Ознакомительная версия.
Я возвращаюсь на свое место и кладу «блин» на пол рядом с собой.
– И что ты собралась сотворить с этой штуковиной? – интересуется Иан, тараща на меня глаза.
– А что бы тебе хотелось увидеть? – в свою очередь спрашиваю я.
– Ну, ты вот только что рассказывала, что можешь, например, разорвать эту штуковину пополам или еще чего-то такое с ней сделать, да? – предлагает Уинстон.
Я киваю.
– Ну так покажи им, – поддерживает его Кенджи. Он чуть ли не подпрыгивает на скамейке, так ему не терпится все увидеть самому. – Давай же, давай!
И я «даю».
Я поднимаю «блин» и буквально превращаю его в комок искореженного металла, просто сжимая между ладонями. А ведь он весит двадцать пять килограммов. Потом разрываю это металлическое месиво надвое и швыряю половинки на пол.
Скамейки трясутся.
– Простите, – быстро извиняюсь я, оглядываясь. – Я не ожидала такого эффекта…
– Проклятье, – произносит Иан. – Вот это да! Класс!
– А еще что-нибудь покажи, – просит Уинстон. Глаза у него горят.
– Мне кажется, будет лучше, если она все же оставит в покое мою собственность, – вмешивается Уорнер.
– Ну-ка, погодите, – вступает Уинстон, вспоминая что-то и глядя на Уорнера. – Ты ведь тоже это все можешь, да? Ты в состоянии позаимствовать у нее силу и продемонстрировать нечто подобное, так?
– Я могу забрать силу у вас всех, – поправляет его Уинстон. – И делать с этой энергией все, что захочу.
Ужас, возникший в зале, становится почти осязаемым.
Я хмурюсь и обращаюсь к Уорнеру:
– Пожалуйста, не надо их так пугать.
Он ничего не отвечает и смотрит куда-то в пустоту.
– Итак, получается, что вы двое, – Иан пытается говорить спокойно, – то есть если вы объединитесь, то вы, в принципе, могли бы…
– Завоевать весь мир? – помогает ему Уорнер, глядя на стену.
– Я хотел сказать, что вы могли бы серьезно надрать кое-кому задницу, но и то, что ты сказал, да, тоже очень важно, конечно. – Иан качает головой.
– Ты точно доверяешь ему? – спрашивает меня Лили, указывая большим пальцем на Уорнера. На ее лице отражается озабоченность. – А что, если ты ему нужна только для того, чтобы самому использовать твою силу?
– Я доверяю ему свою жизнь, – тихо произношу я. – Я уже доверяла и сделаю это снова.
Уорнер смотрит на меня и отворачивается, и на долю секунды я успеваю заметить бурю эмоций в его взгляде.
– Тогда позвольте мне разобраться в этом деле до конца, – говорит Уинстон. – Значит, в наш план входит переманить солдат и гражданских Сектора Сорок пять на свою сторону, так, чтобы они сражались за нас?
Кенджи скрещивает руки на груди и заявляет:
– Да, мы, как павлины, распустим хвосты и покажем, какие мы красивые и пушистые, чтобы им захотелось с нами совокупиться.
– Как грубо! – хмурится Брендан.
– Ну, как бы дико Кенджи ни обрисовал перспективы, – говорю я, бросая в его сторону строгий взгляд, – в общем он, конечно, прав. В основном. Мы должны обеспечить группу, вокруг которой они могли бы сплотиться. Сначала мы должны заручиться поддержкой армии, потом – гражданского населения. И только потом мы поведем их в бой. Мы сможем дать противнику достойный отпор.
– А если вы победите? – спрашивает Касл. Все это время он молчал. – Что вы планируете делать дальше?
– Что вы имеете в виду? – прошу я его уточнить свой вопрос.
– Ну, предположим, что у вас получилось то, что вы наметили сделать, – поясняет он. – Вы одерживаете верх над Андерсоном. Убиваете его и его приспешников. А что потом? Кто займет место Верховного главнокомандующего?
– Я сама.
В комнате раздаются удивленные возгласы. Я чувствую, как Уорнер рядом со мной напрягся всем телом.
– Черт, вот это сюрприз, принцесса! – негромко реагирует Кенджи.
– А что дальше? – продолжает Касл, не обращая внимания больше ни на кого, кроме меня. – Что будет потом? – В глазах его читается волнение. Он обеспокоен, может быть, даже напуган. – Вы начнете убивать всех тех, кто попытается встать у вас на пути? Всех остальных главарей секторов, и так повсеместно? Получится, вы развяжете пятьсот пятьдесят четыре войны…
– Некоторые секторы будут сдаваться добровольно, – говорю я.
– А остальные, – не отступает он. – Как ты можешь повести страну в нужном направлении, когда только что убивала всех тех, кто шел против тебя? Как ты сможешь тогда отличаться от тех, кого недавно победила?
