Я с нетерпением жду приезда Джун, наблюдая за Тесс сквозь окно палаты. Вокруг нее суетятся лаборанты, отслеживая основные жизненные показатели, – точно гадкие хищники из старинных передач про природу. Я трясу головой. Не надо бы так про них. Сегодня они позволили мне посидеть рядом с Тесс в специальном костюме, подержать ее за руку. Она, конечно, была без сознания, но все же ответила на мое рукопожатие. Она знает, что я с ней. Жду средства, которое поставит ее на ноги.
Теперь медики, кажется, вводят ей какой-то состав, полученный на основе кровяных клеток Идена. Черт меня раздери, если я знаю, чего ожидать. Лица лаборантов скрыты зеркальными масками, в которых они похожи на инопланетян. Глаза Тесс по-прежнему закрыты, цвет кожи нездоровый, с желтушным оттенком.
Она заражена вирусом, распространяемым Колониями, приходится напоминать самому себе. Нет же, вирус распространяла Республика. Черт бы драл мою память.
Паскао, Бакстер и другие Патриоты держатся группой, они тоже здесь, в госпитале. Да им и пойти-то некуда. Минуты тянутся за минутами. Паскао садится рядом со мной и потирает ладони.
– Она держится, – говорит он, глядя на Тесс. – Другая беда – поступают сообщения о беспорядках в городе. Зачинщики в основном – беженцы. Видел новости на информэкранах?
Зубы мои сжаты от бешенства. Когда появится Джун? Ее должны были привезти уже четверть часа назад.
– Я никуда не выходил, – мотаю я головой. – Был либо с братом, либо с Тесс.
Паскао вздыхает, трет рукой лицо. Он деликатно не спрашивает про Джун. Нужно бы извиниться перед ним за вспышку, но я слишком зол, и сейчас мне плевать.
– В центре города создают три зоны карантина. Если все еще не передумал насчет своего маленького трюка, нужно выбраться не позднее чем завтра.
– Этого времени хватит. Если слухи, которые доходят от Джун и Президента, верны, то лучшего шанса у нас не будет.
Сообщение о том, что в нескольких районах Лос-Анджелеса установлен карантин, навевает неприятные воспоминания. Все идет наперекосяк, а меня одолевает слабость. Как я устал от этой непреходящей тревоги за близких людей – никогда не знаю, проснутся ли они утром, переживут ли следующий день. Мне никак не удается уснуть. Недавние слова Идена все еще будоражат мои мысли. Может быть, все в Республике могут стать солдатами. Я тереблю колечко из скрепок на пальце. Если с Джун что-то случилось, у меня, наверное, окончательно съедет крыша. Я вишу на волоске. Думаю, сказано довольно точно – голова сегодня болит не переставая, я уже привык к непрерывной пульсации в затылке. Всего несколько месяцев. Всего несколько месяцев, как сказали врачи, а потом, может быть, лекарство сработает и я буду готов к операции. Держись.
Я молчу, и Паскао обращает на меня свои бледные глаза.
– Твой план довольно опасен. – Паскао, кажется, тщательно подбирает слова. – Погибнут гражданские. Иначе и быть не может.
– Думаю, у нас нет выбора, – говорю я, отвечая на его взгляд. – Какой бы кривой ни была эта страна, она все же их родина. Нужно призвать их к действию.
Из коридора ниже этажом доносятся крики. Мы с Паскао прислушиваемся: если бы я не знал Андена, то решил бы, что это он. Странно. Я не самый большой поклонник Андена, но ни разу не видел, чтобы он выходил из себя.
Двойные двери в конце коридора с грохотом распахиваются, и голос заполняет пространство. Анден влетает со своим обычным эскортом солдат, Джун идет следом. Джун! Я вздыхаю с облегчением, вскакиваю на ноги. Ее лицо светлеет, и я спешу ей навстречу.
– Со мной все в порядке, – говорит она, прежде чем я рот успеваю раскрыть.
Она бросает фразу нетерпеливо, словно уже устала всех в этом убеждать.
– Это лишние предосторожности – можно было не привозить меня сюда…
Лишние предосторожности – ну и прекрасно. Я выхватываю Джун из толпы и крепко сжимаю в объятиях. Тяжкий груз падает с моих плеч, ярость выплескивается наружу:
– Вы – Президент. Вы, черт побери, Президент Республики! Неужели вы не в состоянии обеспечить безопасность собственного принцепс-электа, чтобы на него не покушались на улицах приговоренные убийцы, которых вы даже в тюрьме запереть толком не умеете? Что у вас за охранники – команда неучей-первогодок?
Анден стреляет в меня предостерегающим взглядом, но, к моему удивлению, не говорит ни слова. Я отстраняюсь от Джун, чтобы взять ее лицо руками.
– С тобой правда все в порядке? – взволнованно спрашиваю я. – Ты цела?
Джун поднимает взгляд, потом целует меня – быстро, чтобы успокоить.
– Да, все в полном порядке.
