— Мы поддержали. Впервые за столько лет у него появилась девушка. Настоящая, и даже не Айша. Мальчик растёт, и наш долг поощрять.
— Вы сказочно добры.
— Мы же одна семья.
— Мы просто немного сбили его с толку, — признался Тианшель. — Теперь нужно взвесить каждый шаг.
— Ради такого случая эльфы даже Арноиэль привезли из леса?
Альшерриан несколько секунд рассматривал всеми забытую жену Эль-Ризара, истуканом сидевшую на стуле на чужом весёлом празднике. Её окружили несколько человек из делегации Светлых эльфов, но и они её досуг не сильно скрашивали. Эльмирриан тоже полюбовался идеально прямой осанкой эльфийки, которая даже не касалась такой же прямой спинки стула.
— На самом деле, она была удивлена больше всех. Видел мельком её постное лицо, даже не поздоровалась с сыном.
— А потом вы удивляетесь, почему он стал таким женоненавистником, — пробормотал Альшер, выпивая вина. — С эльфийками это неизбежно.
— Не скромничай. В этом немалую роль сыграл ты, — освежил ему память Эженталль.
— Стараюсь.
Тут музыка смолкла, танец закончился. Шейлирриан и Шелара машинально разомкнули руки и немного неловко стояли в центре зала, о чём-то разговаривая и ожидая следующий танец. Альшерриан передал свой бокал Эженталлю и встал со стула.
— Куда ты?
— Хочу узнать, насколько этот союз благословлён Богами.
— О, нет! Опять? — без восторга принял ответ Тианшель.
— В последний раз я слышал от него подобную фразу лет шестьдесят назад, — с удовольствием припомнил Князь Инниар, провожая взглядом внука. — И теперь он сам от Калерны зачастую прячется. Кстати, где она?
Кайра подошла к последнему гробу. В сущности, необходимости для его открытия уже не было, заказанный некромантом гримуар она нашла в четвёртом саркофаге, но хотелось закончить начатое. И посмотреть, какие ещё интересные вещи Серые эльфы запечатали вместе с трупом.
В четырёх уже раскрытых обнаружились трое мужчин, похожих друг на друга, как близкие родственники, и женщина со светлыми волосами до самых колен. На её шее, под плотным ожерельем из рубинов, была глубокая рана, тщательно заштопанная шёлковой нитью. Похоже, жизнь её оборвала королевская казнь, что интриговало. Именно с ней оказался гримуар, она держала его на груди белыми холодными руками с переплетёнными пальцами, и пришлось изрядно потрудиться, чтобы высвободить книгу. Ожерелье Кайра тоже взяла на память.
Сдвинув крышку последнего саркофага, Кайрина увидела перед собой тело светловолосого юноши, почти мальчика. На его шее, под воротником-стойкой обнаружилась та же рана, что и у женщины, аккуратно заштопанная и замаскированная. В руках он держал несколько сложенных пергаментных листов и фигурную бутылку с тёмной жидкостью. Девушка забрала и то и другое и напоследок опять заглянула под веко. У всех пятерых были вертикальные зрачки. Это определённо что-нибудь значило.
Подумав немного, Кайра вытащила из нагрудного кармана выданное Рейнсом Стекло и разложила его. Зажав в зубах фонарик, включила подсветку на стекле и скопировала изображения каждого из покойных и отдельно их глаз. Пусть некромант сам разбирается.
Закончив, Кайрина поплыла к выходу. Уже поднимаясь по ступеням, в конце которых был проём с сумрачным небом и силуэтами деревьев на его фоне, девушка почувствовала, как под ней щёлкнула ступенька. Снизу послышался гул сдвигаемого камня, Кайра обернулась и увидела, что в конце лестницы больше нет прохода в коридор, его только что закрыла серая стена. Какая запоздалая защита от вандализма…
Музыка стихла, и Шелара опустила руки, чуть отстраняясь.
— Спасибо за танец, — поблагодарил арши.
— Вышло лучше, чем мы могли ожидать.
— Мы можем повторить.
В этот момент подошёл Альшерриан и вкрадчиво обратился к Шейлирриану:
— Могу я разбить вашу пару?
— Не можешь, дорогой кузен, нас с леди Шеларой свела сама Судьба.
— Нет, я не вмешиваюсь в замыслы Судьбы, возлюбленный брат мой, я лишь смиренно прошу подарить мне один танец с очаровательной Принцессой.
Альшер приложил ладонь к тому месту, где должно было быть его чёрствое и холодное сердце. Вид у него при этом был смиренный и невинный, как у Матери всех Богов. Шелара с удовольствием отметила, что годы интриг даром для него не прошли — актёрский талант был на высоте! И отдать должное этому таланту решили зрители, во множестве окружившие щекотливую зарисовку на любовный треугольник. Даже музыканты не спешили начинать играть новую мелодию, с балконов наблюдая их разговор.
— Я ни минуты своей ныне не представляю без общества моей невесты, и разлука с ней будет для меня невыносима.
— Ваша преданность весьма похвальна, Шейлирриан, хотя, и несколько чрезмерна на мой вкус. Возможно, стоит спросить мнение Принцессы Шелары на сей счёт.
— Если Принцесса согласиться, я не стану препятствовать. Желание моей невесты — закон для меня.
Оба Принца вопросительно повернулись к Шеларе, чем напомнили ей двух мальчишек, не поделивших яблоко, только в этот раз яблоку предстояло самому решить, кто его будет есть. Шелара улыбнулась: зря они так, у неё, в отличие от яблока, тоже есть зубы. И она не собиралась поступать ни так, как планировал Шейл, ни так, как планировал Альшер.
— Раз мой возлюбленный Шейлирриан не против, я с удовольствием разделю следующий танец с Вами, Принц Альшерриан.
— Благодарю Вас, леди Шелара, — он поклонился и подал ей руку, в то время как Шейлирриан удалился к трону, взяв с неё обещание, что все остальные танцы будут за ним.
Заиграла, наконец, музыка, окружающие разбились на пары, весело обсуждая случившееся и выбор новоявленной Принцессы. Как назло, музыканты заиграли медленный танец. Похоже, в Шанакарте жил наредкость азартный народ…
— Часто ли Вы даёте такие опрометчивые обещания, Принцесса Шелара? — начал беседу Альшер, ведя её в танце. Его манеры были раскованнее, держался он ближе, и что-то в его движениях неуловимо волновало так же, как и во время их конной прогулки по живописным землям Инниаров.
— О, к чему же такие церемонии? Зовите меня просто Ваше Высочество.
— Вы удивительно щедры! Какие ещё благодетели скрываются под этим неприязненным синим взором?
— Верность и безграничная любовь к Шейлирриану, например, — приоткрыла тайну Шелара.
— М-м-м, какие чудесные и редкие качества в наши дикие времена, Вы мне уже нравитесь!
— Ваши заявления так откровенны, что, не знай я, что у Вас нет сердца, испугалась бы его разбить.
— Вы ещё и добры! Странно, но от этих слов в моей груди просыпается нечто неведомое мне до этой минуты. Что же это? — он театрально ужаснулся и приложил её ладонь к левой стороне груди, а затем прижал своей к вышитому шёлку камзола. Под ним ощутимо билось сердце. — О, Боги, да ведь это моё сердце! Вы пробудили его ото сна!
