Глядя вдоль древних, грязных досок, он услышал то, что уловили уши Ннанджи сквозь плеск волн: стук копыт, скрип осей и скрежет колес о камни. Шлюпка слегка покачнулась.
— Самое время! — сказал Томияно.
Их было пятеро — трое воинов, включая Тану, плюс один моряк и одна рабыня — или шестеро, если также считать спящего Виксини. Холийи послали на берег, чтобы найти Куили.
Холийи отсутствовал уже слишком долго — видимо, что-то пошло не так, как ожидалось. Поскольку это был Холийи, задержка явно не могла быть связана с пустой болтовней, и Томияно начал бормотать крепкие проклятия, угрожая отомстить, если что-то случится с его двоюродным братом.
Круг замкнулся. Именно здесь началась их миссия, на краю этой пристани, когда он ждал Ннанджи, отправившегося на разведку. Когда тот вернулся, Уолли последовал его распоряжениям. Здесь он столкнулся с проблемой, пересек горы, проплыл вокруг по Реке — совершил круг. Теперь он должен был узнать урок. Возможно. Он хотел бы иметь больше уверенности в том, что сможет его усвоить. Его мучила непреходящая убежденность в том, что где-то и что-то он все же упустил.
Проклятые слепни! Он хлопнул себя сзади по шее.
У подножия каньона показался фургон, запряженный парой лошадей. Двое спешились и пошли пешком. Третий остался и начал долгие, мучительные попытки развернуть фургон. Лошади не вошли бы в воду Реки, а при столь высоко стоящей воде места на берегу было мало.
Одним из них был Холийи. Вторая была женщиной, но не Куили.
— Остальным оставаться на месте! — Уолли шагнул на пристань и направился навстречу визитерам; его сапоги гулко стучали в вечерней тиши.
На лице Холийи, когда он подошел достаточно близко, была его обычная сардоническая ухмылка, что обнадеживало. Его спутница была среднего возраста, почти пожилая. На ней была оранжевая мантия Четвертой, и Уолли мельком отметил, что ее одежда сшита из слишком хорошего бархата для того, чтобы подметать его обшитым кружевами краем эту грязную пристань. У женщины были ухоженные седые волосы, на пальцах — драгоценные перстни. Она была жрицей, и явно состоятельной.
— Адепт Валия, лорд Шонсу, — пробормотал Холийи.
Они обменялись приветствиями.
— У тебя были какие-то проблемы? — спросил Уолли.
Холийи покачал головой и беззаботно пожал плечами.
— С жрицей Куили все в порядке, милорд, — сказала Валия, — но сейчас она не может с тобой встретиться. Она развлекает колдунов.
Она улыбнулась, снисходительно наблюдая за его реакцией. Манеры Валии были достаточно дружелюбны, но она явно воображала себя высокородной леди.
— И это называется — никаких проблем?
— Никаких, пока они не знают, что ты здесь, милорд! А я уверена, что они этого не узнают.
Уолли повернулся и махнул своим спутникам, чтобы те присоединялись к нему. Он мог расспросить Холийи о подробностях, но потребовался бы час, чтобы их из него вытянуть.
— Пожалуйста, объясни, адепт?
Однако уже слышался топот сапог и шлепанье босых ног. Подбежали остальные, после чего пришлось представлять Валию Ннанджи, а остальных — ей.
— Какой чудесный ребенок! — воскликнула она.
Виксини, недовольный тем, что его разбудили, вовсе не казался чудесным ребенком. Он зарылся лицом в грудь матери и отказался с кем-либо общаться.
Уолли произнес мысленную молитву о долготерпении.
— Мы не можем предложить тебе удобное кресло, адепт, и воздух кишит летучими вампирами, так что, может быть, быстро выслушаем твой рассказ?
Валия наклонила голову в знак соизволения.
— Я имею честь служить здесь в настоящее время, милорд. Жрица Куили — моя подопечная. В миру она также старшая надо мной, но это не имеет значения. Мы хорошо работаем вместе.
— Что-то я не совсем понял, — сказал Уолли. — Я рад слышать, что Куили удостоилась повышения до Третьей. Что с леди Тонди?
— Ее забрала к себе Богиня.
— Было бы лицемерием с моей стороны выражать сожаление по этому поводу.
Жрица укоризненно нахмурилась, затем снисходительно улыбнулась.
— Наверное, можно это понять. Я уверена, что ты сам предал ее суду богов. Твоя молитва была тяжкой, милорд, и смерть ее была нелегкой.
— Объясни!
Адепт Валия окинула всех взглядом, явно довольная, что у нее есть внимательная аудитория.
— Она спустилась на этот причал, чтобы сесть на семейный корабль, собираясь отправиться в Ов по делам — вскоре после твоего отбытия, лорд Шонсу. Прогнившая доска проломилась под ней, и она провалилась.
— Богиня! — пробормотал Уолли. По коже у него побежали мурашки. Почему он чувствовал себя виноватым?
— Несомненно! Перед ней шло несколько рослых мужчин, а она весила не слишком много, насколько я понимаю.
— Значит, она досталась пираньям?
Она ожидала подобного вопроса.
— Нет. Они отвергли ее. Конечно, так иногда бывает. Быстрое течение унесло ее, и она утонула. Никто не в состоянии был спасти ее. — Жрица наслаждалась реакцией слушателей.
Джия ободряюще обняла своего господина. Ннанджи и Томияно находились под впечатлением только что услышанного.
— Я могу показать точное место, если хочешь, — предложила Валия.
— Нет, спасибо! А ее сын?
— Достопочтенный Гаратонди нездоров, милорд. Несколько дней спустя после смерти матери у него был удар. С тех пор он парализован и не может говорить. Лекари не надеются на выздоровление и не ожидают, что он проживет долго.
— Это ужасно!
Жрица удивленно посмотрела на него.
— Ты оспариваешь суд богов, милорд, когда сам же и призвал к нему?
— Я не думал… Расскажи мне о Куили. Я надеюсь, относительно нее новости лучше?
— Отличные. Я никогда не видела более счастливой пары.
Уолли подавил сильное искушение оглушить жрицу.
— Она вышла замуж за Гарадуи?
— Конечно! И они так подходят друг другу! Настоящие влюбленные голубки.
Почувствовав, как его обнимает рука Джии, Уолли взглянул на ее улыбку. О некоторых вещах можно было не говорить.
— Пожалуйста, передай им наши поздравления.
— Обязательно. А ты, милорд? Ты оправился от своей раны?
— Как… откуда ты знаешь?
Валия снова снисходительно улыбнулась. Она была в значительно меньшей степени открыта ветру и насекомым, чем остальные.
— Несколько недель назад колдуны сообщили строителю, что ты умер. Тебя видели в Аусе, а потом в Ки Сане, но очень больным, умирающим от рубленой раны. Лекари считали тебя безнадежным. Естественно, Куили была сама не своя от радости, когда узнала, что ты будешь сегодня вечером здесь, и что все их рассказы — ложь.
