– Ну что ж, девочка, – сказал Ведьмак. – Собирай свои вещи и уходи. Держись подальше от Тома и не подходи к Чипендену ближе чем на пять миль. Если вернешься, ты знаешь, что тебя ждет.
Алиса ничего не ответила, и я вдруг понял, что она молчала все это время и не произнесла ни единого слова в свою защиту. На нее это было не похоже. С мрачным выражением лица она молча вышла из комнаты.
Я перевел взгляд на Ведьмака.
– Я должен попрощаться с ней, – сказал я ему. – Я обязан это сделать.
Он кивнул:
– Хорошо. Только недолго. Не затягивай.
Я ждал Алису на краю сада. Она печально улыбнулась, когда появилась из-под опущенных ветвей ивы. В руках она держала узелок со своими вещами. Начал накрапывать холодный осенний дождь, который вскоре наверняка промочит ее одежду.
– Спасибо, что пришел попрощаться, Том, – сказал она, переходя через ров. Потом подошла ко мне и сжала мою руку с такой силой, что, казалось, мои кости не выдержат, как и мое сердце.
– Я не знаю, что сказать, – начал я неуверенно.
– А что тут говорить? Мы оба делали то, что считали необходимым. Я всегда знала об отношении старого Грегори к моим методам. Но я не зря рисковала – я защищала тебя, и ничуть об этом не жалею. Хотя у меня разрывается сердце оттого, что я больше никогда тебя не увижу.
Мы молча добрались до берега канала. Она отпустила мою руку, достала что-то из кармана и протянула мне. Это был глиняный пузырек с кровью.
– Возьми его, Том. Дьявол не сможет тронуть тебя, если пузырек будет с тобой. Здесь кровь Морвены.
– Как ты достала ее кровь? Я не понимаю.
– Разве ты не помнишь? Я мыла твою цепь. Но сначала соскребла с нее кровь в пузырек. Крови надо совсем немного. Добавь несколько капель своей – и ты будешь в безопасности.
Я покачал головой:
– Нет, Алиса, я не могу взять его.
– Пожалуйста, Том, возьми. Ради меня. Я не хочу тебя пугать, но без него ты скоро умрешь. Кто будет защищать тебя без меня? Старый Грегори точно не справится. Прошу, возьми пузырек, чтобы я могла спокойно спать по ночам и не волноваться за тебя.
– Алиса, пойми, я просто не могу. Мне нельзя пользоваться силами тьмы. Не проси об этом. Я знаю, ты желаешь мне добра, но я не возьму этот пузырек. Ни сейчас, ни потом. Никогда.
Алиса потупила взгляд, положила пузырек в карман и тихо заплакала. Я видел, как слезы текли по ее щекам и капали с подбородка на землю. Мне хотелось обнять ее, но я не смел. Если бы я сделал это, то уже не смог бы никогда ее отпустить. Я должен быть сильным и научиться жить без нее.
– Куда ты пойдешь, Алиса? Где будешь жить?
Она подняла на меня заплаканные глаза:
– Пойду домой, в Пендл, куда же еще? Я же там родилась. Мне ничего не остается, как стать ведьмой. Теперь у меня нет выбора.
И тут она обняла меня и притянула к себе с такой силой, что я не мог вздохнуть. Я даже сделать ничего не успел – она прижалась своими губами к моим. Этот поцелуй длился не более пары секунд. А потом Алиса выпустила меня из объятий, развернулась и быстро побежала по тягловой тропе. Мои глаза тоже наполнились слезами, и я уже мог сдерживать их.
Кланы ведьм разделяла вражда – некоторые поддерживали дьявола, некоторые были против него. Поскольку Алиса была наполовину Дин, наполовину Малкин, да и жила не как ведьма, ее жизнь в Пендле будет опасной, наверняка у нее появятся там враги.
Больнее всего мне было оттого, что Алиса не хотела уходить, не хотела быть ведьмой, я точно знал. Она сказала, что сделает это, потому что была расстроена. Но еще до нашего последнего визита в Пендл она говорила, что боится возвращаться. С того дня она ничуть не изменилась.
Алиса сказала, что Пендл ее дом, но я ей не верил. Но теперь появилась опасность, что под влиянием темных сил она постепенно станет полноценной злобной ведьмой и, вопреки оптимизму Аркрайта, перейдет на сторону тьмы.
Пробыв на мельнице еще одну неделю, Ведьмак отправился в Чипенден без меня. Похоже, у меня не оставалось иного выбора, как закончить свое шестимесячное обучение у Аркрайта.
Мне было тяжело, и не только морально, но и физически. Тренировки с Аркрайтом в рукопашном бою с применением посоха постоянно заканчивались множеством ссадин, синяков и шишек. Однако с течением времени я тоже отточил свои навыки и приемы и, несмотря на разницу в весе и росте, научился парировать атаки Аркрайта. По крайне мере, два раза я оказывался быстрее Аркрайта и наносил ему ответные удары, и когда доктор приходил к нам с визитом, он уже осматривал не только мои раны.
