Он присмотрелся повнимательнее к ближайшей городской окраине. С этой стороны аэропорта зданий было немного, и все они теснились к ограде. Сейчас они находились на изрядном расстоянии от Юмы, там, где и в настоящем времени была пустыня. Если открыть «окно», риск нарваться по ту сторону на постороннего невелик.
– Так и сделаем, – сказала Пэйдж.
Трэвис кивнул.
Бетани опустилась на колено, направила цилиндр на проход между машинами и нажала кнопку.
Радужка открылась в пустыне, под почти таким же солнцем, примерно за полчаса до заката. В первый момент Трэвису показалось, что здесь что-то не так: настоящее на этой стороне сдвинулось на час вперед. Потом он вспомнил. Настоящее отставало на час, но там был август, а не октябрь. В августе закат намного позже, поэтому разница почти незаметна. Если две воюющие армии прибегнут к такой вот технологии, им придется многое принимать в расчет.
Он пригнулся и заглянул в «окно».
В затылок словно дохнула стужа.
– Черт, – прошептал он.
В следующую секунду рядом оказалась Пэйдж. Бетани осталась на месте, держа цилиндр.
– Что такое? – забеспокоилась она.
Трэвис ответил не сразу. Пэйдж тоже молчала. Они только смотрели через радужку на живую копию города – заполненного полицией, солдатами и даже военными машинами. Вечерний воздух пронзали лучи установленных в сотне мест прожекторов, и в небе кружили по меньшей мере три вертолета.
– Я ошибся, – сказал Трэвис. – Они и впрямь устроили засаду, но только в настоящем. И теперь просто ждут, когда мы появимся на той стороне. Клетка готова.
Бетани закрыла «окно».
Некоторое время они молча сидели на земле.
По крышам машин пронесся ветерок. Дыхание его за последние десять минут заметно посвежело.
– Операцию, скорее всего, проводит Министерство внутренней безопасности, – первой заговорила Бетани. – Президент может инициировать такие действия без чьего-либо одобрения. Сейчас они блокируют все городские дороги. Жителей обяжут оставаться дома, введут комендантский час. Всех, кто находится за пределами городской черты в радиусе десяти-пятнадцати миль, будут останавливать и проверять. Думаю, на этой стороне у нас шансов больше.
– На этой стороне наши шансы близки к нулю, – возразила Пэйдж.
– Знаю, – согласилась Бетани.
Трэвис приподнялся и через окно грузовика посмотрел на поднимающуюся мачту. Издалека определить ее высоту было невозможно, но она определенно обогнала по этому показателю шестиэтажный отель, находившийся в нескольких кварталах от нее. До завершения монтажа оставались считаные минуты. Не исключено, что термальные камеры функционировали уже сейчас. Пока троих беглецов прикрывала своим теплом пустыня, но минут через двадцать-тридцать температура упадет и этот щит исчезнет.
– Какие факторы работают в нашу пользу? – спросила Пэйдж. – Что мы можем использовать?
Трэвис задумался, но с минуту никаких свежих мыслей в голову не приходило.
Потом он улыбнулся.
Мачта на глазах обретала форму. Ламберт и второй специалист, Миллер, работали быстро и уверенно. Техник, Грейлинг, уже подключил камеры к восьми ноутбукам, стоявшим на тротуаре Четвертой авеню, в удлиняющейся тени торговых витрин.
Пока что камеры не видели ничего. Экраны лэптопов оставались белыми – их слепил фоновый жар пустыни. Но скоро ситуация изменится.
В будущее Финн привел с собой пятнадцать человек. Трое занимались сборкой и установкой мачты, четверо держали растяжки, а восемь человек просто стояли в сторонке с «HK MP5», готовые по первому же приказу бежать и убивать.
Если увиденное в городе и произвело сильное впечатление, никто этого не выказывал. А жаль. Финн хотел бы видеть элементарную человеческую реакцию, сострадание и уважение к страданиям умерших здесь людей. Он не сомневался, эмоции есть, но они спрятаны где-то глубоко. А может, и не очень глубоко. Людям свойственно скрывать сочувствие в присутствии других, но Финну хотелось верить, что, оставаясь наедине с собой среди руин, каждый из них ронял слезу или опускался на колени, тронутый масштабом трагедии.
Это помогало.
– Мы не станем их мучить. – Он повернулся к тем восьми, что стояли наготове с «HK MP5». – Мисс Кэмпбелл и ее друзья – не злодеи. С их точки зрения, они правы. Нет никакой необходимости причинять им боль. Мы возьмем их и сделаем все быстро.
