– Я тебе больше не брат, – ответил Деган, опустив голову и глядя на Золото исподлобья. – Я выбросил мой меч.
– Весьма удобно для тебя, коль скоро мы не сможем его изучить. И где бы он мог быть?
Я заставил себя смотреть на Золото и не глядеть ему за спину на двери, двор и моего мула. Тот, если и заметил, не показал виду.
– В надежном месте, – ответил Деган.
– Конечно, не сомневаюсь. – Золото соблаговолил взглянуть на меня. – Кто на рапире?
– Дрот, – вмешалась Медь, становясь рядом с ним. – Помнишь? Тот самый, что врал нам о Железе.
– Ах да. Не признал. Что ты здесь делаешь, вор?
– Я его попросил, – сказал Деган, выступив вперед и не дав мне ответить. – Без Дрота у нас бы не было ни одного меча, не говоря о законах. Это он отобрал их у Стали.
– Он? – Впервые за все время Золото посмотрел на меня с искренним удивлением. – Хочешь сказать, что Сталь тоже мертв, а убил его вот этот?
– Как видишь, он здесь.
– А Стали нет. Очередное удобное стечение обстоятельств, брат.
– Остынь, Золото. – Латунь тоже шагнула вперед. – Трибунал пока не начался. Нам еще ждать остальных.
– И то правда. – Золото оглянулся на своих спутников и снова приковался взором к нам. – Хотя не проще ли будет для всех, если мы вынесем приговор прямо сейчас? Назовем полевым судом, если угодно, и разберемся по-быстрому. Сэкономим общее время. – Он улыбнулся. – Может, проголосуем руками?
– Или сталью, – отозвалась Латунь, положив ладонь на эфес.
Деган, стоявший рядом с Медью, осклабился.
– О, не советую этого делать, сестра, – молвил он, взявшись за собственное оружие.
Стальная лента гарды была испещрена белыми вкраплениями, но я не понимал, что это такое. Жемчуг? Кость? Белые опалы?
– Нет, этому не бывать, – прогромыхал голос позади них. – Если в такой компании обнажится сталь, то неизвестно, кто останется цел.
В зал вошел человек-гора – достаточно высокий и широкий, чтобы дверной проем выглядел маленьким. Он был смуглый, с крупными и бесстрастными чертами лица, с огромным мечом, который покоился на плече. На нем была незатейливая туника в коричневую и зеленую полоску, подвернутые портки и наголовная повязка, казавшаяся до боли знакомой. Поперечина гарды и кольцо были из простого металла, в который были встроены осколки чего-то серого и неопознаваемого.
– Что за амбал? – шепотом спросил я, наклонившись к Дегану.
– Камень. Брат Стали.
– Брат? – У меня вдруг сперло в зобу дыхание.
– Понимаю. Мне он тоже всегда казался грозным.
– О, замечательно. Какое облегчение.
Золото перевел взгляд с нас на Камня и улыбнулся.
– Справедливое замечание, брат. Я пристыжен. – Он коротко поклонился Камню и обратился к своим спутникам: – Предлагаю передохнуть, пока не подтянулись остальные.
Все трое дружно отправились в угол.
– Это оппозиция, насколько я понял, – заметил я.
– Вроде того, – согласилась Латунь. – Золото чу´ток до деганской крови с тех пор, как мы потеряли Кость.
– Кость?
– Они были вместе, – пояснил Деган. – Золото тяжело перенес ее смерть. Пообещал карать всякого Дегана, который пойдет по стопам Слоновой Кости.
– То есть тебя.
– Да, теперь меня. – Деган глубоко вздохнул. – Тебе придется уйти.
– Черта с два!
– У тебя нет здесь никаких прав. Никакого голоса. Уходи, пока не прибыли остальные.
– Не для того я проделал такой путь, чтобы развернуться и уйти. Я пришел потому…
– Я знаю, почему ты пришел, – перебил меня Деган. – И ценю это. Но если останешься, то тебя в лучшем случае вышвырнут.
– В лучшем? – вмешалась Латунь. – Да ладно, Бронза, я не думаю…
– Зато я думаю, – огрызнулся Деган. Он взял меня за плечо и подтолкнул в сторону, прочь от всех. – Ступай.
Это была почти мольба.
– Почему?
– Потому что, – Деган быстро осмотрел помещение и пригнулся ко мне, – ни один посторонний не должен знать того, что известно тебе. Они не потерпят, чтобы человек, который не является Деганом, был в курсе наших внутренних разногласий, не говоря об императоре и подлинной природе нашего служения. Если до Золота или кого-то еще дойдет, как много ты выяснил…
– Хочешь сказать, они убьют меня потому, что я много знаю? Так мне не впервой.
– Может быть, но в таком переплете ты не бывал. Они – другое дело. Ни споров, ни болтовни, ни торгов – прирежут, и дело с концом. Так уж у нас заведено. Сейчас самое время уйти, пока никто не подозревает о степени твоей осведомленности. Сваливай, пока не началось, чтобы вопросы повисли в воздухе.
