Как ни странно, отдельные вскрики детей и нескольких престарелых тетушек, которые уже, возможно, вступили в стадию старческого угасания, тут же стихли и сменились жутким спокойствием буровой бригады или добровольческой армии. Всего за двадцать секунд звуки удивления стремительно превратились в деловитую холодность обороны, отвращения и ярости, транслируемых в контролируемое насилие. Этим людям приходилось заниматься таким и раньше, и с каждым разом они становились все опытнее. Часть вооруженных мужчин вышла к границам участка, спокойно сжимая молотки, вставляя обоймы в дробовики и поднимая дула украденных из оружейных магазинов пистолетов и заржавевших револьверов, годами хранившихся в их семьях. Первым прозвучал сухой щелчок выстрела «ругера» 22-го калибра. Оружие было, как ни крути, не самым мощным, но точным и легким в обращении, и пуля снесла верхушку черепа мертвой женщины в тридцати ярдах от стрелявшего.
Женщина эта едва успела выйти из-за деревьев, как тут же упала, сраженная, и по ее голове тонкими ручейками потекла мозговая жидкость. Это произошло на семнадцатой секунде с начала атаки. К двадцатой секунде все завертелось куда быстрее.
В северном углу площадки Лилли Коул, поднявшись на цыпочки, медленно, словно в полусне, и практически невольно пятилась от Джоша. Ее инстинкты одержали верх: здоровяка быстро окружили три трупа, их челюсти с гнилыми черными зубами клацали совсем рядом, а в руках у него был лишь молоток и никакого пистолета.
Он повернулся к ближайшему зомби, пока остальная часть группы рассеялась по площадке, и вонзил острый конец молотка в висок ходячего в больничной одежде. Раздался треск, похожий на треск при колке льда. Во все стороны брызнуло мозговое вещество, с громким звуком вырвавшееся наружу из сдерживавшего его черепа, и бывший больной отключился.
Молоток застрял в его голове и выскользнул из большой руки Джоша, когда ходячий повалился на землю.
В это время остальные выжившие рассредоточились по углам площадки. У самой кромки леса Чад поднял свой обшитый сталью «смит-вессон» и с ревом выстрелил в глазницу долговязого старика с наполовину оторванной челюстью. Тот повернулся вокруг своей оси, сделал еще шаг в сторону лагеря и упал, залившись тошнотворными выделениями. Позади выстроенных в линию машин колышек палатки вошел в рот рычавшей женщины, пригвоздив ту к стволу дуба. На восточном краю площадки с той же легкостью, с которой разрезают надвое гранат, топор прорубил чей-то гниющий череп. В двадцати ярдах оттуда выстрел дробовика снес всю листву с ветки вместе с верхней половиной полуразложив-шегося бывшего бизнесмена.
На другой стороне площадки, по-прежнему отступая от попавшего в западню Джоша, Лилли Коул вздрагивала при каждом звуке этой смертельной битвы. Страх, будто иголками, колол все ее тело, не давая ей вздохнуть и полностью парализовав ее разум. Она видела, что темнокожий здоровяк теперь уже стоял на коленях и пытался высвободить свой молоток, а двое других ходячих, подобно паукам, протягивали руки к его ногам, сдерживаемые лишь упавшей палаткой. Второй молоток, до которого Джошу было не дотянуться, лежал на траве в отдалении.
Лилли развернулась и бросилась бежать.
Ей потребовалось меньше минуты, чтобы преодолеть расстояние от внешнего ряда палаток до центра площадки, где пара десятков беззащитных душ сгрудились в кучу около ящиков и запасов провизии, собранных под наполовину возведенным цирковым шатром. Двигатели нескольких стоявших неподалеку машин были заведены, и люди тонули в клубах углекислого газа. Женщин и детей защищали вооруженные мужчины, забравшиеся в кузова пикапов. Задыхаясь, Лилли в ужасе скорчилась за побитым чемоданом.
Там она и пересидела всю бойню, заткнув уши. Она не заметила, что у кромки леса Джош в последнее мгновение успел нащупать ручку застрявшего в черепе поверженного мертвеца молотка и вытащить его, тут же снова обрушив на голову ближайшего из атакующих. Она не увидела, как тупой конец молотка снес челюсть мужчины-зомби и как невероятной силы удар Джоша расколол гниющий череп надвое. Лилли пропустила и финальную часть схватки: женщина уже готова была вонзить свои черные резцы в лодыжку Джоша, но в эту секунду на ее затылок обрушилась лопата. Несколько мужчин подоспели к Джошу как раз вовремя, чтобы убить последнего зомби, и здоровяк поспешно откатился в сторону, оставшись без единой царапины, но все же дрожа от выплеска адреналина, побывав на волосок от смерти.
Вся атака – теперь отбитая и растворявшаяся в монотонных звуках детских всхлипов, капающих жидкостей и вырывавшихся на свободу трупных газов – заняла менее ста восьмидесяти секунд.
Позднее, перетаскивая останки в ложе пересохшего ручья к югу от площадки, Чад и другие вожаки этого лагеря насчитали всего двадцать четыре трупа ходячих – а с такой угрозой несложно было справиться. По крайней мере, пока.
