Её исцеляющие заклинания врезались в эту стену, отсекая немного тьмы прочь, но повредить завесу сильнее было не так просто.
— Позволь мне, Госпожа Ллос, — умоляла она, зная, что кое-кто, стоящий рядом, мог ответить на её молитвы.
Она снова врезалась в стену тьмы и снова безрезультатно. Однако, женщина испытывала надежду. В конце концов, сейчас не Дзирт воевал с безумием. Он был сломан. Стал свидетелем, а не участником событий, как она того ожидала.
— Йеккардарья, — прошептала она, и была услышана.
Волна магической силы влилась в её божественное заклинание. Крутясь и извиваясь, словно сверло, оно отшвырнуло прочь черные хлопья, пронзая стену сомнений Абисса.
И там, за её пределами, был свет, была реальность, были воспоминания — те, которым можно доверять!
Жрица покинула свой колдовской транс и попятилась назад под тяжестью призванной магии. Она посмотрела вперед, на рыдающего на коленях Дзирта. Сломанный дроу.
Сломанный шедевр.
Его мысли унеслись на Пирамиду Кельвина. Память кружилась и свивалась в кольца вокруг драки с Далией. Она убила его.
Но Кэтти-бри была там. И Бренор. И Реджис. Они бросились к ним с Гвенвивар, и теплая исцеляющая магия наполнила его тело.
Вульфгар тоже был с ними.
Дзирт открыл глаза и ахнул, пытаясь вернуть нормальное дыхание и глядя на ноги Артемиса Энтрери.
Он крепко держался за тот момент на Пирамиде Кельвина.
Ибо это было реально.
Все это.
— Блестяще, — донесся из-за спины Киммуриэля женский голос, и оба дроу повернулись, чтобы увидеть, как подходит Йеккардарья.
Ивоннель знала, что служанка вернется, но Киммуриэль ахнул.
— Еретик, — сказала Йеккардарья, и этого было достаточно, более чем. Киммуриэль использовал свою псионику и исчез.
Назад, в Иллуск под Лусканом, как поняла Ивоннель.
Йеккардарья расхохоталась.
— Ты могла его остановить, — поняла Ивоннель.
— Я служанка Ллос, — ответила йоклол. — Разумеется.
— Но ты отпустила его. Значит, Госпожа Ллос одобряет мои действия и помощь Киммуриэля.
— Или ей просто плевать на этого любителя иллитидов, так или иначе, — заметила Йеккардарья.
Ивоннель кивнула.
— Но ты — она — даровала мне заклинания, чтобы победить безумие Абисса в голове Дзирта.
Йеккардарья встала рядом с Ивоннель и посмотрела на поле, где Дзирт все еще оставался на коленях, уткнув лицо в руки. Оружие лежало рядом с ним.
— Ты его вылечила или сломала? — спросила служанка.
— Сейчас он видит истину. Ту, что всегда была перед ним. Как мне кажется. Его реакция… это что-то вроде совести.
— Хорошо, — сказала Йеккардарья. — Тогда ты получила то, что хотела. Исцелила его, чтобы сделать его смерть более изысканной, — йоклол протянула руку к полю и следопыту. — Я бы предпочла посмотреть, как ты превратишь его в драука. Я покажу, как это делается.
— Нет.
Простой ответ остановил Йеккардарью прежде, чем служанка поняла его смысл.
— Нет? Ты предпочитаешь просто замучить его до смерти?
— Нет.
— Смерть не должна быть легкой, — сказала йоклол. — Такова сделка. Сплести более хитрые ловушки для еретика Дзирта. Если ты хочешь, чтобы он пожил еще немного, преврати его в драука. Если нет, то начинай пытки, а я передам его крики Паучьей Королеве. Они доставят ей удовольствие.
— Нет.
— Что нет?
— Нет, я не стану плести интриг, чтобы уничтожить его, — сказала Ивоннель. — Я не стану пытать его, и, разумеется, не стану превращать в драука.
Служанка с угрозой уставилась на женщину.
— Мы так не договаривались, — предупредила она. — Ты выполнишь условия.
— Могу ли я? — спросила она, глядя мимо Йеккардарьи и слегка кланяясь.
Служанка развернулась и даже выпалила «Киммуриэль», словно подозревая, что парочка замыслила кощунство.
Но за её спиною стоял вовсе не Киммуриэль Облодра.
Это был Кейн, Великий Магистр Цветов.
Не говоря ни слова, со скоростью, которая и не снилась демону, монах направил свой кулак в довольное лицо дроу, ударив служанку так сильно, что та потеряла свою маскировку. Она была похожа на кусок грязи или полурастаявшую свечу, которая размахивала щупальцами, стоя там, где только что стояла дроуская женщина.
Демоница закружилась, хотя её щупальца не были по-настоящему нацелены. Безуспешно, Йеккардарья попыталась миновать потрясающую мощь Кейна.
Он снова ударил её, справа и слева, а затем высоко подпрыгнул, нанося по йоклол двойной удар ногой. Монах снова оттолкнул демоницу, приземляясь прямо перед ней. Его заслон был таким сильным и яростным, что Ивоннель машинально сделала шаг назад.
У служанки не было шанса. Ей не удалось блокировать удар или нанести ответный выпад.
Он просто осела на землю, превращаясь в кучу бурлящей тающей грязи.
Кейн поклонился поверженной противнице, а потом выпрямился, глядя на Ивоннель. Женщина знала, что на лице её отразилось трепетное изумление. Она никогда не видела такой подавляющей, контролируемой жестокости. Такой точности, скорости и неприкрытого могущества. И уж тем более не ожидала подобного от этого, казалось бы, безоружного человека.
— Теперь Ллос объявит меня еретичкой, — сказала Ивоннель, пожимая плечами. — Ну, у меня неплохая компания.
— Он действительно здоров? — спросил монах, глядя на поле.
— Он не прогнал меня, когда я пришла в его разум, неся правду, — пояснила Ивоннель. — Он был сломан, ему было нечего терять.
— Как ты и предсказывала.
Женщина кивнула.
— До этого Дзирт не мог излечиться, потому что не доверял целителю. Но какой у него выбор теперь?
— Тогда пошли и посмотрим, — сказал Кейн и повел Ивоннель прочь из рощицы, прямо на поле.
Дзирт все еще стоял на коленях, Энтрери возвышался над ним. Дроу следил за тем, как приближаются Ивоннель и Кейн. Его зрачки расширились, когда он увидел дочь Громфа.
— Мы снова встретились, Дзирт До’Урден, — сказала Ивоннель.
Дзирт кинул взгляд на скимитары, лежащие рядом с ним на земле.
— Да, мне кажется, тебе будет проще убить меня, чем Кэтти-бри и Артемиса Энтрери, — сказала Ивоннель, и взгляд лавандовых глаз дроу снова устремился на неё
— Теперь ты знаешь правду, — объявила Ивоннель. — Ты здоров.
— И? — спросил Дзирт, но женщина просто пожала плечами.
— Ты свободен, — ответила она. — Мы отвезем тебя обратно в Лускан, к Кэтти-бри. Там все хорошо. Они творят прекрасную магию и божественную красоту. Тем не менее, боюсь, что Кэтти-бри не слишком рада.