– А твой меч? Что мне с ним делать?
– Забери с собой.
– Что? Но я думал…
– Если они завладеют моим мечом, – прошипел Деган, – то выяснят, что ты еще в долгу перед орденом. Я должен освободить тебя от него – от них. Я клялся, потому что знал, кем ты был и остаешься для меня. Они не поймут. Для них ты просто очередное орудие, и я этого не допущу. Бери мой меч и уходи.
Я посмотрел на Дегана и улыбнулся. Приятно услышать то, что хотел. Ради этого стоило пройти столько миль.
– Не могу. – Я покачал головой.
– Я не могу тебя оставить. – Деган стиснул зубы.
– И прогнать не можешь.
– Да ну? Старшина! – обратился Деган к Камню.
– Мм? – повернул тот свою массивную голову.
– Этот человек не Деган. Выведи его, пожалуйста.
– Черта с два! – Я выдернул руку из хватки Дегана.
– Давай шевелись, – велел Камень. Голос, вполне нормальный для обычного человека, казался тонким в его устах. – Не задавай мне трудов. Спроси у остальных – они тебе скажут, что я раздражаюсь от лишней работы.
Увернуться? Бежать? Отсрочить неизбежное? Но в зале было полно Деганов, и ожидались новые. Не биться же с ними, черт побери?
Я вздохнул и ссутулился.
– Сукин сын! – сказал я Дегану.
– И ты не кашляй, – откликнулся тот, когда я в сопровождении Камня направился к дверям.
Камень проводил меня через зал и по длинному коридору до входа в цитадель. Я остановился наверху лестницы, которая спускалась в главный внутренний двор, и заморгал на утреннем солнце. Камень встал рядом.
– Золото говорит, что ты убил Сталь. – Он обошелся без вступлений.
Я оцепенел.
– Это правда?
– Я…
– Не лги, малыш. Я пойму.
Разве я лгал? Формально – нет: последний штрих нанесла Ариба, однако это не означало, что я не старался сам. Улыбнись мне удача, он умер бы от меча Слоновой Кости, а не от клинка нейяджинки. Но было ли это важно? А главное, собирался ли я вилять перед лицом Волкова брата?
– Я приложил руку к его гибели.
– Признателен за правду, коли так, – хрюкнул Камень и откашлялся. – Я просто хочу, чтобы ты знал, покуда все не началось, что я не держу обиды за Волка. Уже нет.
– Если это имеет значение, то я не…
– Не имеет. – Он снова кашлянул. – Что бы ни говорил Волк, я сомневаюсь, что он вообще ставил Клятву превыше себя. – Деган взглянул на меня сверху, оскалив неровные зубы. – Я решил, что тебе надо знать.
– Я должен благодарить? Тогда спасибо.
– На здоровье. Теперь покинь это место, пока мне не пришлось тебя убить.
Конечно, я никуда не ушел. О да, я оседлал мула и стал удаляться от крепости, но только пока не уверился, что нет ни преследования, ни слежки. Затем, старательно избегая встречи с Деганами, которые все еще прибывали, я нацепил меч Бронзы и кружил по холмам, пока не сумел подобраться к месту с другой стороны.
Это было непросто. Крепость находилась на круче и нависала над узким проходом. С точки зрения обороны она была расположена превосходно, и я бы даже теперь не подошел к ней с войском против скромной дюжины Деганов. Но между войском и человеком на муле есть разница, а крепость уже давно никто не собирался защищать – подлесок разросся, линии обзора не разгружены. Я потратил какое-то время, но все же нашел для нас с мулом – а после только для себя – достаточно много козьих троп и пересохших ручьев, чтобы добраться до стены и пролезть через брешь вдалеке от ворот и главного двора.
Я лелеял призрачную надежду на пустое окно или дыру в стене или крыше, через которые мог бы следить за происходившим внутри, но действительность быстро положила конец этим мечтам. Без верхолазного снаряжения мне было не обойтись, и даже с ним я рисковал бы оказаться замеченным Камнем или другими Деганами во дворе. Поэтому я расходовал драгоценное время на изучение периметра главного здания, выискивая или сквозной проход, или доступ внутрь. Но как нарочно, все двери были либо заперты, либо открывались в коридоры и помещения, которые вели прочь от места, куда я хотел попасть.
Наконец, продираясь через непролазные заросли, когда-то бывшие садом, и изучая растрескавшуюся башню, которая высилась близко к залу и почти подходила для безрассудного прыжка, я их услышал – голоса. Слабейший, знаете ли, отзвук, мгновенно растаявший на ветру, но я взял след. Поискав и прислушавшись, я обнаружил источник. Это была трещина шириной в ладонь в наружной стене зала, проточенная семенем, которое нашло изъян в кладке, пустило корни и превратилось с годами в джанийский клен.
