– Да как ты не поймешь! Я ведь затеяла все это именно из-за того, что случилось в октябре! – Бэт шумно выдохнула. – Тем вечером ты оказалась права: нельзя было допускать до нашего дела Молоха. И вот, сегодня, в том, что я… нет, в том, что мы свершим, он не участвует. Подумай, Фрида, мы наконец вернем госпожу. Зерильда поведет нас…
– Нас? – рассмеялась Фрида. – Нет больше никаких «нас», Бэт! За последний год ковен сократился наполовину, София в коме, а Стейси мертва.
Бэт ушам своим не поверила: Фрида отказывается понять масштаб грядущего!
– Госпожа сумеет исцелить Софию. Потом вернутся Мириам и остальные!
– Мечтать не вредно.
– Если нет, – пожала плечами Бэт, – я найду других сторонников. Когда шабаши станет устраивать сама Зерильда Аваддонская, вербовать новичков будет куда проще. – Она пристально посмотрела в глаза Фриде. – И я свершу обряд, с тобой или без тебя, Фрида. Но лучше было бы, конечно, с тобой.
Она протянула руку:
– Так ты со мной или нет?
Некоторое время Фрида колебалась, глядя на руку Бэт. Приборы, что поддерживали жизнь Софии, издали два гудка, прозвучавших неожиданно громко в тишине палаты.
– При одном условии, – сказала Фрида, беря Бэт за руку. – Как только вернем Зерильду – попросим ее разобраться с Молохом.
Бэт расхохоталась, будто сама думала попросить госпожу о том же – сразу, как та вернет к жизни Софию.
Ее, впрочем, обеспокоило, что Фрида ни разу не назвала Зерильду госпожой, как прежде.
Ну и ладно, с этим можно будет разобраться и после ритуала.
– По рукам.
– Я в деле, но учти: я порядком ослабла. Уже несколько месяцев заклинаний не творила.
– Ничего, восстановишься. Это как на велосипеде кататься: раз научился – и не забудешь.
Посидев еще немного с Софией, ведьмы отправились к Бэт. На автобусном экспрессе вернулись в Ривердейл и направились к дому, где прошло детство Бэт. К дому, которым ее семья владела несколько поколений.
Едва они вошли, Фрида громко присвистнула, увидев деревянные половицы в гостиной.
– Черт, подруга, ты содрала ковер?
В центре комнаты Бэт успела начертить сигил; диван, кресло с откидной спинкой и кресло-качалка отправились к стене, а кофейный столик – в подвал. – Пришлось. Иначе символ мелом не начертишь.
– Не то чтобы я жалуюсь… У тебя такой славный пол под ковром прятался. Знала бы, давно посоветовала бы ковер убрать.
Из гостиной Бэт прошла в столовую, где в стене за портретом скрывался сейф. На фото пятилетняя Бэт сидела на коленях у матери, у них за спиной стояла бабушка, а на стене позади висел портрет прабабки, умершей в год рождения Бэт.
Сняв фото со стены, Бэт открыла сейф и извлекла из него шесть крестов Конгресса и нож, которым заколола Эла Уайткомба-Сирса.
Наконец долгое ожидание, планы и труды – все это принесло желанные плоды. Сегодня с поддержкой Фриды Бэт наконец победит – и с ними победит госпожа.
Глава 17
Бронкс, Нью-Йорк
Январь 2014 года
Ирвинг рассказал, что в доме Наджент имеется парадный вход, которым она практически не пользуется, и боковой – за ним крохотное фойе, откуда можно попасть в кухню и гостиную (им-то Наджент и пользуется, и довольно часто). Еще имелся вход в подвал, куда вела узкая каменная лестница за домом. Эбби решила зайти спереди, Дженни отправилась к подвалу, а Ирвинг – к боковой двери. Расклад выбрали такой, потому что боковая дверь, скорее всего, не заперта, а с замками сёстры Миллс справятся запросто.
Эбби даже не удивилась, когда в ответ на ее рассуждения Ирвинг произнес:
– Притворюсь, что не слышал этого.
Крейн остался в машине, припаркованной чуть дальше, вниз по Делафилд-авеню.
Передняя дверь была сделана из дерева; в верхней ее части располагалось полукруглое окошко из травленого стекла. Привстав на цыпочки, Эбби заглянула через него в дом и увидела, как Наджент раскладывает на полу металлические предметы. (Наверняка кресты.)
Опасения оправдались: у Наджент имелся собственный Крест Независимости, и ей пришлось выкрасть всего пять. Либо так, либо она украла последний крест незаметно. Хотя, если учесть, сколько она после себя оставила трупов, это вряд ли. Без бойни она обошлась лишь в одном случае – когда грабила Метрополитен-музей, с которым сама же и работает, а больше в музеях и библиотеках, связанных с ее фирмой, кресты не выставлялись. Это Эбби выяснила еще в самом начале расследования. Она просто по привычке решила пробить данные по Наджент и ее компании и вот теперь мысленно поблагодарила инструкторов за то, как ее вышколили.
