Что случилось затем, он так никогда и не смог вспомнить. Он с трудом сознавал, что к нему тянутся руки, его вытаскивают из челнока на травянистый берег, где он замертво повалился на землю. Он слышал нежный голос девушки, обращенный к нему, а потом его окутала тьма и оцепенение, и он окончательно лишился чувств. Он плавал между темнотой и сном, смутно сознавая туманную опасность, изводящую его усталый разум и требующую встать и сражаться. Но его тело не могло больше отвечать на эти требования, и наконец он провалился в глубокий сон.
Когда он проснулся, вокруг было по-прежнему темно и с темно— серого неба медленно и ровно падал дождь. Он лежал в теплой удобной кровати, обсохший и отдохнувший, его израненные ноги были вымыты и перевязаны, и ужасная гонка с северными троллями осталась в прошлом. Медленный дождь спокойно постукивал по оконным стеклам, через которые в здание из камня и дерева лился серый свет. Он неторопливо изучил со вкусом обставленную комнату и вскоре пришел к выводу, что это дом не простого, а знатного горожанина. По дереву были вырезаны эмблемы и гербы, принадлежавшие, насколько было известно Мениону, королям Каллахорна. Минуту горец лежал неподвижно, молча и неспешно разглядывая обстановку, не торопясь прогонять медленно тающий сон и окончательно пробуждаться. На стуле у кровати он заметил чистую одежду и уже собирался встать и одеться, когда открылась дверь и вошла пожилая служанка с подносом горячей еды. Вежливо кивая и улыбаясь, она подошла с подносом к его постели и поставила его горцу на колени, подложив ему под спину подушки и посоветовав есть быстрее, пока блюда не остыли. Как ни странно, она чем-то напомнила Мениону его мать, добрую хлопотливую женщину, умершую, когда ему только исполнилось двенадцать. Служанка подождала, пока он примется за еду, затем повернулась и вышла, тихо прикрыв за собой дверь.
Менион ел медленно, наслаждаясь превосходной кухней, чувствуя, как в его тело вливаются новые силы. Он справился уже почти с половиной обильного обеда, когда ему пришло в голову, что он не ел уже больше суток — а возможно, и дольше. Он снова бросил взгляд за окно, на моросящий дождь, не в силах понять даже, тот же сейчас день или уже следующий. Возможно, он проспал целые сутки‡ В его мыслях молнией сверкнула главная его задача в Керне — предупредить горожан о близящемся вторжении армии Севера. Возможно, он уже опоздал! Он словно окаменел при этой мысли и неподвижно сидел с поднесенной ко рту вилкой, когда дверь снова открылась. На пороге появилась спасенная им девушка, высохшая и выспавшаяся, в просторном пестром халате теплых оттенков; ее рыжие волосы были расчесаны и сверкали даже в сером свете дождливого дня. Такой поразительной женщины Менион Лих не встречал еще ни разу за всю свою жизнь. Внезапно вспомнив о поднесенной ко рту вилке, он положил ее на поднос и приветливо улыбнулся. Она прикрыла за собой дверь и грациозно приблизилась к его изголовью. Она невозможно красива, снова подумал он. Почему же ее похитили? Что может о ней знать Балинор — какие ответы он сможет ему дать? Она встала рядом с его постелью, глядя на него, внимательно изучая его своими ясными глазами.
— Вы прекрасно выглядите, принц Лиха, — улыбнулась она. — Отдых и еда изумительно помогли вам.
— Откуда вы узнали, кто?..
— На вашем мече выгравировал герб короля Лиха; его я немного знаю. Кто же, кроме его сына, может носить такое оружие? Но, к сожалению, я не знаю вас по имени.
— Менион, — ответил горец, несколько удивленный тем, что девушка знает его крошечную страну, королевство, о котором не слышали почти ни в каких землях.
Девушка тепло пожала ему руку и радостно кивнула.
— Меня зовут Ширль Рейвенлок, а это мой дом, Менион — Керн, Город на острове. Если бы не ваша отвага, я больше никогда не увидела бы его. За это я вечно буду вам благодарна и навсегда останусь вашим другом. Теперь ешьте, я хочу с вами поговорить.
Она присела рядом с ним на постель и жестом предложила Мениону вернуться к прерванной трапезе. Он снова начал было поднимать вилку, но мысль о вторжении северян заставила ее с громким стуком упасть на поднос.
