— Это не поможет, — я сбросил кроссовки, показывая ноги в рваных грязно-кровавых носках. — Насквозь пропитался грязью и кровью, да и ночевал в подвале вместе с бомжем.
Пожалуй, тут требуется другое решение, — согласился со мной Николай Васильевич. — Снимай все и выбрасывай в мусоропровод на лестничной площадке, а я пока наберу в ванну воду. Попробую подобрать тебе одежду, ты ростом почти как мой старший сын. Кроссовки тоже выброси, их больше не отмоешь…
Я разделся, безрукавку, конечно, оставил, поскольку в ней находился стратегический запас спиртного. Все остальное свернул в большой и грязный ком, и, выскочив в одних трусах на лестницу, выбросил в мусоропровод. Заодно проверил лестницу и подъезд.
Все было чисто, за мной никто не следил. Когда вернулся, меня уже ждала вода с обильной пеной и приятным запахом. После подвала, запаха фекалий и канализации, это было нечто божественное.
Я мылся долго, периодически меняя воду. После первого моего погружения она сразу приобрела кровавый оттенок, который пропал только после неоднократной смены воды.
Когда взглянул на себя в зеркало, то решил, выгляжу совсем неплохо для человека, с простреленной головой, даже румянец начал возвращаться на щеки. Аккуратно вытащил четыре оставшиеся бутылочки со спиртом и выстирал безрукавку в ванне.
Николай Васильевич за это время приготовил мне яичницу с колбасой, еда не очень полезная и питательная, но для меня было в самый раз. Ел с огромным удовольствием, потому что уже и забыл, когда пробовал подобное.
Дома для себя я тоже обычно готовил сам, и примерно такую же пищу, но поскольку весь мой образ жизни полетел к черту, то такая еда стала мне недоступна.
…Когда надлежит сделать выбор, не позволяй мыслям о выгоде колебать твой ум. Принимая во внимание, что мы предпочитаем жить, а не умереть, то это чаще всего и определяет наш выбор…
Так говорит кодекс воинов.
Ты думаешь, беда приходит ночью?
Нет, она приходит при свете дня.
Ночью просто страшно…
А ты слышала, что в городе появился людоед?
(из подслушанного разговора)
Мы меняемся, не замечая,
Что и мир меняется вокруг нас.
А старики бормочут:
И в наше время все было другим…
Из одежды у тренера нашлась вполне приличная футболка, спортивные штаны, моего размера и кроссовки. Когда я это все одел, то почувствовал себя неуютно под взглядом Николая Васильевича. Не знаю, кого он хотел в этой одежде увидеть, но результат ему явно не понравился…
— Садись и ешь, — хмыкнул старик. — Вид у тебя какой-то жалкий и напуганный, несмотря на то, что переоделся. Такому бы я свой кошелек не доверил…
— А что есть такие, кому вы его доверяете? — улыбнулся я. — А большой кошелек? — Ешь и молчи, мне нужно кое-что обдумать.
Я набросился на яичницу. Несмотря на то, что она была изготовлена из пяти яиц и приличного куска колбасы, проглотил в один миг, и свой голод явно не утолил. Тренер поставил передо мной большую чашку крепкого чая и хмуро покачал головой:
— Еды у меня больше нет, завтрака ты меня уже лишил, так что больше не облизывайся. А теперь рассказывай, что успел натворить за то короткое время, что мы с тобой не виделись?
— Много-много всего, — хмуро усмехнулся я. — Пару раз умер, десятка три убил, но как убивал, и умирал, вспомнить не могу. Так что и рассказать-то особо нечего…
— Да… — задумчиво протянул старик. —
Сказал бы это кто другой, не поверил бы, а так видел кое-что сам.
— И что вы видели? — полюбопытствовал я.
— Как ты дрался один против трех воинов.
— Воинов? — я удивленно поднял брови. —
Вы что-то путаете. Если вы говорите о тех, кто меня поджидал у спортзала, то их было шестеро, а не трое, и они не были воинами. Воин признает правила чести, а эти нет.
— Воины, бандиты, наемники, охотники — разница невелика… — вздохнул Николай Васильевич. — Эти люди имели оружие и выполняли свою работу. За прошедшие века на Земле не так уж много изменилось. Представь, что за окном средние века, и тогда ты поймешь, что они просто защищали интересы своего князя.
— Но за окном не средние века…
— Ты думаешь, мы так далеко от них ушли? — Тренер вздохнул, отодвинул табуретку, подобрал под себя ноги и сел в позу лотоса прямо на пол. — Вот зашаталась власть императора, произошел переворот, и вся наша страна превратилась во множество раздробленных княжеств, а в каждом из которых появились свои князи. А некоторые княжества совсем откололись.
Конечно, императорские наместники приведут вновь всех под присягу, но на это нужно время, а пока князья их родня будут делить между собой то, что удалось захватить…
— Сейчас другое время, — возразил я. — И за окном не средневековая Япония, а Россия. — Стоит человечеству оступиться, как все возвращается обратно, пусть, как фарс.
Развитие цивилизации — дорога, ведущая в место, нам неизвестное. Мы часто возвращаемся на пару шагов назад, но вектор движения останется тем же.
— Хорошо, пусть будут воинами, — примирительно произнес я и отхлебнул уже остывший чай. — И защищали своего князя от меня, только это у них не очень хорошо получилось, умерли…
— Они стали стрелять в тебя сразу, как только увидели. Я видел, как ты дрался… —
Николай Васильевич немного помолчал.
Скажу сразу, смотрел очень внимательно, пытаясь разобраться, какие приемы ты станешь использовать.
Признаюсь, никогда раньше не видел такого, а повидал немало. До этого дня считал, что смогу определить не только стиль боя, но и место на Земле, где он был когда-то создан.
— Понятно. Значит, ничего нового не удалось узнать…
— Не спеши… — тренер, наконец-то закрыл глаза. Я уже давно ждал, когда это произойдет.
Картина получилась такая: я сижу за нормальным кухонным столом, пью чай и смотрю в окно на засыпающий город, а на полу сидит старик в спортивном костюме в позе лотоса и медитирует.
А, учитывая, что места в кухне немного, и все это происходит в шаге друг от друга, получается довольно забавное зрелище.
Николай Васильевич глубоко вдохнул воздух и шумно выдохнул по особой методике, прогоняя по телу энергию.
— Отрицательный результат, часто не менее важен, а иногда и более. Сейчас ты поймешь, о чем пытаюсь тебе рассказать…
Я тоскливо посмотрел в окно. Когда же это все закончится?
Смогу ли я вернуться в свой детский сад, где можно бродить ночью по игровой площадке, разглядывая далекие и такие манящие звезды?
Это я раньше думал, что мне живется плохо, а сейчас почему-то кажется, что никогда не был так счастлив…