Есть еще за что благодарить Корбина. Можно и простить ему бесконечные секреты. Хотя иногда Эбби казалось, что приоткрой шериф перед ней завесу тайны, и сейчас ей приходилось бы куда легче…
Как ни странно, дверь оказалась не заперта. Ривердейл, конечно, райончик спокойный, однако оставлять дверь незапертой – верх неблагоразумия.
С другой стороны, Наджент способна разорвать человека на части. Какой смысл опасаться грабителей?
Эбби достала из кобуры «глок» и открыла дверь.
Стоило войти в гостиную, как Наджент обернулась и указала на Эбби.
Эбби вздрогнула и затаила дыхание, однако ничего не произошло.
Наджент широко улыбнулась. На фото в газете и в материалах по ее фирме она выглядела очень профессионально и строго, зато сейчас, улыбаясь, выглядела отнюдь не профессионально и… страшно.
– Должна признать, лейтенант, вы меня впечатлили.
Она вихрем обернулась в сторону фойе – там стоял Ирвинг, с оружием наготове. И на сей раз ничего не произошло.
– Неплохо, напарник. Вот уж не думала, что ты на это согласишься. Фрэнк Ирвинг, который после случая с Мейси отвернулся от Бога, внезапно прибег к магической защите, к талисману Агриппы.
Эбби зло зашипела. Если уж Наджент сумела распознать тип их защиты, то ведьма она серьезная. Не то чтобы Эбби о том не догадывалась – если учесть, как Наджент расправляется с неугодными, – но…
– О, да, чуть не забыла. Талисман действует на вас, но не на ваше оружие.
Рукоятка пистолета внезапно сделалась очень горячей, и Эбби выронила его. Секундой позже бросил пистолет и капитан Ирвинг.
– На вашем месте я бы поостереглась, – захохотала Наджент.
– Незачем, – ответила Эбби. – Мы уже видели серию «Разрушителей мифов» в Тикондероге. Так что не стали досылать патроны в патронник.
В дальней части дома щелкнуло, и Наджент резко обернулась. Выпростала руку, и воздух задрожал, как марево над горячим песком; грянул выстрел.
Впрочем, как и в Тикондероге, пуля, которую Дженни выпустила в Наджент, расплавилась.
В дверном проеме показалась сама Дженни. Пистолет ей тоже пришлось бросить.
– А вы, однако, молодцы, – признала Наджент. – Я впечатлена. Но знаете, чего не учел старик Агриппа? Он был крупный спец в защите от черной магии. Его талисман не даст мне порвать вас в клочья, однако есть ведь и другая форма колдовства. Твой выход, Фрида!
Только Эбби успела подумать: что еще за Фрида такая? – как очертания комнаты оплыли.
– Что…
* * *
– Проблемы, Брайан?
Специальный агент Эбби Миллс встала в дверном проеме тесного кабинета и посмотрела на помощника старшего специального агента, Брайана Уилхойта. Кабинет располагался в здании Эдгара Гувера[16], в Вашингтоне.
– Никаких проблем, Эбби, вот только отдадим дело Смиту.
Эбби схватилась за голову.
– Это мое дело. Я выяснила, что все эти убийства связаны, и мне положено быть… Уилхойт покачал головой.
– Эбби, погоди. Ты у нас без году неделю, а это дело о серийных убийствах. А еще оно – благодаря тому, что последняя жертва муж будущей конгрессменши, – теперь достояние прессы. Политически щепетильное достояние прессы.
– Фигня, Брайан. По-твоему, я не расследовала щепетильных дел в Вестчестере?
– Честно? – ухмыльнулся Уилхойт. – Не расследовала. Таких – точно не расследовала. Эбби, ты же сама сказала: работала в Вестчестере. Какое же самое политически щепетильное дело ты там расследовала? Снимала с дерева котенка члена окружного правления?
Эбби тяжело вздохнула. Фигово, когда твой старший – коренной житель Чикаго.
– Нет. У нас там нет окружного правления.
– Как смешно. Слушай, в бюро такая политика: ты не возглавишь дело, пока не отработаешь положенного срока. Поняла?
– Ну и ладно. – Эбби сердито развернулась и потопала через лабиринт кабинетов-отсеков к себе.
На столе у нее лежало два розовых листочка для заметок: два от Смита (просил позвонить) и один – от Огаста Корбина.
Разговаривать с человеком, которому отдали ее дело, Эбби не имела ни малейшего желания. Поэтому она решила ответить Корбину. С бывшим напарником она уже несколько месяцев не общалась.
