В толпе купцов мы прошли под огромной аркой, где шелест шагов, слова или покашливание эхом отдавались под величественным сводом, и вступили в город.
Нам не то повезло, не то, наоборот, повезло — мы угодили прямо на праздник. Многие дома даже на окраине украшали венки и цветные ленты, а на центральных улицах свежих зеленых веток и пестрых флагов становилось больше. Горожане были нарядно одеты… правда, странно: все женщины здесь прятали лица под вуалями и мантильями — порою плотными, порою тонкими, из кисеи, причудливо расшитыми… Раньше, на окраинах королевства, и уж тем более вне городов, это не так бросалось в глаза… Да и нравы в провинции посвободнее. Здесь же открытыми улыбками сверкали только совсем молоденькие девчонки — лет, может, двенадцати, не старше — и прехорошенькие, смею заметить. Впрочем, двенадцать лет — это все-таки маловато.
Повсюду витали запахи чеснока, жарящегося лука, прочих приправ — они вылетали из распахнутых дверей кабаков и харчевен, поднимались от уличных жаровен: расторопные хозяева вынесли их на свежий воздух, чтобы товар расходился бойчей. По раннему времени люди были еще, в основном, трезвыми, да и гуляла пока только молодежь — старшее поколение еще просыпалось. Однако порой попадались отдельные подвыпившие личности, да и в общем народу на улицах хватало.
— Вот что, — сказал Райн, когда нам пришлось отойти к стене одного из домов — по центру улицы проезжал со свитой какой-то знатный вельможа, — мы на постоялых дворах останавливаться не будем. У меня здесь есть знакомые.
— Знакомые? — удивленно спросил я.
— А то как же, — хмыкнул Райн. — В самом Медина-дель-Соль я никогда не бывал, но как-то делал гороскоп одному человеку отсюда. Вроде как мы подружились. Он должен меня помнить. Сейчас только надо узнать, где здесь Львиный переулок, дом Федерико Черного.
— Федерико Черный? — ахнул я. — Тот…
— Ага, тот, — весело кивнул Райн. — Который художник и ювелир. Как-то нас с ним свела судьба… года полтора назад. У него жена пропала, и он хотел узнать, как ее вернуть.
— И что?
— Я ему отсоветовал, — пожал плечами Райн. — Очень убедительно отсоветовал.
Львиный переулок располагался ближе к центральной части города. Прогулка нам предстояла более чем впечатляющая. Медина-дель-Соль был центром процветающего королевства, которым управляли весьма сильные боги, могущие заставить всех прочих с собой считаться — и это сказывалось. По пути я насчитал как минимум по одному храму каждого из Семерки. Каждый храм был великолепно отделан, сам по себе служил украшением города — особенно тот, посвященный Воху-Мане, с орлами на фронтоне, — однако не только в этом дело… Город был построен так, чтобы подавлять своей красотой, но и радовать тоже. Высокие шпили вздымались к самому небу, с роскошнейшим разноцветнейшим камнем зодчие творили такое, что язык хотелось проглотить от восхищения. Я едва мог удержаться, чтобы не начать восторженно лепетать по поводу каждого дома, мимо которого мы проходили… останавливало меня только то, что Райн, возможно, начал бы отпускать неприятные для меня комментарии. Или — вернее всего — затаил бы про себя.
Что касается Вии, то она опять ехала, замотанная по самые глаза. Вроде бы, она тоже смотрела вверх, на крыши и балконы, хотя кто ее знает…
Я с некоторым раскаянием подумал, что надо ей купить мантилью, как тут носят, и нормальный женский наряд. В конце концов, стараниями Гаева мы непонятно сколько еще здесь проторчим…
И тут я увидел…
Несколько молодых девушек с открытыми лицами, в просторных белых одеяниях, шли навстречу нам посередине улицы (две не шли, а ехали на лошадях — гнедой кобыле и белом жеребце), а двое стражников в красных храмовых накидках разгоняли толпу перед процессией. Улица была широкая, людей не так чтобы совсем уж много, так что стражники не перерабатывали.
Сперва мой взгляд непроизвольно скользнул по жрице на белом жеребце — уже не так чтобы молода, пожалуй, лишь года на четыре моложе миледи Хендриксон, но роскошна, роскошна! Королевская осанка, рыжее пламя кудрей поверх белого сердеха… — но потом я и вовсе оцепенел. Последней в процессии шагала моя давешняя знакомая. Из странного сна про росистую траву и могильный камень. Действительно, рыжеватая. В таком же белом плаще, как прочие жрицы, но без всяких украшений и в простых сандалиях вместо дорогих, расшитых бисером сапожек. Замыкавший процессию стражник едва замечал ее, чуть ли копьем не толкал. Она что, чем-то провинилась? Просто самая младшая?
— Райн! — крикнул я, не надеясь, что астролог меня услышит — шум здесь был порядочный.
Но он услышал — повернул голову.
— Мне надо бежать! — я едва ли осознавал тогда, что делаю. — Срочно! Позаботься о Вии! Я вас потом найду!
Астролог улыбнулся, как будто что-то понял, и кивнул в своей обычной спокойной манере. Я еле дождался его кивка, соскочил с Иллирики, и повел кобылу по улице вслед за процессией. Собственно, на ритуальный ход-то они не походили, это, скорее всего, жрицы возвращались в храм со служения или, напротив, шли куда-то…
Помню, на архитектуру я уже внимания не обращал. Иногда я терял жриц из вида, но быстро замечал снова — рыжие волосы предводительницы, сидящей на большом коне, были заметны издалека. Жалко, что моя красавица такого небольшого роста, я куда охотнее следовал бы за ней…
Я догнал их уже около храма.
Ворота его были открыты, широкая подъездная аллея свободна. Многие горожане собрались снаружи, по краям аллеи, — очевидно, пока внутрь не пускали. Я благоразумно пристроился в толпе сбоку, благо, рост позволял мне наблюдать за происходящим даже и не из первых рядов.
Впрочем, меня постигло горькое разочарование: как ни странно, синеглазой (по утверждению Вии!) малышки среди жриц не оказалось. Уж не знаю, когда она умудрилась отстать в толпе — я уверен, я непременно заметил бы белый сердех — однако отстала. Жриц, вошедших в храм (две старшие спешились) было явно на одну меньше.
Итак, они вошли, прошествовали через весь неф к алтарю, на котором горел огонь, и преклонили колени. Я с запозданием заметил, что это был храм Ахура-Мазды[46]. Тем самым, кем я частенько ругаюсь, совершая величайшее богохульство. Уж ругаться — так выбирать, казалось бы, его злобного и многопечального не то брата-близнеца, не то сына Ангра-Манью[47]…
Нет.
Кем богохульствовал — тем и богохульствовать буду.
Люди перед храмом тотчас повалили внутрь — и мне пришлось войти волей-неволей. Не такой я дурак, чтобы переть поперек толпы! Более того, движением людей (ну ладно, ладно, предположим, я хорошо знал, как именно и когда вклиниться в это движение) меня вынесло к самому алтарю. К самой рыжей жрице, стоящей на коленях у мраморных ступеней…
