– Этот экран – просто произведение искусства, – сказала Хилл. – Использует обычные камеры, но усиливает…
– Я знаю, – Тони провёл рукой сквозь изображение, но оно даже не поколебалось. – Я его сделал.
– Мы засекли его, – сказал агент. – Полицейские камеры настроены на его тепловой отпечаток. Его окружают с воздуха в нескольких кварталах к югу.
На экране прямо позади Патриота появился прожектор вертолёта. Юноша обернулся, он был напуган. Он помчался ещё быстрее.
Хилл улыбнулась:
– Беги, кролик, беги.
Тони нахмурился. Он никогда не знал, как относиться к Хилл: она казалась ему сторонницей чрезвычайных мер, солдатом, который всегда стремится к наипростейшему и самому жестокому решению. Потеря Ника Фьюри обезглавила Щ.И.Т. – довольно опасная ситуация для организации, которая охраняет порядок во всём свободном мире. Хилл увидела возможность и воспользовалась ею.
И судя по всему, получала от своей работы большое удовольствие.
– Акт о регистрации работает всего тридцать восемь минут, командир. Не стоило ли дать бедняге немного времени?
Хилл приподняла бровь:
– Во-первых, Старк, теперь моя должность называется директор.
– Исполняющий обязанности директора, я полагаю.
Она с яростью посмотрела на него:
– Патриот и Молодые Мстители – группа, которая в первую очередь была создана с вашего молчаливого согласия, весь вечер размещает твиты с высказываниями против Акта.
Она помахала агенту, который вывел текст на экран.
– Вот, например: «Умереть, но не снять маску»; «К чёрту Щ.И.Т», «Тони Старк: богач с каменным сердцем».
Она улыбнулась:
– Последний твит довольно поэтичен.
– Директор, – сказал агент, – сигнал от штурмовой группы.
На экране показали, как Патриот совершил мощный прыжок через тёмную пропасть между зданиями. Он чуть было не промахнулся мимо крыши, но уцепился за край и подтянулся вверх. Над ним кружил вертолёт, освещая прожекторами крышу. Тони различал орудия, торчавшие по обоим его бокам, прямо над шасси.
В командном центре с помехами прозвучал голос пилота:
– Визуальное подтверждение, тактический координатор. Я на позиции.
Хилл шагнула вперёд:
– Вас поняли, Фокстрот-Четыре. Даю разрешение использовать транквилизаторы и минимальную силу, – она повернулась к Тони. – Доволен?
Тот не ответил.
На бегущего Патриота посыпался град ампул и резиновых пуль, разорвавших ему куртку на спине. Он закричал от боли, но продолжал бежать.
– Ранений нет, тактический координатор.
Агент с нахмуренным лицом повернулся к Хилл:
– Он что, теперь пуленепробиваемый?
Второй агент сказал:
– Чёртовы базы данных, они же вроде бы должны обновляться.
– Терпение, – улыбнулась Хилл. – Как напомнил мистер Старк, мы занимаемся этим даже меньше часа.
– Куда он направляется? – спросил Тони. – Он уходит с острова.
– По нашим разведданным, у Молодых Мстителей есть убежище…
Всё ещё преследуемый вертолётом, Патриот оттолкнулся от стены одного из зданий. Но в этот раз он прыгнул не на крышу. Он перевернулся в воздухе и врезался в окно, разбив стекло. Издав крик, он исчез внутри.
– …вот здесь, – закончила Мария Хилл.
– Переключаю на вид из вертолёта, – сказал агент.
Они увидели трясущееся изображение Патриота, стоявшего возле разбитого окна. Комната выглядела тёмной и заброшенной, Тони не мог различить никаких других фигур.
– Ребята! – прокричал Патриот. – Нужно убираться отсюда! Я пытался предотвратить ограбление, и теперь за мной гонится Щ.И.Т.!
– Его ждёт сюрприз, – сказала Хилл. – Остальных мы схватили полчаса назад.
– На самом деле Виккан ещё в бегах, – сказал один из агентов, – но местная полиция знает, где он.
– Ребята, это серьёзно! – Фигура Патриота кружилась по мере того, как вертолёт описывал круги вокруг проёма. – Ребята из Щ.И.Т. а дурака не валяют!
– Транквилизаторы не действуют, – сказал пилот. – А теперь я не могу прицелиться.
Хилл повернулась к агенту:
– В здании пусто?
– Да, мэм. Никаких признаков жизни.
– Фокстрот-Четыре, разрешаю вам применить силу.
Тони обеспокоенно повернулся к ней:
– Что это значит?