– Боже, Лилли, неужели ты не можешь просто смириться с этим и извиниться перед ним?
Сидя на одеяле около циркового шатра, девушка по имени Меган смотрела на стоявший перед Лилли нетронутый завтрак.
В ясном небе только что взошло бледное и холодное солнце. В палаточном городке начался новый день, и Лилли сидела у походной плитки, потягивая растворимый кофе из бумажного стаканчика. Глядя на замерзшие остатки сухих яиц, прилипшие к котелку, она пыталась отогнать от себя пронизанные чувством вины воспоминания о прошедшей ночи. В этом мире не было покоя ни усталым, ни трусливым.
Вокруг огромного изодранного циркового шатра – теперь должным образом установленного – суетились остальные выжившие, которые беспечно болтали, словно атаки накануне не было вовсе. Через широкий вход с одной стороны шатра, откуда когда-то, должно быть, на арену выходил дрессированный слон, люди заносили внутрь складные столы и стулья; полотняные стены трепетали на ветру из-за изменений атмосферного давления. На остальной части площадки возводились новые убежища. Отцы собрались в группу и принялись оценивать запасы дров, бутилирован-ной воды, патронов, оружия и консервов. Матери занимались детьми, одеждой, одеялами и лекарствами.
При ближайшем рассмотрении искушенный наблюдатель заметил бы в каждом из предпринимавшихся на площадке действий слегка прикрытый налет беспокойства. Но неясно было, какая именно опасность таила в себе большую угрозу: живые мертвецы или наступавшая зима.
– Я пока не знаю, что сказать, – наконец пробормотала Лилли, в очередной раз глотнув чуть теплого кофе.
Ее руки по-прежнему тряслись. С момента атаки прошло восемнадцать часов, но Лилли все еще мучилась от стыда, избегая контактов с Джошем и держа все в себе, уверенная, что он ненавидел ее за то, что она сбежала и бросила его на верную гибель. Джош несколько раз пытался заговорить с ней, но она не была к этому готова и соврала ему, сказав, что плохо себя чувствует.
– А что тут скажешь?
Меган пошарила в кармане куртки в поисках своей маленькой трубки. Она пристроила на самый кончик щепотку травки и запалила ее дешевой зажигалкой, тут же сделав глубокую затяжку. Меган было около тридцати; ее узкое милое личико обрамляли локоны отливавших рыжиной каштановых волос. Закашлявшись, она выпустила из легких зеленоватый дым.
– Ты только взгляни на этого парня, он же огромный! – усмехнулась Меган. – Я только хочу сказать, что он вовсе не выглядит так, словно не смог бы постоять за себя.
– Дело ведь не в этом.
– Ты с ним спишь?
– Что? – Лилли уставилась на свою подругу. – Ты серьезно?
– Я просто спросила…
Лилли покачала головой и вздохнула:
– Да я этого даже не достойна…
– Нет, ты ведь не… Или да? Умничка Лилли! Правильная до мозга костей.
– Может, хватит?
– Почему же? – Усмешка Меган превратилась в хитрую ухмылку. – Что же ты не напрыгнешь на него? Чего ты ждешь? Такое тело… И все эти его пушки…
– Прекрати!
От ярости Лилли почувствовала резкую боль в районе переносицы. Чувства ее вышли на поверхность, она снова задрожала и сама удивилась громкости своего голоса.
– Я не такая, как ты… Понимаешь? Я не такая общительная. Боже, Мег! Я совсем запуталась. С которым из этих парней ты крутишь роман сейчас?
Меган внимательно посмотрела на нее, кашлянула и забила еще одну затяжку.
– Знаешь что? – Она протянула трубку Лилли. – Почему бы тебе немного не успокоиться? Может, расслабишься?
– Нет, спасибо.
– А что? Поможет справиться с тем, что тебя гложет. Убьет ту несчастную муху, которая тебя укусила.
Лилли потерла глаза и покачала головой:
– Ну ты и штучка, Мег.
Меган сделала еще одну затяжку и выпустила дым.
– Лучше уж я буду этакой штучкой, чем куском дерьма.
Ничего не ответив, Лилли лишь продолжила качать головой. Как ни печально, на самом деле она порой задумывалась, не была ли Меган Лафферти тем самым куском дерьма, который она только что упомянула. Девушки познакомились еще в Мариетте, когда учились в выпускном классе школы «Спрейберри». Тогда они были неразлучны и делились всем: домашними заданиями, наркотиками, даже парнями. Но потом Лилли задумалась о будущей карьере и два года провела в чистилище, которым стал Бизнес-колледж Мэсси в Атланте, а затем поступила в Технологический институт Джорджии, чтобы учиться на магистра делового администрирования, которым она так и не стала. Она хотела попасть в сферу моды, может, даже руководить собственной дизайнерской компанией, но успела только дойти до приемной офиса, где должно было состояться ее первое собеседование – на престижную стажировку в модном доме Майкла Найта, – как тут же спасовала. Ее старый спутник, страх, положил конец всем ее планам.
