– Хорошо. – Локи со вздохом поднялся. – Пойдем, Фруда. – Собачка радостно засеменила к нему, и Локи подхватил ее на руки. – Взрослые хотят поговорить.
Карлик аккуратно сложил украшения на столик и направился к двери.
– Локи? – окликнула Сара, когда он уже выходил, и, не повернув головы, продолжила: – Убедись, что мой муж готов нас принять.
– Как пожелаете. – Локи слегка поклонился.
Двери закрылись, и я осталась с Сарой наедине.
– Как ты себя чувствуешь? – Она снова улыбалась.
– Спасибо, лучше.
У меня не было уверенности, что следует рассыпаться перед ней в благодарностях. Да, она исцелила меня, но не стоит забывать, что и к моим мучениям она тоже руку приложила.
– Ты, наверное, хочешь переодеться. Я подыщу что-нибудь твоего размера.
– Благодарю, но одежда беспокоит меня в последнюю очередь. Я хочу знать, что происходит. Зачем вы меня похитили? – Я повысила голос, но Сара осталась невозмутима.
– Наверняка у меня что-нибудь найдется, – продолжала она, не слушая. Подошла к огромному шкафу, открыла, достала черное платье. – Вот это, пожалуй, хоть и великовато, но в целом должно подойти.
– Да мне плевать на одежду! – выкрикнула я. – Я хочу знать, почему вы меня преследуете. Я все равно не могу дать вам то, о чем я понятия не имею.
Сара направилась к кровати, и я вдруг поняла, что она старается на меня не смотреть. Взгляд ее блуждал, аккуратно меня огибая. Она положила платье на кровать.
– Вы всех выставили, чтобы мы могли поговорить, а сами теперь молчите? – спросила я зло.
– Я так долго ждала этого дня. – Сара нежно провела рукой по ткани платья. – И вот он настал, а я абсолютно не готова.
– Господи, да что все это значит?
Лицо Сары на минуту омрачилось, а затем снова обрело безмятежное выражение.
– Надеюсь, ты не возражаешь, если я тоже переоденусь. – Она прошла к складной ширме в углу комнаты.
Вся ширма была разрисована сказочными картинками, повторявшими сюжеты с входных дверей. Через ширму было перекинуто роскошное черно-красное платье. Сара скрылась за перегородкой.
– А вы не знаете, где Финн?
– Это твой искатель? – Черный халат лег рядом с платьем.
– Да. – Я замерла в недобром предчувствии.
– Я толком не знаю, где он. У нас его точно нет, если ты об этом спрашиваешь.
– Тогда почему он не пришел за мной? Как так вышло, что он позволил вам украсть меня?
– Полагаю, они его задержали на время, чтобы спокойно с тобой разобраться. В тонкости я не посвящена, но им было приказано без крайней необходимости не причинять никому вреда.
– Ну да, как я понимаю, Кира следовала именно этому приказу. (Сара промолчала.) Вы не можете просто сказать – он в порядке или нет?
– Локи не докладывал ни о каких инцидентах.
– Значит, он был за старшего в этом деле?
Я оглянулась на закрытые двери, слишком поздно осознав, кого нужно было спрашивать про Финна. Я уж было подумала, не кинуться ли на поиски Локи, но тут из-за ширмы вышла Сара.
– Да, и Локи сказал, что, за исключением Кириного… срыва, все прошло гладко. – Она провела по подолу ладонями и показала на платье, лежавшее на кровати: – Оденься, пожалуйста. Мы идем к королю.
– И он ответит на мои вопросы?
– Да, я уверена, он все тебе расскажет. – Сара не отрывала взгляда от пола.
Ну что ж, попытка не пытка. Но у меня нет времени, чтобы слушать уклончивые ответы и всякие там метафоры. Мэтт и Риз в плену, и мне надо их освободить. А для этого я должна понравиться королю, может, и получится уговорить его отпустить Мэтта и Риза. И если для этого нужно расфуфыриться в дурацкое платье, я переживу.
Я прошла за ширму переодеться. Сара же, сев за туалетный столик, распустила волосы и застегнула на шее одно из колье. Волосы ее, гладкие, прямые, поблескивали, как черный шелк. Я вдруг вспомнила Элору.
Интересно, как королева трилле отнеслась к происшедшему? Снарядила ли «спасательную экспедицию» или, может, вообще не знает, что я пропала?
Когда я вышла из-за ширмы, Сара предложила завязать бант у меня на спине, но я резко отказалась. И лицо ее вдруг сделалось невероятно несчастным! Она беспомощно пошевелила руками в воздухе, как будто у нее что-то отняли, и покорно кивнула.
Не говоря ни слова, она вывела меня из комнаты и поплыла по коридору. Вскоре мы стояли перед очередными створчатыми дверями. Сара постучала и снова пригладила алые и черные кружева своего платья.
– Войдите, – раздался резкий голос.