Агент развернул изображение на весь экран. Из вертолёта вырвались две зажигательные ракеты и понеслись к зданию. Экран снова переключился на вид из вертолёта, и Тони увидел перепуганное лицо Патриота. Он смотрел прямо в камеру, открыв рот от страха, в то время как ракеты летели ему навстречу.
И вдруг здание взорвалось. Несущие стены разлетелись на кусочки, три верхних этажа были разрушены. Повсюду валялись куски стекла и металла. Облако тёмного пепла покрыло экран, заслоняя хаос вокруг.
Тони схватил Хилл за плечи:
– Что вы делаете? Вы что, с ума сошли?
Она чуть вздрогнула, но затем яростно высвободилась:
– Он практически неуязвим, чего вы ожидали?
– Я ожидал, что вы не будете производить бессмысленных разрушений, – он показал на облако пепла на экране. – Идея, ради которой всё это делается, – не пугать людей!
– Я полагаю, наши методы различаются.
– Если он умер…
– Он жив, – агент постучал по клавишам. На экране появились помехи, затем облако пыли и снова помехи. – Не могу получить изображение – полицейские камеры уничтожены взрывом. Но Фокстрот-Четыре подтверждает, что они его захватили.
– Этого не должно быть, – Тони надел шлем, и все системы его костюма включились. – Это… я сообщу об этом президенту. – Он повернулся и направился к люку.
– Старк.
Что-то неуловимое в тоне Хилл заставило его остановиться.
– Мы на одной стороне, – сказала она.
Он потянулся к крышке люка и разблокировал её. Внутренняя дверь с шипением открылась.
– Я знаю, – ответил он.
И исчез в ночи.
В ДОМЕ тёти Мэй было тихо. Старые книги, безделушки, сувениры, привезённые из поездок в те времена, когда авиаперелёты ещё не так были распространены… Везде фотографии в рамках: Питер, дядя Бен и давно погибшие родители Питера – с гордостью позирующие в военной форме. Чёрно-белые фотографии, сделанные ещё в начале XX века, а возможно, и в XIX. Запах нафталина – средства от насекомых, выпущенного десятки лет назад.
Питер Паркер сел на кровати и разгладил старое клетчатое покрывало. Как и всё остальное в этой комнате, оно было здесь уже несколько десятков лет. Его старый микроскоп, плёночный фотоаппарат, которым он делал свои первые снимки… Приз за успехи в естественных науках – с вмятиной, потому что Флэш Томпсон уронил его на землю…
Ничего не меняется. «Всё сохраняется», – осознал вдруг Питер, но не с одержимостью, а с гордостью. Здесь есть разница.
Очень большая часть его жизни осталась здесь, в этой комнате. И тем не менее кое-чего не хватало.
Он подошёл к шкафу и отодвинул плохо державшуюся доску. На секунду он замер и затем взял в руки свою самую первую тканевую маску Человека-Паука. Слегка выцветшая от времени, она смотрела на него огромными белыми глазами.
– Питер?
Услышав голос тёти, он вдруг вспомнил, зачем пришёл. Его вдруг охватила паника. Он скомкал маску и сунул её в задний карман.
– Я здесь, тётя Мэй.
Каждый раз, когда Питер приезжал в гости, тётя Мэй готовила ему оладьи – в любое время дня и ночи. К счастью, он действительно проголодался.
– Боже мой, Питер, ты так рано встал! Ещё даже солнце не взошло.
Она растерянно стояла в дверях, улыбаясь племяннику. Её волосы были собраны в аккуратный пучок, а на лице прибавилось морщин. На руках проступали синеватые вены, но её движения были твёрдыми.
Только одно было странным: на подносе лежали не оладьи, а шоколадное печенье.
– Не мог заснуть, – Питер посмотрел на поднос. – Печенье?
Тётя Мэй взглянула на поднос так, как будто впервые его видит, и на секунду её лицо приобрело озадаченное выражение. Питер снова ощутил приступ паники. Затем она покачала головой:
– Не знаю, дорогой. Сегодня всё как-то иначе.
– Я не жалуюсь.
Он взял одно печенье и откусил кусочек. Ещё тёплое. Шоколадная крошка таяла у него на языке. Он ощутил приятное чувство, что он дома.
Тётя Мэй улыбнулась и поставила поднос. Питер доел печенье, молча глядя на неё.
– Как ты себя чувствуешь, тётя Мэй?
– Я в порядке, Питер. Я всегда в порядке, – она отмахнулась. – Но я волнуюсь за тебя.
Она уселась на кровать и похлопала рукой рядом, чтобы он тоже сел.
– По поводу девушек… ты не очень-то в этом преуспел. Прости, что приходится это говорить.
– Тётя Мэй…
– Я всё ещё думаю, очень жаль, что так вышло с племянницей Анны Уотсон. Вот и всё.
