– И что могло толкнуть страну на столь отчаянный шаг? – подала голос Бетани. – Предположим, Юма предлагает какой-то вариант временного спасения от происходящего в остальных частях страны. Как и почему, ответов у меня нет, но предположим. Допустим, негативный эффект «Умбры» таков, что даже отчаянная мера кажется менее страшной, и люди готовы уехать, даже сознавая смертельный риск.
Трэвис представил и невольно поежился, хотя солнце пекло вовсю.
– Почему именно Юма? Что такое она предлагает? – Он вспомнил то, о чем размышлял в самолете: отличительная особенность этого места – его климат. Может быть, этот фактор и имеет решающее значение? – Что если эффект «Умбры» проявляется в одних местах сильнее, чем в других? Может быть, он сильнее там, где больше влажность? Если так, то Юма… – Он не договорил, поняв, что логика его рассуждения не срабатывает. Тряхнул головой. – Нет, в таком случае люди искали бы спасения не только здесь, но и в других местах. Пусть Юма и самый засушливый город, но есть сотни мест, где осадков выпадает не больше. Взять, к примеру, тот же Лас-Вегас. К тому же он намного больше. Даже Лос-Анджелес подошел бы, и для размещения людей условия там несравненно лучше. Конечно, продовольственную проблему пришлось бы как-то решать и там, но по, крайней мере, удалось бы избежать такого столпотворения.
– Значит, они приехали сюда не из-за климата, – констатировала Бетани. – Тогда из-за чего?
Минут двадцать они ходили между машин. Почти все были не заперты. Владельцы то ли не верили, что на них кто-то покусится, то ли уже не рассчитывали когда-либо снова ими воспользоваться.
Они открывали дверцы, щупали под сиденьями, заглядывали в багажники и бардачки. Почти везде находили запасные канистры для бензина. Некоторые даже почти полные, особенно в машинах из соседних штатов. Запечатанные пластиковые крышки спасли содержимое от испарения.
Тут и там попадались разные мелочи. Упаковки из-под фастфуда. Обертки. Карандаши. Монетки. В багажниках часто встречалось оружие. Покидая дом, люди посчитали нужным вооружиться – или, по крайней мере, не оставлять оружие без присмотра, – но, прибыв в Юму, уже не видели необходимости носить ружья и пистолеты с собой.
Кроме автомобилей, многие оставили дома и кое-что еще: например, велосипеды. И даже те, кто все же взял их, пользоваться ими не стали – велосипеды лежали в багажниках и на крышах, прикрепленные к рамам. Почему? Ответ на этот вопрос Трэвис нашел не сразу. Зачем оставлять велосипед, если до города еще тридцать миль и пройти их надо по пустыне? Лишь посмотрев на широкое и пустое шоссе, он подумал, что объяснение все же есть. Скорее всего, прибывавшие пользовались услугами какой-то транспортной системы челночного типа. Автобусы, грузовики, пикапы, должно быть, постоянно курсировали по шоссе, забирая прибывающих и доставляя их в город. Все это требовало серьезной и масштабной подготовки и строгой организации.
– Я кое-что нашла, – сказала Бетани.
Она стояла у белого мини-вэна, заглядывая внутрь через правое переднее окно. Пэйдж как раз открывала багажник припаркованного неподалеку «Кадиллака». Они с Трэвисом тут же подошли к ней.
В отделении для перчаток на приборной панели Бетани нашла блокнот. Желтая обложка нисколько не пострадала от солнца, а на страницах сохранились сделанные синей ручкой детские рисунки. Неуклюжие человеческие фигурки хмурились и роняли слезы размером с голову. Бетани пролистала страницы – везде примерно одно и то же. Печальные, несчастные люди. Один рисунок изображал что-то вроде продуктового магазина с раскрашенными цветными мелками яблоками и апельсинами. Помещение на другом напоминало школьный коридор. На заднем фоне были изображены деревья. И везде присутствовали люди, отчаявшиеся, закрывающие лицо ладонями, из-под которых стекали слезы. Рисункам недоставало одного – объяснения всем этим слезам. Что, черт возьми, довело людей до такого состояния?
«Суровый декабрь».
Так это называли в средствах массовой информации.
Но почему?
Пролистав еще с десяток страниц, они обнаружили последний рисунок, изображавший сам мини-вэн. Впереди сидели двое, ребенок и взрослый с длинными волосами, предположительно мать. Оба хмурились, но не плакали. На заднем сиденье высилась горка разносортных предметов домашнего обихода. Тостер. Пылесос. Компьютер. Вилки и ложки, тарелки, кастрюли и сковородки. Пакеты с одеждой.
Ничего этого в мини-вэне теперь не было. Присмотревшись, Трэвис увидел сзади сложенные на полу полки. И ничего больше.
