Панамон Крил саркастически оглядел карлика, облегченно качая головой. Тот продолжал умолять о пощаде, и наконец вор разразился смехом.
— Какой ужасный враг, Кельцет! Поистине, если бы ты не взял его в плен, он уничтожил бы нас всех. Должно быть, это была страшная схватка! Ха-ха, поверить не могу. А мы-то боялись, что это еще одно черное чудовище в крыльями!
Шеа же вовсе не был склонен к веселью, ибо хорошо помнил столкновения с этими желтыми человечками, когда их отряд пересекал Анар. Они были жестоки и хитры — таких врагов не стоит называть безвредными. Взглянув на юношу и заметив его серьезность, Панамон мгновенно прекратил шутить и внимательно посмотрел на него.
— Не сердись, Шеа. Я смеюсь над такими вещами скорее по привычке, чем из глупости. Я смеюсь, чтобы сберечь здравый рассудок. Но хватит об этом. Так как мы поступим с нашим новым другом, а?
Карлик, выпучив круглые глаза, в ужасе посмотрел на внезапно посерьезневшего вора, и его настойчивый визг постепенно стих.
— Пожалуйста, отпустите меня, — подобострастно взмолился он. — Я уйду и никому ничего о вас не расскажу. Я сделаю все, что вы скажете, добрые друзья. Только отпустите меня.
Кельцет все еще держал несчастного карлика за шиворот, так что тот болтался в футе над землей перед Шеа и Панамоном, и пленник уже начинал задыхаться и кашлять. Видя его бедственное положение, Панамон наконец велел скальному троллю опустить свою жертву на землю и освободить ее из своей хватки. С серьезным лицом прислушавшись к отчаянным мольбам карлика, вор обернулся к Шеа и быстро подмигнул, а затем резко повернулся обратно к карлику и приставил к его желтому горлу стальной шип своей левой руки.
— Не вижу, зачем нам вообще оставлять тебя в живых, а тем более отпускать на свободу, карлик, — зловеще проговорил он. — Думаю, для всех нас будет лучше, если я прямо здесь перережу тебе горло. Тогда у нас больше не будет никаких забот.
Шеа догадывался, что вор шутит, но голос его звучал совершенно серьезно. Карлик в ужасе сглотнул и в последней отчаянной мольбе протянул вперед руки. Он так визжал и вопил, что у Шеа в конце концов начало звенеть в ушах. Панамон же неподвижно сидел на месте, глядя на перекошенное от страха лицо пленника.
— Нет, нет, умоляю вас, не убивайте меня, — умолял обезумевший от страха карлик; его круглые зеленые глаза бешено бегали по сторонам. — Прошу, прошу вас, пожалейте меня — я буду вам полезен — я вам помогу! Я расскажу вам про Меч Шаннары! Я даже помогу вам найти его!
При этом неожиданном упоминании о Мече Шеа невольно приподнялся и торопливо коснулся плеча Панамона.
— Значит, ты расскажешь нам про Меч, верно? — В ледяном голосе вора появилась лишь капля интереса, и он совершенно игнорировал жесты Шеа. — Что же ты нам можешь рассказать?
Костлявое желтое тело карлика чуть расслабилось, и его глаза вновь обрели нормальный размер, быстро бегая по сторонам в поисках любого шанса остаться в живых. Но все же Шеа заметил в них что-то такое, что не смог определить. Когда карлик на миг открыл им свои истинные чувства, в его глазах сверкнула искра непонятного коварства. В ту же секунду она исчезла, сменившись видом полного подчинения и безнадежности.
— Если хотите, я отведу вас к Мечу, — хрипло зашептал он, словно боялся, что кто-то услышит. — Я отведу вас туда, где он сейчас — если вы сохраните мне жизнь!
Панамон отнял острый железный шип от горла трясущегося карлика, оставив на желтоватой коже капельку крови. Кельцет стоял неподвижно, ничем не проявляя своего интереса к происходящему. Шеа хотелось предупредить Панамона, как важен для них этот карлик, если он хоть что-то знает про Меч Шаннары, но он понимал, что вор предпочитает, чтобы пленник продолжал теряться в догадках. Юноша не знал, насколько хорошо Панамон Крил знает легенду; пока что того вообще словно не заботили проблемы рас, и он ничем не показывал, что знает что-то из истории Меча Шаннары. Мрачное лицо вора на миг расслабилось, и на его губах мелькнула слабая улыбка. Он поглядел на своего дрожащего пленника.