Они шли на запад от своего последнего укрытия. Шли, не сбавляя шага, лавируя между машин.
Разделительные полосы между рядами пролегали с севера на юг, но в направлении с востока на запад особых препятствий не возникало: даже оставляя автомобили на последней стоянке, люди сохраняли между ними разумные промежутки, необходимые хотя бы для того, чтобы свободно открыть дверцу.
Они проскальзывали между машинами, каждые несколько секунд пересекая широкие полосы. Маневр строился на рискованном и опасном предположении, что в данный момент люди Финна не ведут наблюдение, а только ждут, когда этим займутся камеры. Рискованное и опасное предположение диктовалось необходимостью: чтобы план Трэвиса сработал, нужно было двигаться, а не просто отсиживаться среди машин.
Сейчас они не прятались и идти, наверное, могли бы быстрее, но план предусматривал – помимо прочего – короткие остановки через каждые двести-триста шагов.
Были и еще две причины, почему Трэвис не торопился. Две специфические вещи, найти которые он надеялся по пути в бардачке какого-нибудь автомобиля. Первая попалась уже через несколько минут. Поиски второй заняли чуть больше времени. Он положил обе в карман и прибавил шагу.
Они рассчитывали – если все сложится удачно, – пройти пару миль, прежде чем их увидят камеры. Может быть, даже три. Но так или иначе, раньше или позже, все кончится. И дело решат минуты. Даже секунды.
Если все сработает.
Сначала на экранах лэптопов появились широкие разделительные полосы между машинами. Полосы уходили вдаль, как ряды кукурузы на огромном поле. Для Финна это не стало неожиданностью – земля между автомобилями уже больше часа оставалась в тени.
Людей на этих полосах камеры пока не видели, поскольку крыши машин были на пару градусов теплее. Но прогресс уже наметился.
Ему пришло в голову, что Пэйдж Кэмпбелл и ее сообщники – сколько их там? – могут до сих пор скрываться в каком-либо здании в самом городе. В краткосрочном плане такой вариант представлял бы проблему. В течение дня городские помещения сильно нагревались за счет парникового эффекта, и сейчас температура там достигала сорока восьми, а то и пятидесяти градусов, и на то, чтобы избыточное тепло ушло через закрытые окна и оштукатуренные стены, требовалось время.
Но в долгосрочном плане никакой проблемы не было. Долго ли Кэмпбелл и остальные смогут отсиживаться в таких условиях? Вряд ли у них есть с собой запас воды и пищи, а в Юме ни первого, ни второго им определенно не найти.
Самый простой вариант – ждать, и его это вполне устраивало. По ту сторону, в настоящем, у них шансов нет, и по эту сторону им тоже податься некуда. Здесь все и кончится, в ближайшие двадцать четыре часа.
Но чутье подсказывало – они там, среди машин, они бегут, а значит, все кончится очень, очень скоро.
Финн снова посмотрел на экраны. Полосы становились контрастнее. Отдельные участки окрашивались в другой тон. Температура падала.
Быстрее. Но не бегом. С остановками. Сменив направление движения, они уже прошли больше двух миль.
Мало, думал Трэвис. По крайней мере недостаточно. Придуманный им план имел один большой недостаток: в момент его исполнения они неизбежно выдавали противнику свое местоположение. И когда это случится, все будет зависеть от того, сработает план или нет. Будет ли эффект таким, на который он рассчитывает.
Но прежде всего им нужно пройти определенное расстояние. Пока они шли по прямой с востока на запад, условно говоря, проводя черту под картой города с юга от него и справа налево. Чем длиннее получится черта, тем вероятнее успех плана.
Расстояние и время. Задача проста: максимально увеличить первое в условиях истечения второго.
Впереди, почти прямо перед ними, нижний край солнца коснулся горизонта.
С мачтой закончили. Ламберт и Миллер, оба с оружием, стояли в сторонке вместе с восемью другими. Еще четверо закрепляли растяжки, вбивая в землю колышки.
Грейлинг, заметно волнуясь, расхаживал вдоль своих лэптопов.
Температура на некоторых участках разделительных полос снизилась до 36,1, и даже машины остыли до 37,8.
Две с половиной мили. И все же, пожалуй, недостаточно. Да и сколько оно, достаточно? План или сработает, или не сработает.
Солнце спряталось, и сразу повеяло прохладой, хотя Трэвис не сомневался, что это лишь психологический эффект. Температура постепенно снижалась уже довольно долгое время. Он на ходу положил ладонь на крышу пикапа – теплая, но не горячая.
