— Попытайся еще раз! — настаивала Сати, зная, не сомневаясь ни на миг, что выход именно в этом.
— Не получается! — она с силой сжала кулаки, стукнув ими один о другой. — Сон не отпускает меня!
— Давай… — начала Айя, но замолчала, не договорив фразы. Она хотела сказать: "Давай попытаемся вместе". Но… "А что, если у нас получится? Какие сомнения? Конечно, у нас получится! И тогда я покину сон, не забрав детей каравана!"
Нет, она не могла так поступить, даже несмотря на всю жалость, которую она испытывала к этой чудо-девочке. И что из того, что она так нужна в своем городе, где ей предстояло стать не просто Хранительницей, но матерью будущего для смертных? Все это не важно! Так или иначе, произойдет то, что должно произойти. Главное — исполнить просьбу Шамаша… Ее Шамаша.
Сати… Айя… Она сделала выбор между двумя образами, перестав чувствовать себя несчастной караванщицей, становясь повелительницей сновидений и снегов, для которой судьба смертных — не мгновение жизни, а вечность их снов.
— Послушай меня. Я не могу уйти из мира сна прямо сейчас. Мне нужно найти других его пленников.
— Я никого здесь не встречала…
— Они появились недавно. Возможно, ваши пути просто не пересекались. Это совсем маленькие детишки, младше тебя.
— Маги? — девочка с интересом взглянула на нее.
— Нет.
— Зачем тогда их искать?
— Как это зачем? — удивилась богиня сновидений.
— Ну… — девочка пожала плечами. — Зачем они, если в них нет силы?
— Что же, если они простые люди, то им и жить ни к чему! — возмутилась небожительница, а затем задумалась. А действительно, зачем? Зачем они понадобились Шамашу? Просто так? Нет? Бог солнца ничего не делает, не имея на то причины. Так было всегда.
А если… В ее голове родились подозрения, глаза сощурились, сердце раскаленной иглой пронзила боль.
"Это ведь из-за дочери хозяина каравана. Он привязался к ней так, словно…" — она прикусила губу, прервав размышления, когда неизвестно откуда взявшаяся ревность и так окутала ее с головы до ног, увлекая за собой, заставляя поступить назло не так, как она должна была, а наоборот, только бы…
А потом тяжелый вздох сорвался с губ, в глазах зажглась боль. Нет, она не могла… Если даже Шамаш влюбился в нее… Если так… Что же… Пусть… Она была готова сражаться за своего мужа со всеми стихиями, всеми богами и даже с самой пустотой. Но только не с ним самим.
"Пусть… В конце концов, век смертной — всего лишь мгновение, а нам отдана вечность…"
— Я должна их найти, — проговорила она, — потому что этого хочет Шамаш.
— Бог солнца? — девочка вздохнула, затем кивнула головой, более не споря с чужачкой. Если такова воля повелителя небес…
Родители все время говорили ей о богах, о том, что Их надо слушаться, и вообще… Что ж, взрослых можно было понять, когда это было единственным, что могло удержать в повиновении избалованную всем городом девчонку, особенно когда та начинала шалить, переставая слушаться людей.
Айя улыбнулась. Это хорошо, что девочка была понятливой. И воспитанной на традициях не просто веры, но подчинения слову небожителя…
— Э-гей! — донесся до нее возглас.
Она тотчас увидела Лаля. Бог сна стоял в окружении детишек каравана, беззаботных и веселых, не испытывавших, как казалось, никакого страха при виде повелителя этих земель, считая его не владыкой, а другом…
"Они не знают, что скрывается за внешне милой и безобидной личиной, — мысленно прошептала Айя, замедлив шаг, но не останавливаясь на месте, продолжая двигаться вперед. Ее лицо покрыла ледяная маска, скрывшая все бушевавшие под ней чувства. Взгляд стал насторожен и цепок, стремясь не упустить ни одного движения воздуха, которое несло бы в себе угрозу. — Если ты ищешь сражения, будет тебе сражение, — ее губы искривились в надменной улыбке. — Посмотрим, что изменилось за минувшую вечность!"
— Оставайся здесь, — выпустив руку девочки, приказала она. Сама же, выпрямив спину и расправив плечи, чуть откинула назад голову, гордая и величественная, стала приближаться к брату, медленно, стремясь продлить эти мгновения, будто они — время победы и торжества.
Айя думала, что Лаль ударит первым. Это было в его характере. Но он ждал. Более того, она не видела на лице бога сна ни гнева, ни презрения. Оно было открыто и весело. В глазах лучилась радость, так, будто все происходившее несло в себе исполнение самой заветной мечты.
"А что если так оно и есть? — вдруг холодом обдала ее душу мысль. — Что если это не просто сон? Что если…"
Незаметно для окружающих, Шамаш покинул площадку между повозками, на которой, собрался почти весь караван, ожидая решения своей судьбы. Едва он удалился достаточно, чтобы людской дух ослабел, к нему подскочили золотые волки, закружились рядом, тихо поскуливая, стараясь привлечь к себе внимание хозяина.
"Ну что с вами? — колдун наклонился к ним, потрепал за загривки. — Чуете рядом беду?"
"Беспокойство, — волк чуть наклонил голову. Его губы трепетали, ловя дыхание ветра. — Все вокруг волнуются, даже ты. Это заставляет нас нервничать. Что происходит?"
"Да, — поддержала брата волчица. — Объясни. Мы должны знать. Только тогда мы сможем помочь".
"Ты ведь не откажешься от нашей помощи?" — волк глядел на Шамаша настороженно, словно боясь услышать отказ, приказ уйти и не мешаться под ногами, когда не в их власти что-либо сделать.
"Дети огня беспокоятся потому, что шестеро их малышей уже очень долго спят и никак не просыпаются", — задумчиво проговорил тот.
"Мы знаем. Мати тоже спит, — Шуллат тряхнула головой, потерла лапой нос. — Но ведь это не страшно. Все спят. Некоторые даже впадают в спячку на год".
"Караванщики — не жители снегов, — напомнил ей Шамаш. — То, что происходит сейчас, необычно. А все необычное внушает страх".
"Дети огня привыкли готовиться к худшему, — Хан лег в снег, не спуская с хозяина взгляда поблескивавших рыжих глаз. — Поэтому и беспокоятся, имея на то лишь отдаленную причину. Зачем? Все что случится — случится. Нужно бороться с тем врагом, который стоит перед тобой, а не думать о том, который может ждать за горизонтом. А может и не ждать…"
"Не сердись на нас, но брат прав, — скульнула волчица. — Так они только призывают беду на свои головы. Скажи им — пусть успокоятся…"
"Или то, что тревожит тебя — тоже сон?" — спросил хозяина Хан.
"Да".
"Но почему? Шамаш, если бы вокруг было хоть что-то угрожающее, мы бы почуяли беду".
"У сна иная природа. Он — отец миражей и обманов. В нем все может стать совершенно иным быстрее, чем здесь меняется направление ветра. То, что было светом, может на самом деле оказаться мраком. Или стать им спустя мгновение".