– Я себе доверяю, – отвечаю я. – Я достаточно сильна, чтобы совершать правильные поступки. Наш мир в настоящее время умирает. Вы сами говорили, что у нас имеется достаточно средств, чтобы вернуть себе утраченные земли и изменить все, чтобы земля стала такой, как была раньше. Как только власть попадет к правильным людям – и мы будем в их числе, – вы сами сможете снова начать строить все то, о чем мечтали еще в «Омеге пойнт». У нас будет свобода выполнить все то, что поможет ускорить перемены в земле, воде, чтобы изменились и животные, и атмосфера. Мы спасем миллионы жизней, и новое поколение получит надежду на другое будущее. Мы должны попытаться, – говорю я. – Нам нельзя просто так вот сидеть и наблюдать, как другие умирают, в то время как мы обладаем достаточной силой, чтобы все изменить.
В зале становится тихо. Очень тихо.
– Черт! – решается Уинстон. – Я пойду за тобой.
– И я тоже, – присоединяется к нему Алия.
– И я, – вторит им Брендан.
– Ну, ты знаешь, что я уже давно с тобой, – подхватывает Кенджи.
– И я, – одновременно произносят Лили и Иан.
Касл набирает в легкие побольше воздуха:
– Возможно, – начинает он, потом складывает руки на коленях и продолжает. – Возможно, как раз ты и сделаешь правильно все то, где я в свое время ошибался. – Он качает головой. – Я на двадцать семь лет старше тебя, но у меня никогда не было такой уверенности, которой обладаешь ты. Но я могу тебя понять. Я верю и в то, что ты веришь в себя. – Он замолкает, внимательно смотрит на меня и добавляет: – Мы все поддержим тебя. Но только помни, что отныне ты взяла на себя громадную ответственность. И последствия могут быть самыми непредсказуемыми. Может быть, и результаты будут противоположными тому, на что ты так рассчитываешь.
– Я все это прекрасно понимаю, – тихо отвечаю я.
– Что ж, отлично, мисс Феррарс. Удачи тебе и Бог в помощь. Наш мир в твоих руках.
– Ты ничего не сказал мне насчет моего плана.
Уорнер и я только что вернулись в его комнаты, но он до сих пор не сказал мне ни слова. Он стоит у двери, ведущей в его кабинет, и смотрит куда-то в пол.
– А я и не знал, что тебе интересно мое мнение.
– Конечно, интересно. И очень важно.
– Мне действительно сейчас нужно поработать, – говорит он и поворачивается, чтобы уйти.
Я дотрагиваюсь до его руки.
Он каменеет. Стоит, не шевелясь, и смотрит на мою ладонь.
– Пожалуйста, – шепчу я. – Я не хочу, чтобы между нами развивались вот такие отношения. Я хочу, чтобы мы могли разговаривать, как раньше. Чтобы мы узнавали друг друга получше, чтобы мы были друзьями…
Уорнер издает какой-то глубокий горловой звук и отходит от меня на несколько шагов.
– Я стараюсь изо всех сил, любовь моя. Но я не знаю, как это возможно – просто быть твоим другом.
– Не надо жить по формуле «или все – или ничего», – пытаюсь я объяснить ему. – Между этими точками есть промежуточные стадии. Мне просто требуется некоторое время, чтобы понять тебя такого, какой ты есть сейчас, ты ведь стал другой…
– Вот в этом-то все и дело. – Голос его еле слышен. – Тебе нужно время, чтобы воспринимать меня как другого человека. Ты должна перестроить свое восприятие меня.
– И что же в этом плохого?..
– Да дело в том, что я не стал другим человеком, – твердо произносит он. – Я все тот же самый, каким и был раньше, и никогда не стремился становиться другим. Ты меня неправильно поняла, Джульетта. Ты судила меня и воспринимала меня по-другому, считая тем, кем я никогда не был. Но в этом нет моей вины. Я ничуть не изменился, и не собираюсь меняться…
– Но ты действительно изменился.
Он крепко сжимает зубы.
– Тебе хватает смелости так убедительно говорить о вещах, в которых ты вообще не разбираешься.
Я нервно сглатываю.
Затем он подходит так близко ко мне, что мне становится самой страшно пошевелиться.
– Ты как-то раз обвинила меня в том, будто бы я не знаю, что такое любовь, – говорит он. – Но ты ошибалась. Сейчас, наверное, ты винишь меня за то, что я так сильно люблю тебя. – Его глаза такие зеленые. И такие холодные. – Но я, по крайней мере, не обманываю свое собственное сердце.
– И при этом тебе кажется, что я обманываю свое, – шепчу я.
Он опускает взгляд и молчит.
– Ты не понимаешь одного, – говорю я срывающимся голосом. – Я сейчас сама не понимаю своего сердца. И не знаю, как называется все то, что я испытываю, и мне нужно время разобраться и сориентироваться в собственных чувствах. Тебе хочется от меня большего, причем именно сейчас, а мне нужно сейчас, чтобы ты был моим другом…
Ознакомительная версия.
