Я очень хотела поговорить с Мэттом обо всем, что случилось, но сначала предстояло разобраться с Элорой. Она снова меня обманула. Если бы я знала, что правитель витра – мой отец, я бы никогда не взяла Риза с собой, не подвергла бы опасности ни его, ни Мэтта.
Еще нужно как-то привести в порядок Риза, ведь чтобы извлечь его из машины, мне снова пришлось воздействовать убеждением. Мы втроем направились ко входу во дворец. Финн и Туве остались у машины.
Финн советовал мне сначала успокоиться, а уж потом искать королеву. Но я не стала его слушать и понеслась к Элоре. Я больше ее не боялась. Ни капельки. Это Орен мог меня покалечить, а самое худшее, на что была способна Элора, – унизить.
Два огромных крыла дворца соединяла ротонда, служившая и центральным входом. Все официальные церемонии происходили в южной части. Там находились переговорные, бальные залы, просторные гостиные для приемов, кабинеты, тронный зал, а также спальня королевы и комнаты прислуги.
В северном крыле располагались бытовые и жилые помещения, в том числе и моя спальня, а также гостевые комнаты и кухня. В самом дальнем конце северного крыла, в светлой угловой гостиной с двумя прозрачными стенами, проводила свободное время Элора. Здесь она читала, занималась живописью – в общем, отдыхала.
– И когда вы собирались мне сообщить, что Орен – мой отец? – потребовала я объяснений, ворвавшись туда.
Королева возлежала на изящной оттоманке, утопая в мягких волнах платья. Даже наедине с собой она была воплощением элегантности. Увидев Элору в первый раз, я позавидовала безупречности ее манер и красоте, но теперь-то я знала, что это всего лишь оболочка. Вряд ли ее заботило что-то кроме внешности и приличий.
Я остановилась посреди просторной комнаты, кипя от ярости. Элора прикрыла глаза рукой, словно дневной свет причинял ей боль. Она часто страдала от мигреней, так что, может, сейчас как раз у нее случился один из приступов. Впрочем, скорее всего, Элора чувствовала себя прекрасно, потому что шторы не были опущены, и яркий утренний свет беспрепятственно заливал комнату.
– Рада видеть тебя живой и невредимой, – произнесла королева спокойно.
– Вот что я скажу, – подскочила я к ней. – Элора, вы должны говорить мне правду. Всегда! Если вы действительно хотите, чтобы я правила королевством, вы не должны ничего от меня скрывать. Интриги и недомолвки никому не добавляют мудрости и справедливости.
– Что ж, теперь ты знаешь правду. – Она наконец опустила руку и устало встретилась с моим рассерженным взглядом. – Почему ты так смотришь на меня?
– Это все, что вас интересует? А больше вам нечего сказать?
– А что еще ты хочешь услышать от меня? – Одним грациозным движением Элора села. Я не сдвинулась с места, тогда Элора встала. Судя по всему, ей не очень нравилось смотреть на меня снизу вверх.
– Меня похитили витра, их король объявил, что он мой отец, а вам совсем нечего мне сказать?!
– Возможно, я проявила бы больше сочувствия к твоему положению, если бы не твой побег. – Элора подошла к стеклянной стене и, обхватив себя за плечи, устремила взгляд вниз, на реку. – Я предупреждала тебя, что не стоит покидать королевство. Мы все в один голос твердили тебе, что так для тебя будет лучше и безопаснее. Тебе было мало нападения витра, чтобы убедиться в их дерзости и беспощадности? Ты сбежала. Своей вины в том, что случилось, я не вижу.
– Я думала, что им сильно от нас досталось и что они больше не решатся на подобное. Мне и в голову не приходило, что у витра есть какой-нибудь повод для охоты за мной, но если бы я знала, кто мой отец…
– Как только ты сбежала, твоя безопасность стала исключительно твоим собственным делом, и ты это знала, – ответила Элора спокойно.
– Элора, я не собираюсь никого обвинять, понятно? Я хочу знать, почему вы меня обманывали, почему сказали, будто мой отец умер.
– Потому что это было проще, чем рассказывать правду.
Ага, врать проще, кто бы спорил.
– Так как все было? – спросила я напрямую.
– Я вышла замуж за твоего отца, потому что так было нужно.
Она замолчала, я даже подумала, что продолжения не последует. Но Элора снова заговорила:
– Витра и трилле враждовали на протяжении столетий.
– Почему?
Элора пожала плечами:
– По разным причинам. Витра всегда были более злобные и агрессивные, чем наш народ, но мы всегда были сильнее, а потому обладали большей властью. А власть притягивает витра, они одержимы могуществом, им нужно богатство, земли, подданные.
