Все остальное – это ободранное лицо и отбитые ребра, но я была жива, и это удивляло меня саму, поскольку я чувствовала, что внутри меня что-то непоправимо сломалось. Что-то серьезное. Я нахмурилась.
– Боже мой, Айви… – Рен откашлялся, наклонился и нежно чмокнул меня в нос. – В какой-то момент я почти рехнулся от ужаса. Я подумал… когда увидел тебя в той комнате…
В голосе его звучала такая боль, что делалось жутко.
– По-моему, все в порядке.
– Думаешь? – Рен рассмеялся грудным смехом. Когда он поднял голову, мне показалось, что в его глазах блеснули слезы. – Ты в больнице рядом с домом, в Киндрид. Мы не могли оставить тебя в штаб-квартире.
Сделав еще один медленный глоток воды, я спросила, с трудом ворочая языком:
– Как… что случилось?
– Айви. – Он осторожно убрал с моего лба прилипшую прядь волос. Лицо его исказила боль. – Ты разве не помнишь?
– Помню. – Я откинулась на подушки, чувствуя странную усталость, несмотря на то что наверняка несколько дней провалялась, как Спящая Красавица. – Какой сегодня день?
Судя по лицу Рена, отвечать ему не хотелось.
– Суббота. Вечер.
– Что? – Я дернулась в панике, точно в меня попали картечью, и попыталась сесть, но он удержал меня за плечи.
– Все хорошо. Тебе надо полежать. Еще немного. Тебя сильно избили. – Он так и не убрал руки с моих плеч.
– Но… – Я оглядела палату и обнаружила, что мы одни. – Но рыцари и принц сбежали!
Рен покачал головой.
– Как ни странно, все оказалось не так страшно, как мы думали. Апокалипсиса не случилось. Орден – точнее, то, что от него осталось, – каждый вечер патрулирует улицы. И нам ни разу не встретились ни рыцари, ни этот ублюдок. Дэвид и еще несколько ребят сегодня вечером идут в «Поток», но что-то мне подсказывает, что они там ничего не найдут.
Я соображала медленно и с трудом понимала, что говорил Рен.
– Бред какой-то.
– Ну почему же. Наверняка эльфы никуда не делись, только затаились. – Рен улыбнулся мне, но глаза его оставались серьезными. – Нам удалось закрыть врата.
Я задумалась над его словами. Мне не давала покоя его фраза: «Орден, точнее, то, что от него осталось».
– Скольких мы потеряли?
Рен отвел глаза. На скулах заходили желваки.
– Шестнадцать человек.
О Господи, я даже не могла… я зажмурила здоровый глаз. Меня охватила такая скорбь, что я пожалела, что не осталась плавать в той темноте.
– Вы нашли ее… Вэл? – Даже имя ее произносить было больно.
– Нет. Ее с тех пор никто не видел. Даже родители.
Боже мой, что же она натворила? Я вспомнила, как встретила ее в штаб-квартире Ордена.
– Она что-то несла. Она не просто так туда пришла. Что-то под черной тканью.
Рен медленно кивнул.
– Я знаю. Помнишь, Мерль говорила про какой-то хрустальный шар? У Дэвида такой хранился в комнате на третьем этаже вместе со всякой другой фигней. Уж не знаю, для чего этот шар нужен. – Рен отвернулся и глубоко вздохнул. – Дэвид ничего не сказал, а я сам понятия не имею.
Я вспомнила о комнате, в которую Дэвид никогда никого не пускал. Но откуда Вэл узнала, что шар там? Если честно, едва я услышала про полукровок, как тут же забыла о шаре.
– Мне кажется, Мерль должна что-то знать, но я… не до нее мне сейчас. Я беспокоился о тебе, – признался Рен. Я окинула его взглядом: нахмурясь, он взял меня за руку и легонько пожал. – Не знаю, хочешь ли ты это слышать, но я готов убить Вэл за то, что она сделала.
Да уж, мне совершенно не хотелось это слышать.
– Ты могла умереть, и я… – Рен осекся. Когда я снова открыла глаз, он смотрел на экран кардиомонитора. – Не знаю, что бы я тогда делал.
У меня перехватило дыхание.
– Я… я здесь. – Это прозвучало неубедительно, но ничего другого не придумалось.
Рен посмотрел мне в глаза.
