Ознакомительная версия.
— Башку задери. Так, ну-ка… — Шершавые пальцы прощупали гортань. Левмир морщился, но терпел. — Вроде не сломал, передавил только. Да, нехорошо вышло…
— Жив ведь, — шепнул Левмир, кривясь от боли.
— Это пока тебя твоя разлюбезная не увидела. Увидит — убьет.
Левмир улыбнулся. От мысли, что где-то там есть целая и невредимая И, даже боль немного отступила.
— С этим чего? — Сардат повернулся к останкам вампира. — Закопать?
Левмир мотнул головой.
— Сжечь?
Кивок. Сардат огляделся в поисках хвороста. Солома давно прогорела, а поблизости, как назло, росли только массивные деревья.
— Придется коры настругать, — вздохнул Сардат. Но не успел двинуться с места. Тучи, с утра висевшие над лесом, разразились дождем. Одежда моментально промокла, по земле заструились ручьи.
— Вот гадство! — заорал Сардат, перекрикивая мощь неистовствующей стихии. — Ладно, никуда он без башки не денется!
Обоюдными усилиями столкнули тело в яму и наспех присыпали землей. Голова осталась лежать на безопасном расстоянии. Сардат махнул рукой в сторону поселка: пошли! Разговаривать даже не пытались — дождь глушил все звуки.
Подойдя к реке, Левмир заметил на той стороне одинокую фигурку. Все разбежались по домам, застигнутые дождем, мокли брошенные ковши и лопаты. Лишь одно живое существо могло упрямо сидеть, не сводя глаз с леса, под таким сильным ливнем. Мокрые волосы казались издалека серыми, но Левмир узнал И. Побежал к ней, поплыл, сражаясь с течением. И не двигалась. Когда Левмир, едва дыша от усталости, остановился напротив нее, она встала. Взгляд скользнул по отекшему горлу Левмира, отметил несколько новых прорех на одежде.
— Убили? — спросила.
Левмир кивнул. Сардат встал рядом с товарищем.
— Все нормально. Ну да, немножко повозились, но зато проблему решили. Давай только без истерик, лады?
— Давай, — согласилась И. Спокойно подняла ковш, зачерпнула больше половины мокрого песка и вывалила на голову Левмиру. Сардат расхохотался от этого зрелища, но смеялся недолго — следующий ковш песка высыпался на него.
— Дураки оба! — закричала И, судя по голосу, заливаясь слезами. — Я тут… А вы!..
Развернулась и побежала. Ноги скользили по песку. Она падала, поднималась, но ни разу не обернулась. Левмир даже не мог ее окликнуть. Шагнул следом, но на плечо легла рука Сардата. Левмир повернулся и прочел в его глазах страшный ответ на невысказанный вопрос.
— Сейчас? — одними губами произнес он.
Сардат кивнул.
— Лучшего случая не будет. До вечера точно не хватится, а вечером я ее отвлеку как-нибудь. У тебя будет время. Жди. Я приведу лошадь.
Спустившись к реке, Сардат умылся, стряхнул песок с волос и побежал к поселку. Левмир опустился на то же место, где сидела И. Песок еще теплый. Рядом лежит канифасовый сверток. Вода почти не пропитала плотную материю. Развязав несколько узелков, Левмир увидел краюху хлеба и две картофелины. Обед.
Левмир крепко завязал узел, прижал сверток к груди. Он возьмет его с собой. Не есть, нет — просто прикасаться и вспоминать, как в последний раз проводил взглядом ту, без которой жизнь не имела смысла.
Прекратился дождь. Над лесом вдали показалась радуга. Левмир встал на ноги, ладонь отряхнула капли с лица.
— Сейчас, — шепнул он. Ни завтра, ни послезавтра он бы не решился.
* * *
Задержались на работе дотемна. Сардат не пускал мужиков домой, пеняя им, что бросили работу в дождь.
— Меньше недели до поезда! — восклицал он, сам себе не веря. Золота добыли достаточно, чтобы запастись пропитанием на ближайшие три месяца. Но никто не спорил, только смотрели недоуменно.
Подойдя к дому, Сардат остановился, закурил папиросу. Итак, все случилось. Левмир уехал в сторону горной гряды, высящейся на севере. Сейчас он должен быть довольно далеко отсюда. Куда она денется? Не бежать же следом — толку нет. Сардат поморщился, представляя, сколько будет слез и криков. Ничего, пройдет. Все проходит.
Войдя в дом, Сардат увидел И, сидящую в углу, обняв колени. Она изо всех сил старалась не смотреть на дверь, но, краем глаза заметив, что Сардат один, повернула голову. Мать, напевая, собирала на стол.
— Поздно ты, — сказала она сыну. — А Левмира куда задевал?
— Задержится он, — проворчал Сардат. — Давайте ужинать. Чего ты там уселась? Садись за стол.
И не шелохнулась. Зато теперь зеленые глаза буравили Сардата, не мигая.
— Где это он задержится? — спросила.
Сардат устроился на лавке, взял ложку, перемешал суп. И, не отрываясь, следила за каждым движением.
— Садись есть! — повысил голос Сардат.
Мать, почувствовав, что происходит неладное, замерла у печи.
— Где Левмир? — еще громче спросила И, стиснув кулачки.
— Сказано тебе — занят он! — крикнул Сардат. — Ешь давай, а то голодной спать отправлю.
И подошла к столу, села напротив Сардата. Бледное лицо, глаза горят, будто у припадочной.
— Где он? Что случилось? Он жив? — Последний вопрос прозвучал тихо, почти неслышно.
— Жив, конечно, чего ему помирать-то? — буркнул Сардат. — Хватит пытать, все равно поздно…
— Что поздно? — И привстала, нависнув над ним, будто хищная птица над кроликом.
— Нечего мне тут в суп волосами трясти! — прикрикнул Сардат. — Уехал он. Тебя здесь оставил. Ну? Ясно?
И покачнулась. Сардат вскочил, взял ее за руку, боясь, что она упадет. Но И даже не заметила прикосновения.
— Куда уехал? — шепнула она.
— Куда-куда… К Алой Реке, куда же еще? — Дальше тянуть смысла не было.
Такого бледного лица он еще ни разу не видел. И смотрела, как безумная. Медленно повернув голову к матери Сардата, она сказала:
— Уважаемая Дорла, не будет ли это оскорблением, если я попрошу вас ненадолго оставить нас наедине?
Ровный, безжизненный голос, не окрашенный ни единой эмоцией. Женщина закивала, выскочила за порог. Как только дверь захлопнулась, И спросила:
— Это ты его подбил?
— Намекнул, — признался Сардат. — Ну сама посуди — какая тебе Алая Река? Мы с мужиками как-то на скалу забирались — там, сколько глаз видит, одна степь. Даже на горизонте не блеснет. А ты вон какая маленькая, да слабенькая. Сиди уж тут, дай парню перебеситься. Вернется он, никуда не денется.
— Маленькая, да слабенькая, — повторила И, поворачиваясь к Сардату. — Решил за всех, да?
Сардат почувствовал, как от увиденного отнимаются ноги. Еще недавно зеленые, глаза пылали красным, белки почернели. Верхняя губа поползла вверх, обнажая клыки.
— Что ж затрясся, большой и сильный? — прошипела девочка, больше не казавшаяся самым милым на свете созданием. — Помнишь, поцелуй просил? Сейчас я тебя расцелую — взвоешь!
Ознакомительная версия.