Сара кивнула, как будто подчиняясь, и толкнула двери.
Эта комната, как и прочие, тоже была без окон. Одну из стен темно-красного дерева полностью закрывали книжные шкафы, перед ними стоял массивный рабочий стол. Из мебели я отметила еще несколько элегантных кресел с красной обивкой – и все. Несмотря на внушительные размеры, помещение напоминало пещеру.
Самое большое кресло, с вычурными ножками, стояло как раз напротив нас. В нем восседал мужчина. Его волосы темно-шоколадного цвета спускались ниже плеч. Одет он был во все черное: отглаженные брюки, рубашка и длинный сюртук. Мужчина был красив суровой, даже свирепой красотой.
При нашем появлении Локи, сидевший в углу комнаты, почтительно встал. Собачонки Фруды при нем не было. Надеюсь, ее не сожрали местные чудища.
– А, ваше высочество! – Король радушно улыбнулся, но остался сидеть. – Скользнув взглядом в сторону Локи, он обронил: – Ты свободен.
– Благодарю, сэр. – Локи поклонился и быстро вышел.
Мне показалось, что он был рад убраться отсюда, и я нервно переступила с ноги на ногу.
– Итак, что происходит? – спросила я короля.
И улыбка его расцвела пуще прежнего.
– Полагаю, нужно начать с главного. Я – Орен, король витра. И я твой отец.
Первая мысль была: «Вранье».
Сразу за ней последовала другая: «А если правда»?
В конце концов, мать из Элоры отвратительная, и до меня ей почти не было дела. К тому же я вспомнила, с какой интонацией несколько минут назад Сара сказала: «Я так долго ждала этого дня», еще и платье, приготовленное для меня, почти любовно поглаживала. Я посмотрела на Сару. Сцепив ладони, она стояла рядом и впервые не отвела глаз, а ободряюще мне улыбнулась. Но все-таки в ее взгляде была какая-то грусть.
На Сару, должна сказать, я была похожа не больше, чем на Элору. Обе писаные красавицы. Но Сара совсем еще молода – наверное, чуть-чуть за тридцать.
– Э-э… выходит… – я с трудом подбирала слова, – Элора – не моя мать?
– Нет, к глубокому сожалению, Элора твоя мать, – ответил король с тяжелым вздохом.
Казалось бы, такое признание должно вызывать доверие, ведь если король хотел перетянуть меня на свою сторону, он мог просто сказать, что мои родители – он и Сара. А он честно признал, что Элора – моя мать, и предоставил мне право самостоятельно выбирать союзника. Но теперь я окончательно запуталась.
– Зачем вы мне это все рассказываете?
– Потому что тебе должна быть известна правда. Ты ведь наверняка поняла, что Элора та еще интриганка. – Каждый раз, произнося «Элора», король морщился, словно имя отдавало уксусом. – Если ты будешь все знать, тебе будет легче принять решение.
– О каком решении вы говорите? – задала я вопрос, ответ на который, кажется, уже прозвучал.
– О единственно важном. – Губы Орена дернулись в странной улыбке. – Каким из королевств ты будешь править.
– Если уж быть откровенной, я не собираюсь править никаким королевством вообще.
– Почему бы тебе не присесть? – Сара указала на кресло за моей спиной, сама она села рядом с королем.
– Значит, – я посмотрела на ее грустное лицо, – вы моя мачеха?
– Да, – кивнула она.
– Ничего себе.
Я помолчала, привыкая к новостям.
– Нет, все-таки не понимаю. Элора мне сказала, что мой отец умер.
– Ну конечно. – Орен мрачно рассмеялся. – Расскажи она правду, у тебя бы появился выбор. А Элора догадывалась, что ты можешь предпочесть не ее.
– А как вас угораздило… – Я прикусила язык, осознав грубость своих слов. – Как именно вы двое… как вы пересеклись, чтобы… ну, вы понимаете, чтобы я у вас родилась?
– Мы были женаты. Это было задолго до нашего союза с Сарой, и брак наш оказался скоротечным.
– Вы были мужем Элоры?!
Ведь если так, то во Фьонинге наверняка каждая собака знала… Не говоря уж о Финне. А он, вводя меня в историю трилле, даже не заикнулся, что моя мать была женой короля витра.
– Недолго, – ответил Орен. – Мы заключили брак, полагая, что таким образом объединим наши королевства. На протяжении долгих лет народы витра и трилле враждовали, и мы мечтали о спокойной жизни. К сожалению, твоя мать самая невозможная, самая абсурдная и ужасная женщина из всех, живущих на планете. – Он улыбнулся. – Ну, не мне тебе об этом рассказывать, ты наверняка убедилась в этом сама.
Мне вдруг захотелось встать на защиту Элоры, но я промолчала. Да, Элора жесткая, временами даже жестокая, но слова Орена все равно неприятно меня задели.
