Ознакомительная версия.
Они стоят друг перед другом, лицом к лицу, и первым говорить начинает Уорнер.
Адам напрягает мышцы лица. Он смотрит куда-то в пол.
Потом кивает.
Уорнер продолжает говорить.
Адам нервно сглатывает. Потом снова кивает.
После этого он поднимает взгляд.
Они словно оценивают друг друга. Потом Уорнер кладет руку на плечо Адаму.
Наверное, я сплю.
Они обмениваются еще парой фраз, после чего Уорнер разворачивается и уходит.
– Что ты ему сказал? – спрашиваю я, как только двери лифта закрываются.
Уорнер набирает в легкие побольше воздуха, но ничего мне не говорит.
– Ты мне так и не скажешь?
– Скорее всего, не скажу, – негромко произносит он.
Я беру его руку и сжимаю в своей.
Дверцы лифта раздвигаются.
– Это будет для тебя дико? – спрашивает Уорнер. Кажется, этот вопрос удивил его самого. Он как будто и сам не верит, что задал его.
– Это будет для меня дико? Но что именно?
– Ну, что Кент и я… что мы братья.
– Нет, – сразу же отвечаю я. – Я ведь знала об этом и раньше. Так что для меня ничего не меняется.
– Это хорошо, – тихо говорит он.
Я в смущении киваю.
Мы идем в спальню и садимся на кровать.
– Значит, ты не будешь возражать? – спрашивает Уорнер.
Я все еще смущена.
– Если он и я, – продолжает Уорнер, – будем проводить какое-то время вместе?
– Что? – спрашиваю я, не в силах скрыть своего изумления. – Нет, – тут же добавляю я. – Нет, разумеется, нет, наоборот, это будет, наверное, восхитительно.
Уорнер смотрит куда-то на стену.
– Значит… тебе хочется проводить с ним время? – Я не хочу его ничем ограничивать, я понимаю, что у Уорнера должно быть свое личное пространство, но я все равно не могу удержаться от этого вопроса.
– Да, я хотел бы получше узнать своего брата.
– А Джеймса?
Уорнер тихонько смеется:
– Да, конечно. И Джеймса тоже.
– Значит, ты… рад тому, что произошло?
Он отвечает мне не сразу.
– Во всяком случае, несчастным я себя точно не чувствую.
Я забираюсь к нему на колени. Обе ладони прижимаю к его щекам и подбородку и чуть приподнимаю его лицо так, чтобы заглянуть ему прямо в глаза. Я глупо улыбаюсь.
– Я думаю, что это чудесно, – заявляю я.
– Правда? – усмехается он. – Как интересно!
Я киваю. Снова и снова. И нежно целую его. Один раз.
Уорнер закрывает глаза. Чуть заметно улыбается, на одной щеке появляется ямочка. Теперь он о чем-то задумался.
– Как все стало странно.
Я, наверное, сейчас умру от счастья.
Уорнер снимает меня с колен и укладывает на кровать и через мгновение он уже оказывается надо мной.
– А чему ты так радуешься? – спрашивает он, стараясь не рассмеяться. – Ты же буквально готова прыгать, петь и плясать.
– Я хочу, чтобы ты был счастливым, – говорю я, пытаясь встретиться с ним взглядом. – Я хочу, чтобы у тебя была семья. Чтобы ты был окружен любящими тебя людьми. Ты это заслужил.
– У меня есть ты, – говорит он и прижимает свой лоб к моему. Глаза у него закрыты.
– У тебя должна быть не только я.
– Нет, – шепчет он, мотает головой, заодно приятно задевая мой нос.
– Да.
– А как насчет тебя? Как насчет твоих родителей? – спрашивает он. – Тебе никогда не хотелось разыскать их?
– Нет, – тихо отвечаю я. – Они мне и родителями-то никогда не были. У меня есть друзья.
– И я, – замечает он.
– Ты тоже мой друг.
– Но не самый лучший. Твой лучший друг – Кенджи.
Я чуть не хохочу, услышав ревность в его голосе.
– Да, но ты – мой любимый друг.
Уорнер наклоняется ко мне, но минует мои губы.
– Хорошо, – шепчет он и целует меня в шею. – Теперь повернись, – просит он. – Перевернись на живот.
Я удивленно смотрю на него.
– Пожалуйста, – снова просит он и улыбается.
Я повинуюсь и медленно переворачиваюсь.
– Что ты задумал? – спрашиваю я, стараясь повернуться так, чтобы видеть его.
Он гладит меня по спине.
– Я хочу, чтобы ты знала, – говорит он, медленно расстегивая молнию на моем костюме, – насколько я ценю твою дружбу. – Костюм начинает расходиться на две половинки, и моя кожа обнажается. Я прикусываю губу, ощущая, что начинаю трепетать.
Потом его движения прекращаются.
