– А если я вас сейчас попытаюсь убить? – спросил вдруг Каменецкий. – Вы защищаться станете? А если я вас убью, ваши товарищи мне отомстят?
– По порядку поступления вопросов: не знаю, да. Будете стрелять?
– Не буду. Не стану. Подожду, понаблюдаю за собой. А если... если почувствую, что становится легче, назначу встречу Серому. Тот все решит по-быстрому...
– Даже не рассчитывай, – сказал Серый из темноты.
Дважды выстрелил пистолет с глушителем, Каменецкий как подкошенный рухнул в грязь.
– Поначалу – не больно, – сказал Серый, подходя ближе.
Пистолет в его руке выстрелил еще дважды, Каменецкий закричал, но наклонившийся к нему Серый что-то сделал, и крик прервался.
– Я знаю, – сказал Серый, – пули в коленные чашечки – это очень больно. Терпеть нельзя. И пуля в живот – больно. Но сейчас у меня есть возможность сделать так, что пока тебе не будет больно. Пока. Что будет потом – неизвестно. Ничего хорошего, полагаю. Ты ведь уже попробовал, как это больно. И только от тебя зависит, вернется эта боль или нет. Я ведь добрый, я подарю легкую смерть.
– Я отойду? – предложил Влад. – Чтобы вам не мешать...
– Зачем же? Ты ведь и так почти все знаешь. А кое о чем – так просто все. Ты ведь видишь сквозь Пелену?
– Вижу.
– Значит, я был прав... Ты хорошо притворялся, но меня не обманешь. Разве что у художника получилось. Почти получилось...
– Мы же по телефону договорились, – напомнил Влад. – Я тебе отдаю Каменецкого, а ты снимаешь нас с крючка...
Влад не смог договорить – удар швырнул его на мокрый асфальт. Влад выхватил пистолет, но Серый был и быстрее, и сильнее.
– Пистолет побудет у меня, – сказал Серый, наручниками сковывая Владу руки за спиной. – Ты посиди тут, извини, что в луже, но ты ведь дождя не боишься. Сколько раз от зонта отказывался...
– Сволочь, – сказал Влад. – Мы же договорились...
– Я и с ним вот договорился, и что? Или ты и вправду собирался за мой счет на Гавайи слетать? А ведь по виду не скажешь, что такой доверчивый. – Серый присел возле Влада, быстро ощупал его карманы, вытащил цветок сатра. – Вот ведь, фавн недоделанный... Не соврал. Ты производишь странное действие на очень уравновешенных и разумных существ. Очень странное. Тебя начинают ненавидеть с пол-оборота, или, как этот гребаный доктор, любить. Ему и нужно было всего-то проверить тебя, и если ты и вправду видишь сквозь Пелену – убить. Обычно таких, как ты, отправляют на Соборку, но тут мы решили сделать исключение...
– Кто «мы»? – спросил Влад.
– Мы – это мы, тебе не нужны подробности. Совсем не нужны.
– Даже перед смертью?
– А ты собрался умирать?
Влад замолчал.
– Вот то-то же, – засмеялся Серый. – Тебя еще ждет много чего интересного, раз уж все так сложилось.
– А если все так сложилось, – сказал Влад, – может, съездим в спокойное место, без дождя? На явочную квартиру. Тут неподалеку... На Есенина. Там поболтаем...
– Нет, – быстро сказал Серый. – Туда не поедем. Там...
– Там труп? – спросил Влад. – Полковника Петренко? Ведь это вы приказали его убить. Вот, Каменецкому приказали. Так? За что?
– Много будешь знать, не дадут состариться. Слышал такую шутку?
– У нас в детском саду были очень остроумные дети... – Серый, застегивая, сильно зажал наручники, руки за спиной начинали неметь. – Но и тогда мы этой шутке не очень смеялись.
– А ты меня не разозлишь, – сказал Серый. – Не разозлишь – и все. Меня трудно...
– Брось, – Влад придал своему голосу самое брезгливое выражение, какое только смог. – Ты же оборотень! Ты же и себя толком не контролируешь. Чуть разозлить – полезет щетина наружу.
Серый схватил Влада за горло, приподнял.
– Вот видишь, – прохрипел Влад. – Пара пустяков...
Серый бросил Влада.
Его лицо в темноте было не рассмотреть, только слышалось дыхание и чавканье грязи под ногами.
– Ты пока полежи тихо, капитан. Полежи, помолчи, а я... Я поговорю с художником. Он мне задолжал. Сильно задолжал...
– А ты не боишься, что я закричу? Прибежит Богдан, а у него автомат... Будет неприятность не только у художника.
– Ты дурак, – Серый наклонился к самому лицу Влада. – Думаешь, Крохе понадобилось много времени, чтобы поломать твоего старлея? Странно, что ты его одного захватил с собой. С другой стороны – жизнь двум пацанам спас, тоже хорошо.
– Зачем это все? – спросил Влад. – Вам нужно было убить своих? Зачем человек?
– Чтобы не вызвать дипломатических осложнений, – ответил Серый. – Все очень настороженно следят друг за другом, Наблюдатели очень нервничают, если гибнет Наблюдатель, Часовщики устраивают бучу, если неприятности у Часовщика... Ну, и если чудит кто-то из гостевых сфер, не человек, тут расследовать будут свои, Часовщики, маах'керу или джинна, а не люди. А если работает человечек – тут не так легко понять, откуда хвост растет... Мне бы сразу переполошиться, когда он Часовщика не убрал первым, когда забирал у него оружие и амулеты. Ты чего оставил его в живых?
Удар. Это Серый отреагировал на молчание художника. Еще удар. Ногой, понял Влад. В темноте не разберешь.
– Все выходило очень логично – прозревший нападает на Часовщика-оружейника, забирает имущество, с помощью которого все и производит. А он оружие забрал, а живым урода оставил. Надо было понять... Но ведь это был единственный прокол. Поначалу – единственный. Только потом...
– Меня-то зачем привлекли? – спросил Влад. – Ты же подозревал... Сам ведь только что сказал – подозревал. Трудно просто убить?
– Я так и предлагал. Замочить – дело с концом, но мне сказал... Сказали, чтобы я не умничал. Я и не умничал. Сказали подготовить материалы, я подготовил. Сказали тебя отправить к доктору – я и поехал к СИЗО...
– Через объездную, – подхватил Влад. – Сверху вниз, чтобы выглядело натурально. Будто на тебя покушались, но ты, как оборотень...
– Маах'керу! – прорычал Серый. – Слышишь? Маах'керу!
– Хорошо, маах'керу, – не стал спорить Влад. – Но даже ты, если бы вылетел через лобовое стекло на скорости сто восемьдесят, разбился бы насмерть! Или у тебя магическая страховка была? Амулет? Точно?
– Я всегда говорил, что ты не дурак. Сволочь, но не дурак.
– А объясни мне, сволочи, а не дураку, зачем было убивать Петренко. Ты же поэтому не хочешь поехать на Есенина, знаешь, что там труп. Зачем вы его убили, причем, сразу? – Рук Влад уже почти не чувствовал, сидеть в луже было не только холодно, но и унизительно, будто это он сам штаны обмочил со страху.
– А ты откуда знаешь о трупе?
– А я туда сегодня ходил. Проверял, отчего это полковник пропал со связи у моего лейтенанта, Игорька Капустяна. Нашел труп. И странный пакет. Фотки, диск с записью...