Она быстро смотрит на Андена, но тот теперь слишком занят со своими солдатами:
– Найдите людей, которых назначили отвезти принцепс-электа в сенат.
Под глазами у него темные круги, лицо изможденное и свирепое.
– Джеймсон не убила ее по счастливой случайности. Я почти уверен, что они предатели. Перед расстрельным взводом им всем хватит места.
Военный щелкает каблуками и в сопровождении еще нескольких человек спешит выполнить приказ Андена. Моя ярость сникает, и холодок подирает по коже – я вижу знакомый гнев в повадках Президента. Я словно смотрю на его отца.
Теперь он обращается ко мне. Голос его становится спокойнее.
– Лаборанты докладывают, что ваш брат храбро переносит эксперименты. Я хотел еще раз поблагодарить вас…
– Пока не слишком старайтесь, – прерываю я его, подняв брови. – Еще ничего не закончилось.
Впереди несколько дней, похожих на этот, и если Иден начнет увядать после опытов, я, вероятно, буду не столь вежлив. Я сбавляю тон, делаю над собой усилие и пытаюсь говорить спокойно. Получается не очень.
– Побеседуем наедине, Президент? Есть кое-какие задумки, я бы хотел согласовать их с вами. С появлением коммандера Джеймсон у нас, возможно, будет шанс втянуть Колонии в небольшую заваруху. Вы, я, Джун и Патриоты.
Глаза Андена темнеют, губы растягиваются в неясной гримасе, он оглядывает присутствующих. Огромная ухмылка Паскао, похоже, не улучшает его настроения. Но несколько секунд спустя он кивает своим телохранителям:
– Подготовьте нам комнату. И выключите камеры наблюдения.
Военные бросаются выполнять приказ. Мы с Джун, шагая следом за Анденом, обмениваемся долгим взглядом. Она цела, совершенно невредима, но боюсь, отвернись я, и она исчезнет. Хочется спросить, что произошло, но я откладываю разговор до поры, когда мы окажемся вдвоем, и, судя по выражению ее лица, она тоже ждет подходящего момента. Моя рука так и тянется к руке Джун. Но и тут я сдерживаюсь. Наш танец друг вокруг друга, кажется, обречен повторяться снова и снова.
– Итак… – приглашает к беседе Анден.
Мы усаживаемся в отдельной комнате, и телохранители отключают камеры. Президент откидывается на спинку стула и пронзительно смотрит на меня:
– Пожалуй, начнем с того, что случилось утром с нашим принцепс-электом.
Джун с достоинством вскидывает подбородок, но ее пальцы слегка подрагивают.
– Я засекла коммандера Джеймсон в Рубиновом секторе. Видимо, она преследовала разведывательные цели и, вероятно, знала, где буду я. – (Я удивляюсь тому, как ровно звучит ее голос.) – Некоторое время я шла за ней, пока мы не оказались в районе базы воздухолетов на границе Рубинового сектора и Баталлы. Тут она напала на меня.
Даже столь короткий рассказ об их стычке приводит меня в бешенство.
– Мы подозреваем, – вздыхает Анден, приглаживая рукой волосы, – что коммандер Джеймсон выдала Колониям дислокацию и расписание полетов лос-анджелесской воздушной базы. Вероятно, она пыталась похитить миз Айпэрис, чтобы с нами поторговаться.
– Означает ли это, что Колонии намерены атаковать Лос-Анджелес? – спрашивает Паскао (я уже знаю его следующую мысль). – Но тогда выходит, слухи о падении Денвера верны…
Он замолкает, видя выражение лица Андена.
– Мы получаем некоторые непроверенные данные, – отвечает тот. – Говорят, у Колоний есть бомба, которая может сровнять с землей весь город. Сдерживает их только международный запрет. Они ведь не хотят, чтобы в войну в конечном счете ввязалась Антарктида. Как бы там ни было, нам необходимо получить сыворотку и предъявить ее Антарктиде, прежде чем Колонии подавят наше сопротивление. От Колоний мы можем защититься. Но мы не в силах противостоять их союзу с Африкой.
Я медлю, но все же решаюсь поделиться мыслью, которая не дает мне покоя:
– Сегодня во время эксперимента я разговаривал с Иденом. И он навел меня на одну идею.
– Какую? – спрашивает Джун.
Смотрю на нее. Прекрасная, как всегда, но вторжение начало сказываться даже на ней: плечи слегка сутулятся. Перевожу взгляд на Андена.
– Сдаться, – говорю я.
Анден не ожидал этого.
– Вы хотите, чтобы я помахал перед Колониями белым флагом?
– Да. – Я понижаю голос. – Вчера канцлер Колоний сделал мне предложение: если я подниму народ против Республики за Колонии, он гарантирует мне и Идену защиту по завершении войны. Мой план таков: вы объявляете о капитуляции, а я одновременно предлагаю канцлеру встретиться, чтобы дать ответ – сообщить, что собираюсь призвать граждан принять власть Колоний. В этом случае у вас появляется возможность застать их врасплох. Канцлер уже исходит из того, что вы готовы сдаться в любой день.