– Да, но тебе не надо было связываться с принцем и вообще вмешиваться. О чем ты только думала? – Рен сглотнул. – Броситься в погоню за принцем – все равно что приставить к виску заряженный пистолет.
– Это был мой долг.
Рен медленно покачал головой.
– Это было самоубийство. Ты очень храбрая. Ты сильная и смелая, но это было безумие, и лучше бы ты этого не делала.
Трудно было с ним не согласиться. Я снова перенеслась мыслями в штаб-квартиру Ордена. Интересно, смогу ли я когда-нибудь войти туда, не вспомнив о драке с принцем и о том, что он сказал.
Полукровка.
По моему телу пробежала дрожь. Принц решил, что я полукровка? Не может быть. Просто не может быть. Тот старейшина, который в меня стрелял, был неподалеку, когда у меня пошла кровь, но… но принц-то вообще сидел на мне верхом, когда почувствовал запах крови.
И попробовал мою кровь на вкус.
– Давай больше не будем об этом. – Рен коснулся губами моего виска. – Договорились?
Но я должна была кое о чем спросить.
– Как думаешь, они ее околдовали? Вэл?
– Не знаю. Возможно, но…
Я едва не расплакалась. Маловероятно, что Вэл попала под их чары: они быстро развеиваются. Разве что эльфы тянули из нее силы. Но если это так, ее уже не спасти.
Ей крышка.
Я догадалась, что Орден наверняка велел поймать Вэл, а это значит, что ее найдут – живой или мертвой. Даже скорее мертвой. Потому что другие члены Ордена будут за ней охотиться. Ее предательство ранило меня так же сильно, как откровение принца, превратившее мою жизнь в ад.
Рен погладил меня большим пальцем по руке, и я выдавила улыбку, хотя чувствовала себя не лучшим образом.
– Как я выгляжу? Совсем плохо?
– Ты прекрасна как никогда.
– Врешь и не краснеешь. Я же чувствую, что выгляжу ужасно.
Рен поднес мою руку к губам и поцеловал ладонь.
– Ты здесь. Мне все равно, как ты выглядишь. Я думал, что потерял тебя.
Сердцу стало тесно у меня в груди, и у меня едва не вырвались три заветных слова, но я сдержалась. Наши взгляды встретились.
– А ты думал, что так легко от меня отделаешься?
Рен улыбнулся, и на его щеках показались ямочки.
– Солнышко, это последнее, о чем я думал.
* * *
В воскресенье вечером меня выписали из больницы и перевезли домой, где выяснилось, что, пока я была в отключке, как перегоревшая лампочка, Рен поладил с Динем.
От такой новости я едва не отправилась обратно в больницу.
Из взволнованной трескотни домовенка я поняла, что Рен заезжал каждый день, рассказывал о моем здоровье, не «шастал голышом» и не пытался его убить. Я посмотрела на Рена, и он так смутился, как будто его поймали на том, что он братается с врагом.
Раны мои могли оказаться куда тяжелее – по крайней мере, этого следовало ожидать, – но я все равно чувствовала себя совершенно изможденной и с воскресенья по вторник провалялась в кровати, а Рен и Динь по первому требованию приносили мне все, что нужно. Было забавно наблюдать, как эти двое действуют вместе.
Я понятия не имела, как буду наверстывать пропущенные занятия в университете. Как только раны на лице заживут, первым делом поговорю с куратором, а то я выглядела так, будто сунула лицо в мясорубку.
Во вторник вечером я перебралась в гостиную. Рен расположился в углу дивана, а я устроилась между его ног, откинувшись спиной ему на грудь. Я наконец перешла с супов на нормальную еду, то есть слопала полкоробки пралине под фильмы о Гарри Поттере, которые один за другим включал Динь.
– Обязательно повторять каждую фразу из фильма? – наконец не выдержал Рен.
Динь тяжело вздохнул.
– Мне так интереснее.
– Тебе, может, и да, но не остальным, – пробормотал Рен, и я улыбнулась.
В конце концов, я так и уснула на диване в объятиях Рена. Динь сидел на противоположном подлокотнике. Каждую ночь с тех пор, как меня выписали из больницы, Рен проводил со мной, сидел рядом, когда среди ночи я просыпалась от крика, звеневшего в ушах. Успокаивал, когда меня мучили кошмары. Не знаю, что мне снилось. Проснувшись, я ничего не помнила.
