Ознакомительная версия.
— Что ж затрясся, большой и сильный? — прошипела девочка, больше не казавшаяся самым милым на свете созданием. — Помнишь, поцелуй просил? Сейчас я тебя расцелую — взвоешь!
* * *
Лошадь шла шагом, Левмир не понукал ее. Ослабив поводья, предоставил Златке выбрать подходящую скорость, обходить пригорки. Отец иногда позволял ему прокатиться верхом, но это было давно, да и лошади свои, знакомые. К этой же надо привыкать, потому Левмир и не хотел навязывать свою волю. Кроме того, из-за слез, застивших глаза, он ничего не видел.
Ярко светит луна, причудливые тени ползут по земле. Что сейчас там, в поселке? Должно быть, Сардат уже рассказал о его решении. Как поступит И? Бросится следом, но Сардат ее остановит. Поплачет, наверное… Много дней или даже недель пройдет, прежде чем она смирится, поверит, что так правильно.
Представив заплаканное лицо И, Левмир стиснул поводья, закрыл глаза. Лошадь фыркнула, почувствовав напряжение.
— Я вернусь! — прошептал Левмир. — Вернусь, во что бы то ни стало! А ты… Ты просто дождись.
С каждым шагом обрывалась очередная ниточка, связывающая душу с поселком. Каждый разрыв — мучительная боль. «Это пройдет, — убеждал себя Левмир. — А когда вернусь, ни за что ее не оставлю. У меня будут силы, чтобы защитить ее от чего угодно!»
Он заставил себя поверить, перед глазами встала картина триумфального возвращения. Руки приподняли поводья, бедра сжали бока лошади. Издав короткое ржание, Златка перешла на бег.
Ветер осушил слезы, губы кривились в нелепой усмешке. Да, только так — все ближе Алая Река, и даже если идти до неё пять лет, бегом можно управиться за два!
Как будто другая лошадь заржала, но Левмир решил, что ослышался. Слишком сильно бил по ушам ветер. Но вот Златка поднялась на дыбы. Вцепившись ей в шею, Левмир успел заметить, как что-то голубое, сверкающее ударило в сухое дерево впереди. Молния? Но откуда, среди ясного неба? Дерево вспыхнуло, затрещало.
Лошадь опустилась на все четыре ноги, Левмир похлопал ее по шее — мол, успокойся, все нормально. Не успел обернуться — черная лошадь с громовым ржанием выскочила перед ним, остановилась, озаренная сполохами огня. Всадник явно знал, как обращаться с поводьями. Но не всадник — всадница!
Со смешанным чувством ужаса и восторга Левмир смотрел на раздуваемые ветром сверкающие волосы, на пылающие уголья глаз. Позади неистовой всадницы на крупе коня лежал бесформенный сверток. Легким движением И скинула его на землю. Сверток застонал, зашевелился и оказался Сардатом. Левмира передернуло, когда он увидел окровавленное лицо. Нос явно сломан, губы разбиты, под правым глазом расплывается фингал.
— Вот о таких вещах надо сразу предупреждать! — закричал командир, указывая трясущимся пальцем на И. Судя по тому, как невнятно звучали слова, нескольких зубов недоставало.
— Ты не это хотел сказать, — прорычала И.
Сардат плюнул кровью и, не глядя в глаза Левмиру, опустился перед ним на колени.
— Я прошу прощения, — пробормотал он.
— За что? — Левмир все еще не мог оценить происходящее. Что случилось в поселке? Для чего И выдала себя?
— Я просто пытался от тебя отделаться, чтобы заполучить ее, — еще тише договорил Сардат.
И спрыгнула с лошади.
— Заполучил? — спросила, проходя мимо. — Или еще добавить?
— До смерти хватит, — огрызнулся Сардат.
Левмир тоже соскочил на землю. Смотреть на Сардата не мог — в сердце будто выжгли дочерна еще один, прежде живой и трепещущий кусок.
Остановившись в шаге от Левмира, И преклонила колени.
— А мне за что извиниться? — всхлипнула она. — Ты скажи, в чем провинилась, что ты меня бросил? Чем разозлила, что даже не попрощался?
Ни толики обвинения не было в ее словах. Только слезы и отчаяние. Забыв про все на свете, Левмир бросился к ней, поднял, прижал к себе, вдыхая такой родной запах ее волос.
— Я ведь ничего плохого не делала, — лепетала И. — Старалась помогать, делала, что могла. Может, больше надо? Ты скажи, я все смогу!
— Я просто хотел, чтобы ты жила, — шепнул ей на ухо Левмир.
Холодное тельце в его руках перестало вздрагивать. Отстранившись, И заглянула ему в лицо. Светящиеся красным глаза, казалось, пронзали душу насквозь, но Левмир давно привык видеть за ними другие, зеленые, блестящие, как росинки на траве.
— Ты оставил меня, чтобы спасти?
Левмир кивнул.
— Я же видел, как тебе там хорошо. Дети тебя полюбили… Думал, так будет лучше.
По выражению лица И было непонятно — то ли она сейчас его ударит, то ли рассмеется.
— А ты правду тогда сказал, — медленно произнесла И. — Дурак деревенский.
Улыбнулась, потом усмехнулась, и вот чистый, звонкий смех разливается по степи.
— Мне нужна кровь, — сказала И, отсмеявшись.
— Можешь взять мою, — предложил Сардат. Он стоял, опираясь о черную лошадь. — Я виноват…
И отмахнулась:
— Еще чего! Чтоб вообще за мной хвостом ходил? Нет уж.
Прижалась к Левмиру. Он вздрогнул, ощутив на шее холодные губы, острые клыки. Крошечный укол — будто комар ужалил. Голова закружилась, по телу пробежала сладостная дрожь. Раньше И никогда не пила кровь из шеи, чувство оказалось в сотню раз сильнее. Левмир застонал. Руки безвольно обвились вокруг талии девушки. А прекрасная пытка все не кончалась. Все глубже и глубже в бездонный колодец. Все дальше и тише надрывается панический голос в голове: «Я умираю, умираю!»
Левмир очнулся, лежа на лошадиной шее. Внизу неспешно плыла земля, доносился перестук копыт. Должно быть, уснул дорогой, вот и примерещилось все…
Левмир приподнялся и сразу понял две вещи. Впереди виднеются знакомые домики поселка, а сзади кто-то сидит.
— Такое тебе наказание, — прошелестел самый прекрасный в мире голос. — Будешь плохо себя вести — каждую ночь стану кровь пить, чтоб сил бегать не осталось.
Левмир вывернул шею и поцеловал зеленоглазую девчонку в теплые губы.
— Ты лежи, отдыхай. — Она толкнула его в спину. — Я погорячилась все-таки…
Левмир послушно прилег, обнял мускулистую лошадиную шею. Глаза сами собой закрылись.
— Хочешь, я с тобой останусь? — пробормотал он в полусне. — Не пойдем никуда, будет просто жить, как все.
Маленькая ладошка легонько шлепнула его по затылку.
— Дождемся поезда, — сказала И. — Возьмем припасы и пойдем, как собирались. Понял меня?
— Понял, — улыбнулся Левмир и провалился в глубокий сон.
* * *
— Зря мы тут сидим, — вздохнул первый баронет. Он распростерся в огромном кресле, ноги вытянуты в сторону камина.
Ознакомительная версия.
