— Ты упрям.
— Как осел?
— Еще упрямей. Еще хуже…
Айхия присела рядом с Буйволом, спросила:
— Вкусно?
— Да, — ответил он, хотя совсем не чувствовал вкуса. — Очень.
— Завтра я сделаю гуляш, — пообещала девушка.
— Завтра мы будем в городе, — заметил один из крестьян.
— Когда именно? — посмотрел на него Малыш.
— Примерно в это же время. Поздним вечером.
— Еще целый день, — вздохнул Буйвол. — А потом надо будет идти к храму. Мне не терпится…
— Что же такое ты задумал? — искоса, прищурясь, глянул на друга Малыш.
Лошади вдруг тревожно заржали, забили копытами. Зазвенела сбруя, заскрипел снег под полозьями стронувшихся саней. Люди, забыв о еде, вскочили, вытянулись.
— Волки!
Крестьяне мгновенно расхватали пылающие головни — от костра осталась лишь черная, вытаявшая в снегу яма, на дне которой рдели угли. Кому не хватило огня — бежали к другим кострам.
Цепочка зеленых глаз, двигающаяся от леса, вроде бы приостановилась.
Загудел воздух — люди, крича, размахивали головнями, рисуя в ночи пылающие, брызжущие искрами петли. Взвились в небо горящие поленья, прочертили огненные дуги, упали в снег, зашипели, чуть-чуть не долетев до замершей линии едва различимых теней.
В стороне раздался долгий жуткий вой, и волчья цепь распалась.
— Они не отступятся, — сказал Малыш, перебирая стрелы в колчане. Буйвол вытащил легкий меч из деревянных ножен, для пробы махнул им пару раз. Покачал головой, швырнул на сани, взялся за свой топор.
— Тем хуже для них.
Крестьяне собирались небольшими группами — по трое, по четверо. Лошади, связанные меж собой, дрожали, взбрыкивали, лягались, попадали копытами по оглоблям, по передкам саней.
Айхия кидала хворост в ямы гаснущих костров. Хатук, подобрав брошенный Буйволом меч, встал рядом с бойцами. Ему было жарко, но он дрожал.
— Стрел мало, — сказал, сожалея, Малыш. И отпустил натянутую тетиву.
Визг зверя потонул в рычании. Волки набросились на раненого товарища, в одно мгновение растерзали его. И вновь разбежались в стороны, снова двинулись к лошадям, к людям. Огонь гас, и волки чувствовали себя все уверенней. Они двигались полукругом, охватывая обоз с флангов. Далеко в стороне звучал вой, и люди не сомневались, что это вожак, держась на безопасном расстоянии, управляет своей стаей.
Крестьяне швыряли в сторону волков гаснущие бесполезные головешки, брались за отточенные рогатины и топоры.
Теперь понимали все — без схватки не обойдется. Волки так просто не уйдут.
Малыш выпустил еще две стрелы, оба раза попал. Но слишком мало оставалось в колчане стрел. И лучник выжидал, решив стрелять лишь в тех зверей, что бросятся на него.
Долго ждать не пришлось.
Возле леса взвыл вожак, и в ту же секунду волки атаковали. Они напали всем скопом, одновременно — словно волна накатилась. Сколько их было — никто не считал.
Малыш за секунду подстрелил трех волков. Четвертого встретил топором Буйвол.
Лошади совсем обезумели, мотали головами, роняя пену, ржали, били копытами. Трещали оглобли, лопалась сбруя. Сбитые санями, упали два человека. Тут же несколько волков набросились на них, и полетели в стороны клочья шуб, с треском разошлись швы, но подскочили крестьяне с длинными отточенными жердями, опрокинули зверей, вспороли им животы.
Буйвол размахивал топором, расшвыривая атакующих хищников, защищая испуганную Айхию. Рядом Хатук орудовал мечом, добивая оглушенных волков. Малыш прыгал вокруг костра. Он берег стрелы, выжидал, высматривал. Бил лишь тогда, когда не бить было невозможно. Буйволу на спину бросился волк — Малыш подстрелил зверя в прыжке. Упавший на колени крестьянин, потеряв оружие, пытался оттолкнуть щелкающего пастью волка — Малыш убил наседающего хищника.
Кувыркаясь, перелетела через головы людей бесформенная лохматая масса, упала в костер, расплескав искры — волк, прорвавшийся к лошадям, попал под мощный удар копыт. Запахло паленой шерстью.
Буйвол, до этого сражавшийся молча, взревел. И Малыш невольно улыбнулся, вспомнив этот горловой рык опьяненного боем напарника, радуясь тому, что наконец-то все вернулось на свои места.
Кто-то испуганно закричал. Малыш вспрыгнул на сани, увидел крутящегося человека, которому в бок вцепился волк, не мешкая, выпустил стрелу. Попал. И только потом осознал, что мог бы промахнуться, мог бы подстрелить не зверя, а человека.
Крестьяне бились сосредоточенно, словно делали тяжелую работу. Вонзали в атакующих волков острые колья, опрокидывали зверей, добивали дубинами, рубили топорами. Кровь дымилась на снегу — черная кровь на взрытом сером снегу. Вместе с хриплым дыханием из открытых ртов и пастей рвался пар.
Огромный волк, выскочив из-за саней, прыгнул на Хатука. Паренек неловко подставил меч, и зверь напоролся на клинок грудью, кровь брызнула Хатуку в лицо. Но хищник, не обращая внимания на рану, рвался к человеку. Вывернулась из пальцев рукоять меча. Волк сбил паренька, вмял в снег, навалился сверху, вцепился клыками в плечо. Но тут подоспел Буйвол, одним ударом размозжил череп зверю.
— Цел?
— Цел. — Залитый кровью, полуослепший Хатук уже выдергивал свой меч. Рука ныла, но все было в порядке — волк не смог прокусить шубу, не успел разодрать ее.
Наконец-то занялся один из костров — старания Айхии не прошли даром. Девушка тотчас выхватила из огня несколько пылающих хворостин, бросилась к другой вытаявшей яме, в которой остывали угли. Буйвол не отставал от девушки ни на шаг.
Ноги и лапы месили снег.
Топоры дробили кости, клыки рвали одежду и плоть.
Бились лошади.
Люди бились.
А потом в лесу раздался вой, и волки остановились, прислушиваясь к зову вожака. Откатились назад, словно волна схлынула, подняли морды к небу, к тусклому пятну луны, взвыли дружно. И стали отступать — один за одним. Организованно. Наблюдая за людьми.
А вой все звучал. Он плыл над лесом, над равниной, и, казалось, это само небо воет, взирая мутным болезненным глазом луны на истерзанные снега, залитые кровью.
Люди сходились вместе, не выпуская из рук свое оружие. Напряженно следили, как уходят в лес волки. Не разговаривали, только обменивались быстрыми взглядами. Они еще не верили, что все кончилось. Они ждали, что волки, перестроившись, вернутся…
Вой оборвался.
Стало тихо, только взмыленные лошади храпели.
Полоскалось на крепчающем ветру пламя костра. Поплыли, потянулись по насту шуршащие полотнища поземки.
— Мне нужен хороший меч, — тяжело дыша, сказал Буйвол и опустил топор.
Никто не погиб. Несколько человек были серьезно ранены — у одного из бедра был вырван кусок мяса, у второго была разодрана вся рука выше локтя, третий не мог сидеть. Покусанных было больше. И почти у каждого в той или иной степени пострадала одежда. Крестьяне хмурились, рассматривая прорванные ватники, располосованные штаны, изодранные сапоги и представляя, как будут ругаться жены.