— Вы должны сообщить в Тирсис, Балинору — началось вторжение с Севера! К северу от Керна стоит огромная армия, ожидая‡
— Я знаю, все в порядке, — быстро ответила Ширль, прервав его движением руки. — Вы даже во сне говорили об опасности — прежде, чем лишиться сознания, вы все нам рассказали. Мы уже отправили гонца в Тирсис. Но в отсутствие брата там правит Паланс Буканнах; Король по— прежнему очень болен. Керн поднимает свою оборону, но пока что опасность еще далеко. После ливня Мермидон разлился, и большая армия не в силах сейчас переправиться на остров. Мы пробудем в безопасности, пока не прибудет помощь.
— Балинор должен был прийти в Тирсис несколько дней назад, — встревоженно заявил Менион. — А что с Граничным Легионом? Он уже готов к войне?
Девушка непонимающе посмотрела на него, и он понял, что ей ничего не известно ни про Балинора, ни про Легион. Менион резко отодвинул поднос и вскочил с постели; изумленная Ширль встала вместе с ним, пытаясь успокоить разгоряченного горца.
— Ширль, вы можете думать, что находитесь в безопасности на этом острове, но я уверяю вас, что время для нас истекает! — воскликнул Менион, протягивая руку за своей одеждой. — Я видел, какова эта армия, и говорю, что ее не остановит никакое половодье — и можете забыть обо всякой чудесной помощи.
Потянувшись ко второй пуговице своей ночной рубашки, он замер, внезапно вспомнив, что с ним в комнате находится женщина. Он многозначительно взглянул на дверь, но она только покачала головой и отвернулась, чтобы не видеть, как он переодевается.
— А что насчет вашего похищения? — спросил Менион, торопливо одеваясь и изучая ее стройную спину. — Вы не догадываетесь, в чем может заключаться ваша ценность для северян — помимо вашей красоты, разумеется?
Он лукаво усмехнулся, охваченный порывом той дерзости, которой так не доверял Флик. Хотя горец и не видел ее лица, он был уверен, что она сейчас отчаянно краснеет. Прежде чем ответить, она чуть помедлила.
— Я не помню точно, что случилось, — наконец послышался ее ответ. — Я спала. Меня разбудил какой-то шум в комнате, затем меня кто— то схватил, и я потеряла сознание; кажется, меня ударили, или‡ Нет, теперь я помню — это была тряпка, смоченная пахучей жидкостью, не дающей дышать. Я потеряла сознание, а когда пришла в себя, то лежала на песке у реки — видимо, это был Мермидон. Вы знаете, как меня засунули в этот мешок. Я ничего не видела и почти ничего не слышала — и не понимала из их разговоров ни слова. А вы ничего не видели?
Менион покачал головой и пожал плечами. — Нет, ничего, — добавил он, вспомнив, что девушка не может его видеть. — Вас перевез на лодке один человек, затем передал вас четверым троллям. Я толком его не разглядел, но думаю, что узнаю его, если еще раз увижу. Но что насчет моего первого вопроса — зачем кому-то понадобилось вас похищать? Можете повернуться. Я одет.
Девушка послушно обернулась и подошла к нему, с интересом наблюдая, как он натягивает высокие охотничьи сапоги.
— Я королевской крови, Менион, — тихо ответила она. Менион замер и повернулся к ней. Когда она узнала герб Лиха на его мече, он заподозрил, что она не обычная горожанка из Керна. Сейчас же, возможно, ему откроется причина ее похищения из города.
— Мои предки правили Керном — а когда-то в древности и всем Каллахорном, пока сто лет назад к власти не пришел род Буканнахов. Я‡ ну скажем так, я принцесса — заочно. — Она рассмеялась из-за нелепости этой мысли, и Менион улыбнулся ей в ответ. — Мой отец — старейшина совета, управляющего внутренними делами Керна. Каллахорном правит наш Король, но наш строй называется парламентской монархией, и Король редко вмешивается в дела городского правительства. Его сын Паланс уже долгое время неравнодушен ко мне, и не секрет, что он намерен сделать мне предложение. Я‡ я думаю, чтобы повлиять на него, враги могли попытаться взять меня в заложники.