– Но мне кажется, что ты должна пересмотреть мой титул, – требует Уорнер, целуя меня в спину. Он нежно вынимает мои руки из рукавов, не переставая при этом целовать мои лопатки и шею. – Потому что моя дружба, – шепчет он, – сопровождается другими действиями, которые Кенджи тебе предложить не может.
Я не могу дышать. Не могу.
– Тебе так не кажется? – спрашивает Уорнер.
– Да, – быстро отвечаю я. – Да.
А потом я начинаю извиваться, утопая в ощущениях, думая лишь о том, чтобы эти мгновения продолжались, потому что никому не известно, когда они смогут снова повториться.
Я не знаю, куда мы направляемся, он и я, но понимаю, что мне хочется попасть туда. Остаются часы и минуты, и мы мчимся вперед к заветной секунде, и очень скоро ворвемся в новые дни и надежду на лучшее будущее.
И хотя мы представляем себе будущее и знаем прошлое, настоящее нам неведомо. Вот этот момент уже прошел и следующий тоже и даже тот, который должен быть за ним – он тоже миновал, все они уже прошли, и вот остались только наши уставшие тела, как единственное доказательство тому, что мы прожили это время и выжили.
В конце концов, все это того стоит.
За это можно и даже нужно сражаться.
Все произошло в один день.
– Я хочу такой. – Я внимательно смотрю на стену с оружием в тренажерном зале. – Какой пистолет тут самый надежный?
Утром к нам пришел Делалье с новостями. Верховный главнокомандующий только что прибыл. Он прилетел со своего судна на самолете и сейчас находится на одном из военных кораблей Сектора 45, которые базируются в доках.
Его гвардия на подходе. Скоро сюда прибудут и его войска.
Иногда мне кажется, что я уже не так уверена в нашей победе.
– Тебе не нужен пистолет, – удивленно отвечает мне Уорнер. – Конечно, ты можешь выбрать себе любой, но я думаю, что тебе такой не нужен.
– Теперь я хочу два таких.
– Ну хорошо, – смеется Уорнер. – Но цель-то у тебя всего одна.
Все остальные словно замерли перед всеобщим чувством страха. Мы стараемся казаться оптимистами, но тем не менее не преуменьшаем значимость момента. Уорнер уже собрал свои войска, до гражданского населения донесена вся необходимая информация. На тот случай, если кто-то из них захочет присоединиться к нам, мы открыли пункт, где они могут обзавестись оружием и обмундированием. Для этого им нужно всего-навсего предъявить свою личную карточку для удостоверения того, что они действительно проживают в нашем секторе. В казармах созданы убежища, центры моральной помощи для остающихся мужчин и женщин, которые по каким-то причинам не смогут принять участие в сражении, и для детей. Они смогут переждать опасное время здесь и не стать жертвами кровопролития.
Все это устраивал Уорнер.
– А вдруг они начнут наступление с воздуха и снова забросают нас бомбами? – нарушает тишину Иан. – Ну, как случилось с «Омегой пойнт».
– Этого не случится, – отвечает Уорнер. – Он слишком горд, и эта война стала для него личным делом. Он будет играть с нами. И сделает все от него зависящее, чтобы она продлилась как можно дольше. Он такой тип, что ему нравятся всевозможные пытки. Ему хочется нас помучить, ведь для него это будет настоящим наслаждением.
– Что ж, это приятно слышать, – реагирует Кенджи. – Спасибо тебе за такую зажигательную напутственную речь.
– Всегда готов помочь, – отзывается Уорнер.
Кенджи почти смеется. Почти.
– Значит, он перебрался на другой корабль? – интересуется Уинстон. – Здесь, у нас?
– Насколько я понял, да, – подтверждает Уорнер. – При других обстоятельствах он приехал бы на базу, но в настоящее время мы являемся его противниками, поэтому с местом пребывания у него возникла проблема. Очевидно, он разрешил всем солдатам свободное перемещение по стране, чтобы они могли присоединиться к нему. У него имеется своя собственная элитная гвардия, а также те солдаты, которые служат в столице, но, как мне кажется, он решил собрать себе еще одно войско по всей стране. Но это, конечно, все больше для видимости, – поясняет Уорнер. – Он устраивает настоящее шоу. Нас не так-то много, чтобы мобилизовывать огромные силы. Он предполагает запугать нас, уронить наш дух.
– Что ж, по-моему, у него это получается, – согласился Иан.
– Ты уверен в том, – включаюсь в разговор я, – что он не будет присутствовать на поле боя? Это точно? – Для меня главное – узнать это, потому что от этого зависит самая важная часть нашего плана. Другими словами, от этого зависит исход всей войны.
Уорнер молча кивает.
Андерсон никогда не участвует в своих войнах. И не показывает свое лицо. И эта его трусость идет нам на руку. Мы рассчитываем на нее, это наше основное преимущество. Конечно, он предполагает, что на него может быть совершено покушение. Но только он не совсем готов к тому, что покушающиеся окажутся невидимыми.
Ознакомительная версия.
