тебе не сойдет это с рук.
— Сошло с дорогим старым папочкой, — заметил Кавински. — И с Прокопенко. И, без обид, с твоим братом, но они создали больше проблем.
— Это была неправильная игра. Я уничтожу тебя.
— Не подведи меня, Линч.
Гэнси примчался на Фокс Вей 300 до грозы. Он не стучал. Просто внезапно ворвался, когда Блу расшнуровывала ботинки после возвращения с временной работы по выгуливанию собак.
— Джейн? — позвал он. У нее в животе что-то перевернулось. — Блу!
Вот тут Блу поняла, что что-то было действительно неправильно. Ронан ворвался следом, и, если бы она не узнала этого по Гэнси, она бы поняла все по Ронану. Он был похож на загнанное животное с дикими глазами. Когда он остановился, то оперся на дверной косяк рукой, ухватившись пальцами.
— Что случилось? — поинтересовалась она.
Они рассказали.
В ту же секунду она сопровождала их на парад Дня Независимости, где они безуспешно искали Мору и Кайлу. Они подъехали к дому Кавински, но нашли его пустым. Затем, уже во второй половине дня, Блу направила их на место проведения гонок в Генриетте — ежегодное место проведения вечеринки по случаю Дня Независимости Кавински. Казалось невозможным, что ни Гэнси, ни Ронан там никогда не были. Невероятно, что Блу, ученица обычной старой Школы Маунтин-Вью, обладала специальными знаниями о Кавински, в отличие от них. Но, возможно, эта часть Джозефа Кавински была не очень-то аглионбайской.
Вечеринка Дня Независимости Кавински имела дурную славу. Два года назад у него фактически был танк для запуска финального фейерверка. Полноразмерный серо-зеленый танк с русскими символами, нарисованными сбоку. Конечно, это был только слух, который и остался слухом, потому что в конце истории он взорвал и танк тоже. Блу знала старшеклассника, у которого хранилась металлическая пластина от него.
Три года назад мальчик из школы в трех округах отсюда был доставлен в больницу с передозировкой чего-то, что в больнице никогда не видели. Хотя такая передозировка и не впечатлила людей. Это просто пятнадцатилетний Кавински уже был способен вытягивать детей и на расстояние в сорок пять минут езды. По статистике, вы, вероятно, не собирались умирать на вечеринке Кавински.
Каждый год десятки машин в ожидании побед стояли на месте проведения гонок. Никто не знал, кто их пригнал, и куда они девались позже. Не имело значения, есть ли у тебя права. Все, что тебе было нужно, это знать, как нажать на педаль газа.
В прошлом году Кавински якобы отправил фейерверк так высоко в воздух, что ФБР пришли к нему домой, чтобы допросить. Блу нашла эту историю довольно подозрительной. Конечно, если вместо этого речь не шла о Департаменте Национальной Безопасности.
В этом году две машины скорой помощи и четыре автомобиля полиции были припаркованы в полумиле от места гонок. Достаточно близко, чтобы прибыть во время. Не достаточно близко, чтобы наблюдать.
Кавински был неприкосновенен.
Место проведения гонок — длинное, пыльное поле, окруженное холмами — было уже заполнено, когда они туда добрались. Откуда-то гремела доброжелательная и жизнерадостная музыка. Аромат барбекю заполнял воздух наряду с запахом древесного угля и задрипанных хот-догов. Никакого признака алкоголя. Ни печально известных автомобилей, которые предположительно заполоняли место гонок позже. Были только старый Мустанг и Понтиак лицом друг к другу внизу площадки, подбрасывая в воздух резину и пыль, пока зрители подбадривали их криками, но парочка казалась ужасно игривой и спокойной. Здесь были как взрослые, так и дети. Ронан уставился на девочку, держащую воздушный шарик, будто бы она была озадачивающим созданием.
