— А Демиан не сказал, с кем он будет праздновать? — пока мы шли, я решила подаставать Дрейка распросами.
По сути он был единственным, кто осведомлен более-менее, что творится в башке у Деми.
— С Крисом и Родриком, — моросил мелкий дождь, и Дрейк засунул руки в карманы, я же натянула на голову капюшон. Только Стас походу не замечал мерзкой погоды.
— А ты чего не пошел?
— Я с ними не в очень хороших отношениях, одним словом, — как знакомо.
— Ясно… А еще один вопрос, когда он говорил, что расстался со мной. Он так и сказал «я порвал с Леной» или он это обранил в более мягкой форме? Типа, мы с Леной поссорились и на данный момент не общаемся.
Дрейк призадумался.
— Ну… Мне кажется, он именно так и сказал, что вы расстались. И еще он сказал, что ты теперь свободна и можешь проводить со своим Стасом столько времени, сколько хочешь.
Очаровательно. Это типа клыкастый мне услугу сделал? Мне поблагодарить его может? Купить букет цветов, поставить алтарь в его честь и радостно плясать вокруг, благодаря небеса за такого благородного парня?
— Потрясающе, — буркнула я.
— Лена, зная Демиана, я бы на твоем месте не особо сильно придавал значение его словам. Он был зол и обижен на тебя. В таком состоянии обычно говоришь не то, что думаешь.
— А мне кажется, как раз наоборот… Он ведет себя отвратительно. И меня уже тошнит от его закидонов, — я эффектно провела рукой по горлу. — Потому… Так даже лучше, — убедительно заключила.
Дрейк открыл было рот, чтобы возразить, но передумал. К тому времени мы подошли к Студенескому Пабу — двухэтажному зданию, выкрашенному в темно-синий цвет. Заплатили каждый по десятке и сделали шаг в просторное помещение.
Мой взгляд скользнул по барной стойке, протянувшейся от одного угла до другого, по высоких столиках, по диванчикам в углу, по большим зеркалам на потолке. Я повернула голову — в стороне была лестница, ведущая на второй этаж. Народа было немного. Наверное, остальные подтянутся чуть позже.
Мы заняли крайний столик у окна, заказали пива. А когда официант принес бокалы, подняли их.
— За новогоднюю ночь.
Единственное, что я могу сказать, после одиннадцати здесь начался какой-то ад. Во-первых, откуда ни возьмись появились и люди, и нелюди. Враз зал заполнился шумной, уже подвыпившей толпой. Во-вторых, место заунывных мотивчиком диджей врубил поджвижную музычку, и я вытянула парней танцевать. Пиво шумело в голове и булькало в желудке. Все мои проблемы разом ушли на задний план, и мне стало так хорошо…
Мы немного потанцевали, и Стас потянул меня к барной стойке. Бармен, симпатичный молодой человек (а может и не человек) с улыбкой, налил нам четыре бесплатных шота. В честь праздника, так сказать.
— Лена, я выйду, — раздался у меня над ухом голос Дрейка. Я как раз в этот момент опрокинула в себя шот: водка и яблочный сок.
— Прогуляться.
— Да, конечно, — отмахнулась я. — Возвращайся скорее. Еще четыре, пожалуйста.
Вокруг было много народа, в одно ухо орала музыка, в другое что-то пытался мне объяснить Стас. «Яблочный Пирог», который я с такой радостью вливала в себя немеренными дозами наконец-то начал действовать, и я обнаружила перед собой огненную самбуку. Оказывается, Стас объяснял мне как ее пить.
Я выпила эту обжигающую гадость, почти не чувствуя вкуса. И стало очень хорошо… Я снова потянула Стаса танцевать. На ум невольно пришли слова из песни Юлии Коган:
Я такая крутая,
когда выпью вина.
Я как будто летаю,
и идите все на…
* * *
От этого скопища людей и нелюдей, от громкой музыки, от запаха алкоголя, пота и разнообразных разболелась голова. И настроение упало ниже плинтуса.
Дрейк засунул руки в карманы и побрел прочь от паба. Пусть ребята веселятся без него. Лена со Стасом благополучно напиваются в стельку. А он, Дрейк, лучше прогуляется по ночным улочкам, добредет до парка Трех Цветов, обойдет вокруг фонтана, посидит на скамейке, покурит, подумает.
Демиан сейчас со своими друзьями. Лена со Стасом. А Сорша наверное с Брендоном… Одна эта мысль заставила Дрейка нахмуриться. Он общался с Брендоном лет с одиннадцати и знал, что из себя представляет этот придурок с завышенной самооценкой. И только Сорша могла втюриться в такого идиота!
Дрейк дошел до фонтана — тот был выключен. От дождя в бассейне скопились лужи, в них плавала опавшая листва. Запоздалая осень, если сравнивать с его бывшим домом.
Парень опустился на скамейку, поднял воротник пальто, прикрывая шею от колючего ветра. Достал из кармана пачку сигарет. Закурил.
— А ты знаешь, что курение вызывает рак? — раздался внезапно знакомый голосок. — И что от сигарет зубы желтеют? Или… Что-то в этом роде. По телевизору как-то рассказывали.
Дрейк поднял на нее удивленный взгляд, усмехнулся.
— Почему ты не на балу, принчипесса?
Сорша присела рядом с ним, потерла замершие ладони и спрятала руки в карманы.
— Я была на балу.
— И?
— Ну… Я пришла туда, встретила много знакомых, поболтала с ними чуть-чуть, выпила пунша.
Дрейк выбросил окурок и достал новую сигарету. Стал вертеть её в пальцах.
— Ближе к делу давай, — поторопил он ее с толикой раздражения.
Сорша еле-еле сдержала улыбку. Его колючее беспокойство ей понравилось, и она нарочно потянула время. Дрейк закинул ногу на ногу, потом снова сел нормально.
— Я встретила Брендона. Мы потанцевали, поговорили… А потом я собралась домой.
— Ммм, я весь заинтригован, — Дрейек внимательно посмотрел на девушку.
Та склонила голову набок, в свою очередь рассматривая парня.
— Ты сбежала и даже не оставила на ступенях хрустальную туфельку. Почему?
— Просто… Я так долго готовилась к этому вечеру, готовилась ко встрече с Брендоном, волновалась… Намечтала себе всякого, — Сорша вздохнула. — А когда я оказалась там, рядом с ним, внезапно осознала, что мне все равно. Как сказала бы Лена, не в кайф. Не знаю… Наверное, я нафантазировала кучу всего, в том числе, и идеального принца, — хмыкнула она. — Я там побыла до полуночи и решила домой поехать. Вот, проезжала мимо парка и подумала, почему бы не прогуляться.
— Как интересно…
— Я поняла, что это не тот, кто мне нужен… Просто забавно, что порой нужно дойти до конца, чтобы осознать, что давно свернула не туда. Я упорно не замечала того, кто был рядом, помогал и даже немного участвовал в этом идиотизме.
— Если ты про меня, то я все делал ради алгебры, — отозвался Дрейк. — Чистый рассчет. Никаких эмоций.