На следующей странице блокнота их ждал сюрприз – не рисунок, но написанный от руки текст. Большие, не везде ровные буквы выдавали старание ребенка.
Надеюсь мы получим билет когда приедем туда. Надеюсь Тетя Лиз тоже там. Мама говорит что мы может быть будем там сегодня вечером.
Оставшиеся страницы были пустые. Пролистав их, Бетани вернулась к тексту.
– Билет? Билет куда? Для проезда в город?
Несколько секунд все молча смотрели на короткую запись. Потом Бетани закрыла блокнот и, просунувшись внутрь, заглянула в «бардачок» и выгребла оттуда остальное. Ручку с синей пастой и два цветных мелка, красный и оранжевый. Мелки расплавились, превратившись во что-то бесформенное, удерживавшееся только бумажной оберткой.
– Вопросов здесь можно найти много, – сказал Трэвис, – но, думаю, ответы нужно искать в городе.
Пэйдж и Бетани молча согласились.
Трэвис сбросил с плеча сумку, расстегнул «молнию» и достал цилиндр.
«Окно» открыли ярдах в двухстах от дороги – на случай, если кто-то будет проезжать по шоссе в 2011-м. Трэвис осмотрелся – машин на шоссе не было. Джип стоял на том же месте, где его оставили.
Через двадцать пять минут они уже достигли западной окраины Юмы. Город, раскинувшийся посреди пустыни на площади примерно четыре на четыре мили, оказался больше, чем предполагал Трэвис. Едва съехав с автострады, они попали в жилой квартал, застроенный низенькими домиками и усаженный невысокими, не выше уличных фонарей, пальмами. Крошечные передние дворики были либо посыпаны гравием, либо засеяны травой.
Они выехали к Пятой авеню, похоже, главной транспортной артерии города, и повернули на юг. Самая обычная Мейн-стрит, какую можно найти в любом американском городке. Единственная особенность – высушенный ландшафт. По пути им встретились две или три заправки, несколько бакалейных лавок, банков и ювелирных магазинов. Был здесь и «Бургер кинг», и кинотеатр с пятью экранами.
Если их и поджидала здесь армия, она пока ничем своего присутствия не выдавала. В чем был определенный смысл.
– Думаю, если мы и столкнемся с неприятностями, – сказал Трэвис, – то на другой стороне. На этой они не знают, ни куда мы направляемся, ни даже кто мы. Не считая тебя, Пэйдж. Но там, в будущем, единственными двуногими будем мы. Установить наблюдение на той стороне гораздо удобнее и надежнее.
Пэйдж кивнула. Подумала, взвешивая возможности.
– Я, может быть, выдаю желаемое за действительное, но в нашу пользу играет несколько факторов. С одной стороны, против нас президент Соединенных Штатов, имеющий в своем распоряжении всю мощь военных и полицейских сил страны. Ему ничего не стоит при желании испепелить нас адским пламенем. С другой стороны, и он, и Финн, и все, с кем они работают, явно продемонстрировали стремление любой ценить сохранить свои секреты. Трудно представить, что они решатся вот так, запросто, перебросить на другую сторону сотню солдат или федеральных агентов только лишь для того, чтобы устроить нам засаду. В эту игру посторонних не пускают. Думаю, Финн постарается обойтись своей командой, теми, кто был с ним в шестнадцатиэтажке, теми, кому он доверяет. Сколько их, сказать трудно. Нам повезло, если человек десять. Хуже, если больше.
Трэвис посмотрел на другую сторону улицы. Представил, как будет выглядеть город в руинах, через семьдесят лет. Если учесть особенности планировки и сохранность большей части строений, десяти человек для такой зоны наблюдения маловато. Тут и нескольких десятков не хватит.
И это преимущество не единственное. У них с собой цилиндр, и людям Финна в этом отношении противопоставить им почти нечего – они слишком рассредоточены на большой территории. Второй цилиндр Финн, конечно, оставит при себе.
Так что избежать неприятностей, когда и если таковые возникнут, им троим не составит особого труда. А если придется спасаться от преследования, можно просто включить цилиндр с задержкой и вернуться в настоящее. «Окно» будет оставаться открытым полторы минуты, но любой, кто попытается последовать за ними, все равно что обречет себя на самоубийство. Не надо быть выпускником Уэст-Пойнта[3], чтобы понять, чем грозит попытка пробраться через узкий проход, когда на другой стороне тебя встречают «ЗИГ-Зауэр P320» и «ремингтон». А когда радужка закроется по истечении 93 секунд, они просто убегут. Финну в любом случае потребуется какое-то время, чтобы доставить цилиндр в нужное место, не имея никаких транспортных средств.