– Так вы думали, что брак с Ореном положит конец вековой вражде?
– Так думали мои родители. Они все решили еще до моего возвращения во Фьонинг.
Элора была, как и я, подменышем, но мне об этом она почти ничего не рассказывала.
– Я, конечно, могла воспротивиться их решению. Так же, как ты не согласилась на другое имя.
В последних словах Элоры отчетливо прозвучала горечь. Мое возвращение к трилле подразумевало обряд крещения, во время этой церемонии меня должны были наречь более подходящим именем. Меня эта идея нисколько не вдохновляла, и благодаря витра, которые прервали церемонию своим нападением, мне удалось этого избежать. Элора смилостивилась, и я стала первой принцессой в истории трилле, сохранившей собственное имя.
– Но вы не стали сопротивляться? – спросила я, пропустив мимо ушей ее небольшой выпад.
– Нет. Я поставила благо своего народа превыше собственных желаний. Это качество, которого тебе недостает.
Свет отражался от ее волос, нимбом сияя вокруг головы.
– Если такая мелочь, как свадьба, могла положить конец вражде и ненависти, нужно было пойти на этот шаг, – продолжала королева. – Все мы – и трилле, и витра – несли страшные потери, и меня волновало только это.
– В общем, вы вышли за него замуж, – поторопила я Элору. – А что случилось потом?
– Ничего особенного. Мы были женаты совсем недолго. – Она потерла плечи, словно ей было зябко. – До свадьбы я видела его несколько раз, и никаких плохих предчувствий у меня не было. Я не любила его, но…
Элора замолчала. Эта пауза вдруг натолкнула меня на мысль, что Орен ей до сих пор не безразличен.
Мне было трудно представить, что Элоре есть дело до кого-нибудь. Я не знаю, встречалась ли она с Гарретом Стромом на самом деле или флиртовала с ним всего лишь для отвода глаз. Гаррету королева, похоже, действительно нравилась, он вечно увивался вокруг нее. Кроме того, Стром – маркис. Если бы Элора пожелала, то могла бы и замуж за него выйти.
Но Риз и Финн рассказали мне по большому секрету, что после того, как Орен отчалил, у Элоры случился роман с отцом Финна. Тогда он был искателем и уже был женат на матери Финна, так что им не суждено было быть вместе, но Риз утверждал, что Элора была влюблена по-настоящему.
– Что произошло после того, как вы поженились? – Своим вопросом я вытянула Элору из размышлений, и она тряхнула головой, словно отгоняя воспоминания.
– Все сразу не заладилось. Нет, он не был откровенно груб или жесток, что, впрочем, только усложняло дело – у меня не было никаких весомых поводов для развода. Я не могла бросить его без уважительной причины, ставки были слишком высоки.
– Но вы же все-таки расстались?
– Да. После того как мы зачали тебя, он… – Элора снова замолчала, подбирая слова. – Мне стало совсем не по силам его присутствие. Перед самым твоим появлением на свет я оставила его, а позже спрятала тебя у людей. Я хотела, чтобы ты попала в крепкую, сильную семью, чтобы было кому встать на твою защиту, если вдруг Орен явился бы за тобой.
– Вы из-за этого отправили Финна на мои поиски так рано?
Обычно искатели возвращают подкидышей только после их совершеннолетия, так проще соблюдать все формальности. А меня Финн начал преследовать с первых дней моего выпускного класса в школе. Я стала самой молодой из всех возвращенных подкидышей. Финн объяснил мне, что такая срочность связана с нашими частыми переездами, что наш кочевой образ жизни запросто мог сбить их со следа, но теперь я поняла – трилле опасались, что меня перехватят витра.
– Да, – кивнула Элора. – К счастью, когда мы расстались с Ореном, я еще не была королевой и у него не было оснований претендовать на престол, иначе все могло закончиться гораздо печальнее.
– А когда вы стали королевой?
Мне было трудно представить Элору принцессой. Я, конечно, понимала, что когда-то и она была молода и неопытна, но сейчас она так безупречно величественна, словно родилась с короной на голове.
– Вскоре после твоего появления на свет. – Элора повернулась ко мне: – И я рада видеть тебя здесь.
– Этого могло не случиться, – сказала я, рассчитывая вызвать в ней хоть какое-то беспокойство. Элора повела бровью, но промолчала. – Их ищейка Кира избила меня до полусмерти. Если бы Орен не был женат на целительнице, я бы точно умерла.
– Ты бы не умерла. – Элора не приняла всерьез мои слова, как и все, кому я рассказывала про то, как меня отметелила Кира.
