Труп на троне — это оптимистично.
— А мальчик со знаком? — вспомнил я про бездыханное маленькое тело с чернильным пятном на руке.
— Мальчик и сменит вашего короля. Если только его место не займет королева. Морра.
Да, за такое Фирит удавил бы родную маму. Бедные дети. И все равно пророчество не складывалось в достоверную картину. Словно в нем не хватало важной детали.
— И это все? А обещанный конец света?
Сирин мучительно скривился:
— От него тоже не уйти. Просто он зависит от нее и тех, кто будет с ней рядом! Морра станет великой волшебницей, способной уничтожать государства! Если захочет. Если я неправильно ее воспитаю.
Приятная ответственность, что и говорить. Для начала неплохо бы самого господина наставника воспитать, чтобы меньше верил во всякую дрянь и не подставлял товарищей. Напомнить, что ребенок набирается зла или добра у взрослых. Причем у тех, кто живет рядом с ним!
— Мне требовалось узнать, что затеяли мои сородичи, — убито закончил Агаи, посмотрев на меня больными от переживаний глазами.
— Ну и как, узнал?
— Они просто использовали и меня и девочку для своих планов. На самом деле им нужен ты!
Я даже не заметил когда встал на ноги.
А потом мой кулак, против воли, нашел таки объект всех бед, и сирин, клацнув зубами, рухнул на диван.
Второй удар пришелся по ребрам. Был еще третий и четвертый удары.
Аптекарь, скрутившись от боли, не прикрывался и не молил о пощаде. И даже не пытался колдовать.
Я забил бы его насмерть, потому, что не помнил себя о злости. Спас мага отчаянный вскрик вбежавшей в комнату Морры. Девочка кинулась к сирин, обняла его и заплакала. Следом за ней возник встревоженный хозяин.
Красная пелена ярости спала с моих глаз, я выругался и опустил руки.
Вот дерьмо! Не дело ребенку смотреть на такие вещи!
Рис, который кинулся меня оттаскивать, встал между мной и сирин и спросил:
— Дюс, извольте объяснить, что происходит!
— Нет уж! Пусть он объясняет! — кивнул на аптекаря.
Не хватало еще оправдываться!
Агаи лежал, скрючившись, сжавшись в комок, и на его плече расплывалось красное кровяное пятно. Видно копье ранило глубже, чем показалось с первого взгляда. А может я задел шипом. И говорить сирин пока не мог, у него дышать-то толком не получалось. Пришлось объяснять ситуацию самому.
Рис выслушал молча, посмотрел на Агаи, как смотрят на юродивых дурачков — с брезгливостью и сочувствием.
Тот, поймав взгляд, с хрипом выдохнул:
— Думайте что хотите! Я не мог поступить по-другому!
Ну не хрена себе… Он еще и героя корчит! Может еще разок врезать?!
Не знаю, чтобы случилось, останься я с волшебником наедине, но юноше повезло — ситуацию разрядил хозяин дома.
— Что делать-то будем? — задал главный вопрос Лаланн.
Я моментально остыл и задал самый насущный вопрос.
— Агаи, ты мне лучше скажи вот что… Мне теперь до конца своих дней так ходить?
Сирин вздрогнул.
— Я сделаю все, чтобы тебе помочь! Тем более что…
На последних словах волшебник запнулся и не договорил. Пришлось подтолкнуть.
— Тем более — что?
— Похоже, тебя отравили тем же ядом, что и Таниту.
— Сам посоветовал? — вырвалось у меня.
Сирин с трудом встал, держась за бок и то и дело прерываясь сказал:
— Я… не мог… по-другому… Но я…не предатель! Клянусь. Я вылечу тебя… Вылечу!
За время монолога аптекаря я уже смог сообразить, что никто в этом мире кроме Агаи не станет искать противоядия. Он не отступится — не ради меня, ради Таниты. И хочу — не хочу, а убивать аптекаря нельзя. Иначе так и придется до конца жизни от людей прятаться. А люди они ведь такие «добрые»… Даже самое мирное чудовище в покое не оставят, обязательно пустят по пятам толпу колдунов! А я, к сожалению, не бог преисподней, и бессмертие мне не грозит.
Становиться зависимым от предателя и постоянно чувствовать угрозу за спиной мне не хотелось, но выход из этой ситуации был. Один. Если только…
— Ты останешься с нами только при одном условии…
Мне даже продолжать не потребовалось, сирин сам все понял. Он начертил пальцем на тыльной стороне кисти кровью из раны несколько рун и тихо сказал:
— Дарованной свыше силою клянусь, что не причиню ни тебе, ни Морре вреда, ни поступками своими, ни словами, ни помыслами. И буду защищать вас до тех пор пока ты, Дюс, сам снимешь с меня эту клятву или я умру!
Руны налились теплым светом, расползлись, охватив кисть, и застыли коричневым узором.
Все! Этот простой на первый взгляд ритуал связал Агаи по рукам и ногам. Он не сможет переступить через клятву. Никак. Даже ценой своей жизни: он попросту умрет, если снова задумает предательство. Теперь сирин будет сразу гнать крамольные мысли из головы!
После принесенной клятвы у всех на душе стало легче, даже сам сирин повеселел.
— Из города надо быстрее выбираться, — сказал я, немного поразмыслив, обратил взгляд на скукоженного мага, — Много у твоей банды народу? Смогут они нас отсюда выковырять?
Агаи отстранил от себя льнувшую к нему малышку и покаянно кивнул:
— Много. Я думаю сотни две-три, не меньше.
Одуреть. С сотней воинов, среди которых найдется хотя бы пяток магов, я ни за что не справлюсь. Даже если они начнут испепеляться от осознания собственных грехов целыми пачками!
— Пойдем куда собирались — ко мне в усадьбу. Тайно. Там поживем немного, подождем, пока все уляжется, глядишь и придумаем что толковое, — выдвинул предложение Рис.
Определенная логика в этом плане имелась. Разве придет нашим птичкам в головы, что мы нагло засядем у них под боком? Если, конечно, Агаи не успел разболтать наш маршрут до мельчайших подробностей.
Выяснением этого я и занялся.
— Агаи? Что знают твои соплеменники про Лаланна?
— Только то, что он нас приютил, — с надеждой поднял на меня взор сирин.
Это хорошо. Это нам дает шанс. Хотя уйти от зорких глаз крылатых оборотней ох как непросто.
— Кто у вас там в вашей стране правитель? У него такие же планы на территории людей?
Не может быть, чтобы Глория жила в Наорге, а ее поддерживали жители далекой страны! Больше наша красавица походит на оппозицию в изгнании, лелеющую мечты стать королевой.
— Нет. Страной управляет собрание и триумвират. У нас нет королей, только сенаторы.
Республика.
С одной стороны — это хорошо. Значит, Глория и компания действуют из собственных побуждений, и людям не грозит в ближайшие годы нашествие сирин.
С другой — нехорошо. Был бы у них монарх, было бы ясно к кому обращаться с доносом. А так… Каждый из этого совета может метить в самодержцы. Да и господа из триумвирата, наверняка, не прочь сменить статус.
