Трещина не пролегла по прямой и сузилась на глубине, но это не играло роли. То, чего я не мог видеть, можно было услышать, и этого пока хватало. Я устроился на грубом красновато-коричневом стволе дерева и приложил ухо к бреши.
Они кричали. О чем – непонятно, но голосов было достаточно, чтобы слиться в низкий гул. Наконец он ослабел, и я расслышал глас Золота, возвысившийся над остальными и подавлявший их силой авторитета.
– Не отрицая их важности, хочу напомнить присутствующим, зачем мы здесь собрались, – прогремел Золото. – Нам не пристало расточать ахи и охи над клинком Слоновой Кости и законами, которые вернул нам Бронза. Это, конечно, благородный жест и впечатляющий подвиг, но их наличие не отменяет того факта, что перед нами на столе лежат три меча без хозяев, а еще один висит на стене в Казарменном доме. Именно эти клинки и оправдывают сегодняшний трибунал: четыре смерти менее чем за два месяца, и везде отметился Бронза. Вот почему мы здесь, братья и сестры. Не забывайте об этом.
– Причина нашего сбора – в расколе, который существует в ордене. – Голос Дегана рассек воздух, словно дуга, описанная мечом. – К нему и восходит все прочее: смерти, потерянные законы, меч Слоновой Кости и то, что в нем заключено. Пока мы не разберемся с нашими Клятвами и их отношением к императору и империи, не будет никакой важности в том, что я сделал или не сделал.
– Очень удобно для тебя, – откликнулся Золото.
– Удобно или нет, а все равно правда, – парировал Деган.
– Да с чего же нам верить тебе? – вмешался другой голос, мне незнакомый. – Зачем ты вообще здесь, если не ради выкупа нашего расположения и подкупа нас же, чтобы вернуться в строй?
– Он пришел сдаться на нашу милость. – Певучий, непринужденный тон Латуни узнался сразу. – Бронза вернул мечи, а также законы. Кто из нас за минувший век попытался добыть хотя бы одно, не говоря о том и другом? Кто сделал хоть что-то, а не игнорировал вопрос, терзавший нас со времен основания? Кто примирился с нынешним положением дел?
– Я не спорю, Бронза принес мечи и законы, – возразил Золото, – но какой ценой? Где Слоновая Кость? Где Сталь? Без них мы располагаем только словом человека, которого судим за их гибель.
– У тебя нет оснований возлагать их смерть на Бронзу.
Этот голос показался знакомым, но я его не узнал. С допроса в Илдрекке насчет Железа? Так или иначе, его поддержали другие. Но еще больше людей воспротивилось.
– Передо мною их сталь! – прокричал Золото, и его слова легли на прочие, как покров. – Чего же еще желать? Кто из нас добровольно отдаст клинок и останется жив? О, приношу извинения – кто, кроме Бронзы? – (Смешки, но немногочисленные.) – Неужели мы поверим, что за эти мечи не пришлось дорого заплатить?
– Конечно пришлось, – ответила Латунь. – Но Бронзу нельзя обвинять в убийствах лишь потому, что он жив. Если так, то зачем он вернулся? Почему не побежал дальше? Или не продолжил охоту на нас, если он такой убийца, как ты говоришь? Зачем при таком богатстве выбора созывать орден и становиться перед нами?
– Из страха. – Слово Золота упало тяжело, как гиря, и зал притих. – Из страха преследования. Страха поимки. Страха перед судом меча, а не деяний. Страха бесславия, наконец. Наш брат Бронза вернулся, так как раздобыл больше того, о чем торговался, и не знал, что делать с полученным. Даже клятвопреступник и убийца знает предел, а для Бронзы таким пределом был, думаю, клинок Слоновой Кости. Когда в его руках оказалась судьба всего ордена, это стало чересчур даже для него – отчаянный риск и неподъемное дело. – Пауза. Затем я почти увидел, как Золото драматически развернулся к Дегану со словами: – Прав ли я, брат? Тебя вернул страх?
– Да.
Даже с моего места я отчетливо расслышал общий вздох.
– Ты прав, – продолжил Деган. – Я вернулся из страха. Но я боялся не охоты, не поимки и не бесславия. Не испугался ни тебя, ни того, что воплощал меч Слоновой Кости. Я пришел, потому что страшился за тебя и за орден. Я совершил свой поступок после того, как увидел павшего Железо и понял, что орден расколот и нужно что-то менять.
– А ты и есть перемена? – подхватил Золото.
– Я буду ее частью.
– Что же ты поменяешь, брат Бронза? Струение крови и стали, как выразился бы Сталь, если верить тебе? Или твоя перемена явится на острие меча Слоновой Кости с его привязками? Как ты нас спасешь?
– Ничем из перечисленного.
– Тогда чем?
Последовала долгая пауза. Мне пришлось притиснуться ухом к камню, чтобы расслышать, когда Деган наконец заговорил.