Аркрайт тоже изменился. Теперь, когда души его родителей ушли к свету, его боль и отчаяние почти исчезли. Пил он сейчас редко, и характер его стал намного лучше. Конечно, я бы предпочел, чтобы моим учителем был Ведьмак, но Аркрайт давал мне очень много, и, несмотря на его жесткие методы, я проникся к нему уважением. Вдобавок к обучению мы с Аркрайтом ходили вместе по его делам, когда он разбирался с силами тьмы, – один раз даже далеко на север, за границы Графства.
Шло время, холодная зима уступила место весне – и наконец настала пора, когда я должен был вернуться в Чипенден. К этому времени Стрела родила двух крепких щенят – сына и дочь, – и Аркрайт назвал их Лапа и Нос. В день моего возвращения в Чипенден щенки играли в саду, а Стрела их ревностно охраняла.
– Я тут подумал, не отдать ли тебе Стрелу, мастер Уорд, но решил, что своих щенят она любит больше, чем тебя, – сказал Аркрайт.
Я улыбнулся и согласно кивнул:
– Мистер Грегори не слишком обрадовался бы Стреле, да и домовые не ладят с собаками.
– Пусть уж она остается здесь, чтобы ваш домовой не расстраивался и не кормил вас подгоревшей яичницей с беконом, – пошутил Аркрайт. Потом лицо его посерьезнело: – Не все у нас с тобой шло гладко, но в конечном итоге все обернулось к лучшему. После твоего визита жизнь на мельнице пошла веселее, и ты, надеюсь, тоже кое-чему здесь научился.
– Это уж точно! – согласился я. – В доказательство могу продемонстрировать множество шишек!
– Не забывай, что в случае нужды у меня всегда найдется комната для тебя. Если понадобится, ты можешь завершить обучение под моим руководством.
Я понимал, что именно имел в виду Аркрайт. Теперь мои отношения с Ведьмаком изменились. Хотя он действовал из самых добрых побуждений, я по-прежнему считал, что он поступил несправедливо, когда прогнал Алису из Чипендена. Этот его поступок всегда будет разделять нас.
Я еще раз поблагодарил Аркрайта и вскоре уже шел по берегу канала на юг, в сторону Кастера, держа в руках посох и мешок. Когда-то я очень хотел вернуться в Чипенден, но с тех пор много воды утекло. Теперь меня не встретит Алиса, и настроение мое от этого было мрачным, несмотря на прекрасный весенний день.
Я намеревался свернуть с берега канала задолго до Кастера, затем обойти город с востока и уже оттуда переходить через высокие горы. Наверное, я слишком задумался – меня и в самом деле волновало будущее.
Вдруг у меня по спине пробежал холод, я очнулся и с удивлением обнаружил, что уже стемнело. И не только это удивило меня – воздух тоже стал холодным, а когда я оглянулся, то заметил, что по каналу в мою сторону тянулся серый туман.
Как бы там ни было, я обратил на это внимание слишком поздно. Да в любом случае я бы все равно ничего не смог изменить.
И тут из тумана медленно выплыла черная баржа. Ее не тянули лошади, она двигалась сама, не производя ни единого звука. Когда она подплыла ближе, я понял, что это была необычная баржа. Я видел баржи, которые возили уголь, – они были черными от грязи и пыли. Но эта казалась совершенно чистой и отполированной. На ее носу горело множество свечей из черного воска, их пламя было ярким, но совершенно неподвижным.
Я видел с берега, что там нет ни палубы, ни люков, ступени ведут прямо вниз, в темноту бездонного трюма. С первого взгляда было понятно, что у баржи не может быть такой глубины, да и у самого канала тоже. Ее движение казалось совершенно невероятным, неестественным, и у меня возникло ощущение, что я вдруг попал в сон, где законы нормального мира не работают.
Баржа поравнялась со мной и остановилась. Я взглянул в темный трюм и увидел зал и фигуру, сидящую в окружении еще большего количества свечей. Никто мне не приказывал, но я знал, что должен сделать. Оставив на тягловой тропе посох и мешок, я поднялся на баржу и словно в каком-то кошмарном сне, дрожа всем телом и испытывая непередаваемый ужас, медленно спустился по ступеням.
Враг в облике Гилберта восседал на троне из такого же черного отполированного дерева, как и сама баржа. Трон был сплошь покрыт резьбой и украшен фигурами существ, которых я видел в «Бестиарии» Ведьмака в Чипендене. Левая рука Врага покоилась на злобной морде дракона, чьи поднятые вверх когти были направлены прямо на меня. Правая лежала на змее, высунувшей раздвоенный язык; ее гибкое тело спускалось по правой стороне трона и трижды обхватывало вырезанную в виде когтистой лапы ножку. Враг улыбнулся улыбкой Мэтью Гилберта, но его глаза оставались холодными. Мы с Грималкин убили его дочь. Может быть, он призвал меня, чтобы отомстить?
