— Как тут чудесно! — подхватила другая.
Какая из птиц говорила, определить было невозможно — они не открывали клювов.
Та лебедь, что была ближе всех к детям, вытянула шею и позволила замершему от восторга Яриле потрогать нежное оперение.
— Скажите нам, дети, — молвила она, — где мы?
— Там — замок патриарха Сварга. — Очарованный птицей, Ярила и не думал скрывать это и махнул рукой в сторону холма.
Лебеди заволновались, захлопали крыльями, придвигаясь ближе. Этим они привлекли внимание Переплута и Магуры, которые осторожно направились к ним.
— Патриарха Сварга? — стараясь говорить как можно четче, повторила лебедь. — Ах да, я вспомнила! Про него рассказывала мне одна моя подруга, Луна, дочь Девоны!.. Она, кажется, где-то здесь живет?
Услышав о Луне, Купала выступил вперед.
— Да, — гордо сказал он, — она моя мама!
Утратив всякий страх, лебеди сгрудились около мальчиков, хлопая крыльями. Каждая тянулась под их руки, чтобы и ее тоже погладили. При этом они толкались, щипали друг дружку и шипели.
— Ах, как чудесно! — ворковала первая, кладя голову в ладони обрадованного мальчика. — Она твоя мать?.. А ты, — она томно обернулась на Ярилу, — его брат?
— Нет! — Тот выпрямился с достоинством человека, знающего о своем происхождении и гордящегося им. — Моя мать — Жива, сестра Перуна. Она сказала мне, что моего отца звали Велес… но я его никогда не видел… — чуть смущенно добавил он.
Эта новость, казалось, была приятна лебедям — они зашептались, переговариваясь. Глаза их засверкали так, что любой догадался бы: птицы что-то замышляют, но мальчики ни о чем не подозревали.
— А где ваши родители? — осторожно молвила одна из лебедей.
— А вот моя мама, — обернувшись, Ярила указал на Живу, что еще виднелась из-за деревьев, и завопил во все горло: — Мама! Иди скорее сюда! Посмотри, кого я нашел!
— Не ты, а я первый увидел, — заспорил было Купала, но Ярила не обратил на это внимания.
Переплут и Магура, издалека наблюдавшие за друзьями и птицами, наконец не выдержали.
— Эй, можно к вам? — закричала девочка. Переплут сердито дернул ее за руку:
— Вот еще! Я к нему не пойду!
Он до сих пор не мог простить Яриле синяков. Лебеди услышали крик девочки.
— А они кто? — спросила одна из них, пристально разглядывая двоих детей, и даже выплыла вперед, тем самым отрезая Ярилу и Купалу от берега.
— Он — мой старший брат, — представил Переплута Купала, — а Магура — наша подруга. Мы тут играли, а потом…
— А потом мы подрались, — досказал Ярила, усмехнувшись.
Лебеди заволновались не на шутку, переговариваясь на своем языке. Их волнение перешло в настоящий испуг, когда Переплут и Магура, держась за руки, направились к ним.
— Нам надо торопиться, — молвила одна из них.
— Побудьте еще! — заканючил, как маленький, Ярила, обхватив руками шею лебеди и вдруг увидел идущую к ним Живу. — Мама, иди сюда скорее!
Жива спешила узнать, почему задерживаются дети. С нею вместе легко бежал Смаргл — узнав от сестры про драку, он шел разбираться с виновниками. Увидев двух взрослых людей, лебеди засуетились, хлопая крыльями.
Ярила уже скакнул к берегу навстречу матери, но почувствовал, как кто-то схватил его за рубашку. Он закричал, отчаянно вырываясь, но захлопали крылья, оглушая его, и мальчик понял, что его поднимает в воздух какая-то сила.
Рядом пронзительно завопил Купала — его тащили сразу две птицы, а третья подставляла шею. Более тяжелого и отбивающегося Ярилу волокли сразу четверо, но и для них эта ноша оказалась тяжела. Они летели достаточно низко, чтобы мальчик успел заметить внизу свою мать. Он закричал, зовя ее, но лебеди неимоверным усилием рванулись прочь. Одолев со своей ношей поворот, они скрыли Живу от глаз сына.
Громкие крики у реки привлекли внимание всех остальных. Завывали прыгающие по берегу волки, визжала Магура, кричала и звала сына Жива, а издалека доносились трубные крики лебедей и удаляющиеся голоса детей.
Первыми на берегу оказались Дива и Стривер с женой. Переплут и Магура со слезами бросились к ним, ища защиты. Донашивающая последние дни Мера вдруг побледнела, схватилась за округлившееся чрево и со стоном повисла на руках мужа. Увидев, что матери дурно, захныкал и Свист.
Смаргл развернулся к брату.
— Что ты стоишь, Стривер? — заорал он, даже не пытаясь унять дрожь. — Догони их, или я сам это сделаю! Там мой сын!
Стривер осторожно опустил побелевшую Меру на траву. Женщина застонала, ловя его руку:
— Не уходи…
Но Стривер подтолкнул к ней плачущего Свиста:
— Сбереги его! — и быстрыми легкими шагами поспешил вверх по склону.
Смаргл смотрел ему вслед, порой оглядываясь назад, где в вечернем небе почти затихли крики похитителей и их жертв. Переплут бросился к отцу, и тот еле нашел в себе силы обнять испуганного мальчика — родной сын, желанный первенец, пропадал, похищенный неизвестно кем, а приемыш уцелел! Смаргла сводила с ума несправедливость судьбы.
Дива утешала Живу. Годы и обещания Смаргла открыть Диве, где скрываются выжившие дети, притупили немного ее боль, но она хорошо знала, что значит потерять надежду. Ей в утешение оставалась Магура, которую Перун признавал за дочь, а у Живы не было никого, кроме Ярилы, на которого она не могла надышаться.
Стривер уже бежал обратно, на ходу натягивая крепления крыльев. Ему мешал лук и колчан со стрелами, и он приостановился на берегу, заканчивая облачение. Рарог уже реял над ним и непрерывно клекотал, зовя поторопиться.
— Принеси нам их головы, — прошептал Смаргл, помогая брату. — Я хочу видеть тех, кто посмел так поступать с нами!
— Нет! Ни за что!
Все обернулись. К ним все быстрее и быстрее, путаясь на крутом склоне в подоле, сбегала Луна. Она спешила как могла — маленькая жена Смаргла в эти дни, как и Мера, донашивала второго ребенка. Обе женщины должны были разрешиться от бремени в один день, если верны пророчества. Задыхаясь, Луна подбежала к мужу и Стриверу и крикнула:
— Не смейте их трогать!
Оба Сварожича опешили.
— Но там наши дети! — возразил Смаргл. — Эти твари похитили Купалу, а ты…
— Я это знала, — выдохнула Луна. — Прости, но я сверху увидела лебедей и все поняла. Так и должно было случиться, и Стривер не полетит в погоню — ведь одна из птиц моя мать!
Это и в самом деле остановило Стривера — но не Смаргла.
— Ты в этом уверена? — Он подозрительно уставился на жену.
— Да. Свою мать я узнаю всегда!.. И в том, что случилось, моя вина, и больше ничья. Я должна была помнить о матери, ведь у нее нет других дочерей, кроме меня. А я бросила все, отправилась за тобой на север… Вот она и обиделась и потихоньку прилетела сюда за внуком. Она не причинит ему вреда и, может, отпустит еще до осени. А я тем временем тебе второго рожу…
