Серый промолчал, и молчание было очень красноречивым.
«Не зарываться, – напомнил себе Влад. – Не зарываться, пока не вылетел в полосу неизвестного».
– Откуда ты все это знаешь? – спросил Серый.
– А мне это передал Каменецкий. А ему – заказчик. Но гарантий мне заказчик никаких не предложил, вот я и решил связаться с тобой... – Влад повысил голос, ему надоели наручники и разговор с Серым тоже надоел. – Ты тоже не давал гарантий, но мог мне их обеспечить.
– Вот тут ты ошибся, – сказал Серый. – Облажался, капитан. Я не могу обеспечить никаких гарантий. Потому что не хочу. Не желаю. И никто – слышишь? – никто меня не может заставить...
– А никто и не будет заставлять. Ты предоставишь мне гарантии моей жизни независимо от своего желания. Спорим?
Серый удивленно хмыкнул:
– Для человека, которому осталось жить несколько минут, ты слишком весел и самоуверен. Тебе Шкворень что-то пообещал?
Произнесено было весело, легко, но в этом вопросе как раз и таилась ловушка.
– Предлагал дружбу?
– Дурак. Он не хочет, чтобы я приближался к нему. Не желает до такой степени, что это похоже на страх. Так?
– Так.
– И ты даже не поинтересовался, почему? Почему он приказал меня убрать? Выяснить, вижу я сквозь Пелену и убрать. Ты-то сам как думаешь?
– Не знаю. Я прикидывал, но...
– И еще раз – дурак. Полный идиот. Ты знаешь, что со мной произошло в Косово? – Владу стало жарко, огонь бросился в лицо. – Ты не слышал?
– Что-то там у тебя вышло с бандитами тамошними. Ты вроде как десятка полтора положил своими руками, когда бежал из плена, каких-то детей интернатских спас. При чем здесь это?
– Там верог погиб. Я перехватил источник – он и погиб. А перед этим я убил больше десятка маах'керу. А после этого – Наблюдателя. Кстати, это ты посылал «бесцветного» в лесопарк, к станции детской железной дороги?
– Нет. Какого «бесцветного»?
– А много среди этих красавцев киллеров?
– Его... – упавшим голосом протянул Серый. – Ты перехватил источник?
– Да. Ты потребуешь доказательств?
– Как это? Не может быть... ты?
– Правда, глупо получилось? Тебе нужен был я, а не вся эта сложная и громоздкая конструкция с бумагами, расчетами, наркотиками и похищенными детьми. Я – а ты хотел меня убить. Сделал все, но не получилось. Жизнь – одно большое свинство, правда? – Влад попытался расправить плечи – холода он уже почти не ощущал, но плечи, сведенные назад, болели. – Дальше будешь меня убивать? И не трудись придумывать ответ, у тебя ничего не получится – Шкворень все знает, и как только ты сунешься к нему, один или со мной, тебя убьют. Серебряной пулей. Шкворень придумает для этого оправдание, типа, не простого человека мы убиваем, заслуженного. Вот и окажем ему почет... Бежать тебе надо бы. Но остался за тобой должок. Ты меня к циркачам возил, демонстрировал, чтобы они, не дай бог, меня с кем-нибудь не спутали. Шкворень повелел, знаю, но теперь цирковые на тропе войны, очень хотят моей крови.
– И что? Думаешь, я сниму тебя с крючка?
– Нет, я сам соскочу. Мне только нужно передать им убийцу их коллеги.
– Художника? Хрен тебе по всему лицу, а не художника! Он мне скажет, где бумаги. Я все сделаю... Не сейчас, так после... Или вообще откуплюсь от Шкворня. Я ему – бумаги, списки, рецепты, а он мне – жизнь. Никто ведь, кроме него и меня, этого не знает. Никто... – В голосе Серого прозвучала насмешка. – Ты – не свидетель, ты – покойник. А способ разбираться с магами прямо на источнике – это такого стоит!.. Это...
– То есть меня убить, художника выпотрошить и уйти?
– Именно! Не так хорошо, как могло бы быть, но сойдет. С таким приданым... – Серый повеселел.
Самое страшное уже прозвучало, все встало на свои места – нужно действовать. Действовать так, как умел Серый. Играть на его поле. Оторваться от Шкворня, благо тот сидит у себя в хате и не дергается.
– Я не закончил, – сказал Влад.
– А мне это и неинтересно... – выпалил Серый и засмеялся. – Я...
– Ты прекрасно подойдешь на роль заказчика, – сказал Влад. – Художник – просто исполнитель, он может рассчитывать на поединок чести. А ты... Дрянь, отброс, предатель. Ты умрешь медленно и мучительно.
– Для этого они должны узнать, что это я приказал убить того маах'керу. А они...
– А они это знают! – Влад отступил на шаг и свистнул. – Знают.
Серый дернулся было за ним, но замер, а потом попятился.
Рычание возникло у Влада за спиной, приблизилось. Странное животное, похожее на хорька и на медведя одновременно, остановилось справа от Влада.
– Хочешь попробовать разобраться с охотниками? – осведомился Влад.
– Или посоревноваться с пулей? – подхватил Капустян, выныривая из темноты слева от Влада. – Я стреляю хорошо, а серебряные пули шанса не оставят.
Серый вновь замер. Выражения его лица видно не было.
– Это не я, – сказал Серый. – Я только передал приказ. Это не я!
Он сорвался на визг, он потерял контроль над собой, и теперь в его голосе не было ничего, кроме страха. Безграничного ужаса.
– Ключ! – потребовал Влад.
Что-то звякнуло у него под ногами. Капустян, не спуская с Серого взгляда и не отводя автомат, присел и подобрал ключ. Открыл замок на наручниках. Влад потер запястья:
– Когда уже закончится этот дождь? Надоело.
Серый сделал шаг назад – маленький, незаметный шаг, но в этой грязи бесшумно двигаться не получалось. Капустяну и маах'керу удалось подобраться так близко только потому, что Серый был увлечен разговором. На что, собственно, и был расчет.
– Два шага вперед! – скомандовал Капустян. – Аккуратно, без фокусов.
– У него мой пистолет, – сказал Влад.
– Но вы же патроны вытащили, – напомнил Капустян.
– У него еще и свой есть.
– Если хочет – пусть попробует. У него же не серебро?
– Не серебро, – подтвердил Влад. – Зачем оборотню серебро? И, кстати, если оборотень попытается перекинуться... превратиться, то тут же и подохнет. Оборотень ведь понимает, что окружен, что шансов нет. Понимает?
– Понимает... – глухо ответил Серый. – Понимаю...
Он хотел еще что-то сказать, но вдруг дернулся всем телом так, что даже в темноте это было заметно, и начал заваливаться в сторону. Послышался сдвоенный шлепок. Словно один за другим упали две мокрые подушки. Или два увесистых куска мяса.
Что-то засветилось над самыми головами зеленоватым светом, мягким, но Влад и Капустян зажмурились, прикрывая глаза еще и руками.
Даже маах'керу зарычал недовольно, отворачиваясь.
– Добрый вечер, – сказал, проморгавшись, Капустян. – А вы откуда?
Сатресса стояла над телом Серого.
– А как же клятва Гиппократа, Петровна? – устало спросил Влад.
Она молча посмотрела на Влада и не ответила.
