Вспоминая эти слова, Шут недоумевал, как же так вышло, что безо всякого желания со своей стороны он едва не сгубил любимый город…
Или?..
'Неужто я хотел этого?.. Светлые боги…
Из сада Шут направился к морю. Вопросов у него теперь было еще больше, равно как и поводов для самобичевания, поэтому он хотел просто посидеть на берегу, послушать мерный шум волн, надеясь, что хоть это поможет справиться с тягостными мыслями.
'Скорей бы весна' — думал Шут, спускаясь по многолюдной Торговой улице к причалу. Дни уже стали длиннее, да и холода постепенно теряли свою силу, но до настоящих оттепелей было еще очень далеко…
— Эй, господин Патрик! — послышался вдруг радостный окрик. Шут обернулся — на крыльце трактира 'Счастливый гусь', приветливо маша рукой, стоял хозяин заведения. Дородный господин Альмер хорошо знал Шута, ибо тот частенько наведывался в 'Гуся', ища свежих новостей. — Давненько вас не видал! Заходите, элем угощу — чудо что за эль! Жена сама варила!
Жена Альмера всегда варила эль сама, но делала она это превосходно, тут уж не поспоришь. Шут колебался лишь мгновение, решив, что можно и посидеть, пропустить пару кружечек ароматного напитка. Какая разница, где предаваться печали — в одиночестве или среди толпы… Все едино.
В трактире было людно. Горожане и заезжие люди, громко стуча кружками, с жаром обсуждали странную грозу и сопутствовавшее ей помрачение умов. Альмер выбрал стол почище и, согнав пару знакомых мужиков, уселся на освободившуюся лавку. Он громко шлепнул ладонью по скамье:
— Садитесь, господин Патрик! Попотчуйте нас байками из дворца! — сидящие рядом посетители разом обернулись при этих словах и живо закивали, выражая согласие. Но Шут возмущенно приподнял бровь:
— С каких это пор, господин Альмер, вы принуждаете гостей к беседе, не смочив им горло?
— А-а-а! — радостно воскликнул хозяин. — Значит, не откажетесь от эля! — он дернул за передник, пробегавшую мимо девушку-разносчицу, — Ну-ка, Мара, принеси угощение гостю!
— А я пока вас послушаю, уважаемый, — ухмыльнулся Шут. Альмер хохотнул и приготовился выложить все свежие сплетни, но тут к нему подскочил испуганный парнишка — точная копия самого хозяина, такой же плотный да щекастый — и взволнованно что-то зашептал отцу на ухо.
— Ну я же говорил им не трогать этот ящик! Демона рогатого этим дурням в… — куда именно должен был отправиться демон, Шут уже не услышал, ибо трактирщик сломя голову ринулся в сторону кухни.
В ожидании эля он внимательно прислушивался к тому, что говорили сидящие рядом люди. Собственно это и была главная причина, почему Шут решил заглянуть к Альмеру. Он слишком давно не был в городе и порядком отстал от жизни.
— Я вот, братья, полагаю, это было явление богов! Они подали нам знак! — с жаром восклицал какой-то заезжий священник. То, что он не местный Шут понял по его длинной грязной бороде с запутавшимися в волосах крошками еды. В Золотой все служители храмов чисто выбривали лицо, таково было повеление еще Руальдова деда, и никто его не отменял.
— О чем знак-то? — сердито пробурчал сидящий напротив монаха ремесленник. — Ты хоть сам-то знаешь, святой брат?
— Молитва поможет нам обрести понимание, — важно ответил бородатый. Мужики вокруг недовольно загудели, в столице королевства люди больше привыкли полагаться на себя, а не на молитвы.
— Мне сосед сказал, евоная жена чуть пасынка не прибила, всего лишь за то, что малец опрокинул крынку с квашеным молоком…
— Удивил! От меня вон жена сама бегала — думал, удушу на месте…
— Это еще что, я своими глазами видел, как братнина смирная корова едва не забодала их мальчонку…
Разносчица поставила перед Шутом кувшин с элем и блюдо полное соленых свиных шкурок. С трудом уняв дрожь, он плеснул себе в кружку и схватился за нее обеими руками, пока никто не заметил, как трясутся пальцы.
'Что же это такое? — в ужасе спрашивал себя Шут. — Неужели я способен причинить миру такой вред? Как такое возможно?
Выходит, возможно…
Отчего же Ваэлья не предупредила его об этом? Не думала, что ему под силу подобное? Или через такие испытания нужно проходить самостоятельно? Но что было бы, не случись Нар поблизости? Страшно подумать, сколько людей могло погибнуть из-за него, из-за глупого дурака…
Шут сделал большой глоток, тяжело стукнув кружкой о стол.
Он ничего не понимал. Весь опыт прежней его жизни был здесь непригоден.
Вернулся Альмер.
— Новые работники, — сердито объяснил он, — совсем дурные. Устал их воспитывать. Что ни день, то происшествия… Ну, как вам эль, господин Патрик?
— Достойный, — Шут уже овладел собой, по крайней мере, внешне он выглядел вполне спокойным. — Вижу, сегодня у вас дела бодро идут.
— И не говорите! Из-за этой бури всем не терпится почесать языками. А где ж это делать, если не в харчевне? — Шут кивал с серьезным видом, а сам прислушивался к разговорам вокруг. — Но я погляжу, вы сегодня чем-то встревожены…
— Да так… Мелочи… — Альмер был человеком неглупым, он лишь покивал в ответ, дескать, понимаю, у вас, придворных, свои секреты. — Мне и рассказать-то вам особо нечего… Меня ведь не было в Золотой, только вчера вернулся.
— А то мы не знаем! Да каждой кухарке известно, что господин Патрик сбежал на Белые Острова выпрашивать награду у ихнего короля, — трактирщик заговорщицки подмигнул, давая понять, что прекрасно осознает всю нелепость таких слухов.
Шут кивнул со вздохом:
— Да, я был на Островах… Там очень красиво, если вам это интересно… Много снега. Мало роскоши. Совсем не похоже на Золотую.
— Ну это я знаю! Вон парни с Островов сидят… из Ферестре возвращаются, даже не знали, что тут творится у нас… Вы главное скажите — что королева?! Видали ее?
— Конечно, — Шут улыбнулся, вспомнив эти нежные руки, скользящие по его волосам… эти сердито изогнутые брови — ну да, он ужасный дерзец, но яблоки были восхитительны… этот заливистый смех, наполнивший гостиную с цветными витражами… — Конечно, видел.
— Ну и… — Альмер затрясся от возбуждения, предвидя еще один день без отбоя от посетителей. Ведь каждый захочет узнать от него лично, что королевский шут рассказал про путешествие и бывшую супругу монарха. — Как она?
— Лучше всех, — хмыкнул Шут, — пьет вино и веселится! — он даже не соврал…
Во дворец Шут вернулся пьяным, как кухаркин сын.
За элем последовало пиво, потом вино, потом подошли моряки с Белых Островов и проставлялись ромом за здоровье своей принцессы. Шут пил со всеми, поддерживая каждый тост — за Элею, за королей, одного и второго, за Золотую Гавань, за удачный день и успешную продажу товара, и даже за себя — храброго королевского шута, который не побоялся перечить самому Давиану. Он смеялся, балагурил и опрокидывал одну кружку за другой. В тот момент Шут не думал о последствиях, лишь хотел отрешиться от всего. В компании моряков и ремесленников это казалось так просто… Они видели в нем лишь странноватого господина Патрика, восхитительного собеседника. И можно было шутить, притворяться, как обычно изображая недалекого чудака, который ничего не понимает и любую глупость воспринимает за чистую монету.
