На дорогах, в сторожках, придорожных магазинах и сарайчиках — везде было пусто. Даже сигнальные башни стояли заброшенными. Сюда тоже докатились слухи о войне, а местные почти никогда не видели ее, и одна мысль о сражениях и крови заставила их обратиться в бегство. И действительно, как раз перед уходом Зоркий Глаз говорил Гоббу, что чувствует ее приближение. Огромная армия солдат замка двинулась на юг, армия, сплошь состоявшая из людей, не соблюдавших заветов Доблести. То и дело раздавались пронзительные крики боевых магов, круживших в облаках, хотя сами твари упорно не показывались. Трудно было сказать, кружила ли над ними часть той стаи, которую разогнал дракон, или же сюда прислали новых в помощь войску.
Зоркий Глаз трусил впереди; его белая шкура призрачно блестела между деревьями. Он то и дело втягивал носом воздух и поскуливал от страха. Болд, зажатый под мышкой у полувеликана, бормотал себе под нос какую-то чушь. Сиель обнаружила, что задыхается в этой тишине.
— Интересно, куда они все направились, — произнесла она, думая о деревенских жителях и той мирной жизни, которой совсем недавно завидовала.
Она ощутила горькое облегчение при мысли, что теперь нет даже возможности жить так же.
Порой в северном небе проскальзывали оттенки алого, но вуаль, скрывающая границу, пока не развеялась.
— Старый Кошмар по-прежнему стоит на страже у ворот, — произнес Гобб. — Только что видел, как он помчался на запад. Он быстро движется. Не дает каменным перейти границу. Наверное, эта чушь про Маятник все-таки была правдой. Хотя, если честно, я так ничего и не понял.
— В структуре каждого объекта есть приписываемая ему ценность, придурок! — зарычал Болд, брызгая слюной. — Ценность или вес. Вес или весомость. Весомость или значение мощности. У всего! Человек стоит миллиона букашек!
— Болд…
— Нет, ты будешь слушать! Я открываю секреты! Обе половины по общему значению мощности равны, а эффект вакуума происходит, если значение мощности заимствуется…
— Да, ну что ж, видимо, ты умнее меня, — произнес Гобб, перебросив изрыгающего проклятия Инженера под другую руку. — А теперь помолчи, слышишь, как волк рычит? Он пытается заставить тебя заткнуться.
Зоркий Глаз помедлил, повернувшись к югу. Низкое рычание наполнилось яростью.
Сиель сняла лук с плеча, вглядываясь в кусты, росшие на склоне холма, круто уходящего вниз по правую сторону дороги. Она ничего не видела в темноте — и не слышала.
— В чем дело? — спросила она волка. — Ты рычишь, чтобы отпугнуть что-то, но вместо этого можешь привлечь к нам его внимание! Замолчи сейчас же!
Зоркий Глаз тихо заскулил, нерешительно поглядывая то на нее, то на дорогу.
— Если ты почуял более безопасную тропу, то выбери ее, — произнесла девушка, похлопав волка по боку и не зная, действительно ли он понимает ее слова. — Мы пойдем следом. Если опасность повсюду, значит, от судьбы не убежишь, и мы встретим ее достойно, как и подобает воинам.
Волк тяжело вздохнул, но потрусил так быстро, что они едва не потеряли его из виду.
— Что его обеспокоило? — недоуменно спросил Гобб.
— Можешь выбрать любую угрозу, которая придет тебе в голову, — устало отозвалась Сиель. — Давно уже лук не казался мне таким бесполезным.
— Если это снова тот дракон, вряд ли я смогу что-то сделать с ним. Даже с маленьким, — признался полувеликан.
«Если это действительно снова тот дракон, то вряд ли его заинтересует кто-то из нас», — с содроганием подумала Сиель.
— И вообще, что это за звук такой? — наморщил лоб Гобб. — Может, именно он обеспокоил волка.
— Я лично слышу только наши шаги. С чем можешь сравнить?
— Похоже на то, как скрипит ветка, когда ее сгибаешь. Скрипит, трескается — такие деревянные стоны. Вот на что это похоже.
— Я ничего не слышу.
— Зато волк слышит. И ему это не нравится.
Гобб убрал зачарованный светокамень — ни к чему было привлекать его сиянием внимание неизвестных врагов. Дорога была вполне ровной, потускневшие лучи небесного свода кое-как разгоняли мрак, позволяя, по крайней мере, не спотыкаться на каждом шагу. Сиель чувствовала, как начинают уставать ноги, отвыкшие от быстрой ходьбы, а путники не сбавляли скорость уже битый час. Она по-прежнему ничего не слышала, кроме шуршания и топота их шагов по дороге, да Болд иногда принимался что-то бормотать себе под нос. Волк продолжал скулить, то и дело порываясь перейти на бег и гневно оборачиваясь, недовольный медлительными (с его точки зрения) спутниками.
Равнины по обе стороны были совершенно плоскими, как два блюда. То и дело виднелись далекие костры, вокруг которых сидели, скорее всего, торговцы из караванов, направляющихся из края Отверженных в Высокие Скалы или Тантон, последние города, еще сохранившие свою независимость. При виде караванов почему-то стало легче на душе — путники, наверное, сидят сейчас вокруг костра, привязав животных неподалеку, готовые защититься от разбойников. Ветер доносил запах дыма. Как приятно было бы направиться сейчас к одному из этих костров и выпросить убежища на ночь — и выспаться наконец под надежной охраной.
— Огонь слишком велик, — пробормотал Гобб, когда Зоркий Глаз снова замер перед ними и зарычал. — Смотрите! Это горят повозки!
Издалека через равнину донеслись крики. Судя по всему, где-то во мраке шел нешуточный бой. Шерсть на загривке волка встала дыбом. Он пригнулся, тихо, но яростно рыча.
Сиель напряженно вглядывалась в тьму. Вдали она разобрала странный силуэт, и впрямь напоминавший полыхающую повозку. Сиель выхватила стрелу из колчана, гадая, в кого предстоит стрелять. Неужели армия замка уже добралась до этих мест? Или же это люди Блейна напали на торговцев?
Гобб, закряхтев, словно досадуя на свою забывчивость, снова вытащил светокамень из мешка и сильно сжал его. Тот моментально разгорелся, словно выплевывая свет, расталкивавший тени и отгонявший тьму от дороги и равнин.
Странники одновременно отпрянули. В опасной близости от дороги стояло нечто, что Сиель могла бы принять за обгоревшее дерево, если бы ни разу не видела Мучителей. Каменно-серая кожа твари блестела в свете камня; его выпученные каменистые глаза посмотрели вниз с высоты, вдвое превышающей ее собственный рост. Грива — густая поросль острых иголок — протяжно зазвенела.
Зоркий Глаз забежал за спину твари, рыча и подвывая, словно пытаясь отвлечь ее внимание на себя. Удивительно плавным и медленным движением Мучитель повернул голову и взглянул на волка; застывшие члены, словно из обожженной глины, заскрипели. Стрела, выпущенная девушкой, ударилась о грудь существа и упала, сломанная — с тем же успехом можно было пытаться вонзить ее в каменную стену. Забыв о волке, Мучитель повернулся к ней. Сиель застыла под этим взглядом, парализованная ужасом.