— Это ценный меч, карлик? — легко, почти равнодушно осведомился он. — Я продам его за золото?
— Для некоторых людей он бесценен, — пообещал тот, живо кивая. — Есть те, кто заплатит любую цену, отдаст за него все. В землях Севера‡ Он резко оборвал свою речь, испугавшись, что сказал лишнее. Панамон по-волчьи оскалился и кивнул Шеа.
— Этот карлик говорит, что меч — это ценная штучка, — тихо произнес он, — а карлик говорит правду, верно, карлик? — Желтая голова пленника отчаянно затряслась. — Ну что же, пожалуй, тогда мы оставим тебя в живых, чтобы ты сумел убедить нас, что можешь предложить кое— что стоящее в обмен на свою шкурку. Я не намерен отказываться от шанса разбогатеть только ради того, чтобы исполнить свое врожденное желание перерезать горло карлику, попавшемуся мне в руки. Что скажешь, карлик?
— Вы прекрасно понимаете, вы знаете мою цену, — запищал человечек, падая на колени перед усмехающимся вором. — Я помогу вам; я сделаю вас богачами. Можете на меня положиться.
Панамон начал широко улыбаться, его крупное тело расслабилось, а здоровая рука легла на костлявое плечо карлика, будто они были старыми друзьями. Он похлопал того по плечу, словно желая успокоить пленника, и уверенно кивнул, обведя взглядом карлика, Шеа и Кельцета.
— Расскажи нам, что ты делал на этих пустынных равнинах, карлик, — предложил затем Панамон. — Кстати, как тебя зовут?
— Я Орл Фейн, воин племени пелле из верхнего Анара, — поспешил ответить тот. — Я‡ я нес курьерскую депешу из Паранора и набрел на это поле боя. Здесь все уже были мертвы, и я ничего не мог сделать. Потом я услышал, что идете вы, и спрятался. Я боялся, что вы‡ эльфы.
Он замолчал и с опаской взглянул на Шеа, в смятении заметив эльфийские черты его лица. Шеа неподвижно ожидал дальнейших действий Панамона. Тот понимающе взглянул на карлика и дружески улыбнулся.
— Орл Фейн, из племени пелле, — медленно повторил вор. — Великое племя храбрых охотников. — Он покачал головой, словно сожалея о чем— то, и снова поглядел на удивленного карлика. — Орл Фейн, если мы собираемся принести друг другу пользу, то нам придется доверять друг другу. Ложь не способствует укреплению нашего взаимного понимания. На поле боя были знамена пелле — знамена твоего племени. Значит, ты был с ними и сражался.
Карлик лишился дара речи, в его выпученных зеленых глазах вновь появился страх и неуверенность. Панамон спокойно улыбался.
— Ты только посмотри на себя, Орл Фейн — ты весь покрыт брызгами крови, а на лбу у тебя глубокий порез. Зачем ты скрываешь от нас правду? Ты ведь был здесь, разве нет? — Его уверенные слова заставили карлика быстро кивнуть, и Панамон почти радостно рассмеялся. — Конечно, ты был здесь, Орл Фейн. И когда началась битва с войском эльфов, ты сражался, затем был ранен, возможно, даже потерял сознание, и лежал здесь, пока не появились мы. Ведь все было так, верно?
— Да, все было так, — торопливо признал карлик.
— Нет, не так!
На миг настала ошеломленная тишина. Панамон все еще улыбался, и это окончательно сбивало с толку Орл Фейна. В глазах карлика читалось сомнение, а губы сложились в неуверенную улыбку. Шеа удивленно смотрел на них, не в силах понять, что же происходит.
— Слушай, лживая маленькая крыса. — Улыбка стерлась с лица Панамона, взгляд его стал жестким, и он вновь заговорил холодным грозным тоном. — Ты врешь с самого начала! Охотник племени пелле носил бы племенные знаки — а у тебя их нет. Тебя даже не ранили в бою — эта крошечная царапина вызывает только смех! Ты предатель, дезертир, верно? Верно?
Вор схватил перепуганного карлика за отвороты туники и затряс с такой силой, что Шеа услышал, как у бедняги стучат зубы. Тощий пленник начал вырываться, пытаясь перевести дыхание, не в силах поверить в такой поворот событий.
— Да, да! — выдавил он наконец признание, и Панамон отпустил его, резко толкнув обратно в лапы бдительного Кельцета.