– Сталь был прав, по крайней мере отчасти, – начал он. – Я понял это не сразу, но на обратном пути просмотрел кое-какие книги из библиотеки Слоновой Кости и уловил его мысль. А также идею Слоновой Кости.
Невнятный шелест голосов. Вскоре он унялся, и голос Дегана прорезался снова.
– Берясь за дело, – продолжил Деган, – ты умозрительно представляешь результат. Выстраиваешь образ и жестко придерживаешься его, ибо это твоя путеводная нить. Но стоит замыслу воплотиться, едва ты и вправду начинаешь претворять его в жизнь, тебе становится ясно, что он никогда не совпадет с мечтой. Ты замечаешь изъяны и промахи, недостатки и ошибки, и, сколько ни стараешься, тебе не удается избавиться от них полностью. Как ни трудись, действительность бледнее своей возможности. Ты впадаешь в уныние. Ты понимаешь вдруг, что это совершенство недостижимо. Что ему не бывать таким, каким оно виделось вначале.
По-моему, именно это случилось со Слоновой Костью и в меньшей степени – со Сталью. Мне кажется, что это подтачивало орден с самого основания. Мы не те, кем представляли себя в мечтах, и никогда не будем такими, невзирая на императора. Но это не означает отказа от мечты. Дело, которое мы затеяли, никуда не исчезло и ждет.
Да, орден небезупречен. Изъяны существовали с самого начала. В этом смысле Сталь не ошибся – мы должны начать заново. Но не с крови и смерти. Он собирался разрушить нас до основания и выстроить с нуля, но это отвергает все, чего мы достигли. Все, что сделали правильно.
Для ордена главный вопрос – решить, что делать с нашей Клятвой сохранять империю. Волк думал использовать Клятвы в клинке Слоновой Кости для принуждения императора, чтобы тот переопределил наши служение и цель. Сделал нас теми, кем мы были до Клятвы. Но мы уже не Белые Кушаки, мы нечто большее.
Послышался гул одобрения.
– Ошибка Волка, – констатировал Деган, – была в том, что он вообразил, будто может силком направить нас по пути, который считал достойным. Но честь насильно не дается, как не купить ее обещаниями.
– Ты-то что предлагаешь? – осведомился Золото не то чтобы с издевкой, но и не усмиренно. – Обратишься к императору, пусть он решает? Применишь меч Слоновой Кости и законы, чтобы принудить нас избрать тот или иной путь? Станешь нам наставником и арбитром в вопросах искупления?
– Нет. Я предпочитаю третий путь.
– Какой же?
Тишина. Мне почудилось, что замер даже ветер в кленовой листве.
– Не знаю, – наконец сказал Деган. – Но я…
Однако его слова потонули в криках, взорвавших зал.
Ответ был не тот, на который рассчитывали.
После многих возгласов и вроде бы стука по столу навершием меча собравшихся призвали к некоему подобию порядка.
– Что ж, все это увлекательно, – изрек Золото, когда галдеж прекратился, – однако не приближает нас к решению по существу дела.
– Как и твои вопросы! – парировала Латунь едва ли не криком.
Теперь в ее голосе звучала нотка отчаяния, и я попытался представить общий настрой. Я наловчился подслушивать после многих лет деятельности в качестве Носа, но это не убавило сиюминутной досады. Было бы здесь окно, а не щель!
– Ты собираешься очернить все, что бы ни сказал Бронза? – вопросила Латунь. – Это твой план? Отравить сомнением каждый его поступок? Если да, то я напомню присутствующим, что речь идет о Бронзовом Дегане. Это человек, который…
– Нам известно, что он сделал, – кисло возразил Золото. – И да, коли ты спрашиваешь, то я намереваюсь сомневаться в нем по той же причине: это Бронзовый Деган. А потому мы не вправе его щадить. Он меньшего и не ждал, верно я говорю? – (Большинство собравшихся вроде как согласилось.) – Нашего уважения и восхищения мало, чтобы простить его, а тем более принять обратно с распростертыми объятиями.
– Ну и что ему делать? – осведомилась Латунь, откровенно потеряв терпение. – Пусть вызовет Серебро и Сталь, чтобы сказали, откуда у него их мечи? Может, спросите Слоновую Кость, как удалось Бронзе завладеть мечом и законами? Если тебе, Золото, нужен деревенский шаман, то я приведу. Управлюсь за пару часов!
Разрозненные смешки, но скудные. Отчаянно мало. Латунь и Деган проигрывали.
– Ценю твое предложение, – отозвался Золото, – но у меня есть другое, попроще.
– Какое же? – спросил Деган.
– Я попрошу тебя ответить на единственный вопрос. Он вскроет самую суть и прояснит все остальное. Ни слова о Стали и законах Слоновой Кости – всего один простой вопрос.
