Лена считала себя женщиной иной эпохи — ей бы пристало цвести в пору принцев, серенад и роз, но она родилась в семье разведённого судебного пристава и сама стала помощником судьи. Серенадами такая жизнь не пахла, розы присутствовали только в чужих букетах, а вот принц был — немец по переписке, затронувший нежные струны души и обещавший увезти в далёкую Баварию. Лена преданно ждала, но вот уже пять лет принц посылал лишь смайлы в виде колобков и расколотых пополам сердец…
Годы шли, Лена отцветала и однажды осенью поняла, что красота её — в последней вспышке, что взгляд искрит измученно и устало, что здоровье уже совсем никуда, и последний вагон торопит сигнальными огнями. Но… «Я из другой эпохи, — говорила она. — Я должна была родиться не здесь. Нет смысла стремиться к чему-то в этом чужом, равнодушном мире…»
Под конец ноября Лена уснула с головной болью, тоской и затаённым желанием проспать до самой весны. Но разбудили её ещё до рассвета — растолкали, крича в оба уха, шлёпая по щекам и брызгая ледяной водой.
— Елена! Елена, вставайте! Да просыпайтесь, госпожа Премудровна!
Лена открыла глаза и рассмеялась: всё ещё спит. Не с чего ей просыпаться на шёлковой росистой лужайке посреди леса. А какая-то девка хлопает в ладоши над лицом, будто мух ловит. И причитает, и орёт:
— Вставайте, Елена Премудровна!
Премудровна! Так её и в суде не называли.
Лена зевнула, оттолкнула склонившуюся девку и закрыла глаза. До будильника спать и спать.
— А ну вставайте сейчас же!
На лицо рухнули ледяные струи. Елена вскочила, фыркая и ругаясь. Сон слетел, но вокруг по-прежнему плескался лес, и девка прыгала тут как тут.
— Ты что себе позволяешь?! — Лена таких пигалиц на обед едала.
— Госпожа Премудровна, обоз уходит!
— Какой обоз?
Девчонка, не обращая внимания, суетилась, приглаживая ей волосы, всучивая корзинку, одёргивая платье.
— Это ещё что такое?
— Поесть вам собрала, постоялый двор-то только к вечеру. Спешите, пожалуйста, Елена Премудровна, а то мне голову снимут! — отчаянно попросила девка. — Я вам медка, хлебушка положила… Бегите, бегите, вон там повозки!
Она показала за деревья, и ветер послушно донёс оттуда храп коней, цокот и голоса. Следом потянуло навозом и сеном.
— Да бегите уже! — Девка рассердилась, схватила Лену за руку и потащила к обозу. Лена мигнуть не успела, как уже сидела в телеге, стискивая ручку корзины, а со всех стороны толпились… Стражники?.. Всадники? Обозники? В общем, бородатые мужики в кольчугах; точно не принцы. Ну-ка, проснуться!
Потёрла глаза, прикусила язык, ногти вонзила в ладони — ноль эффекта.
— Это что, простите? — окликнула она ближайшего мужика.
— Скоро тронемся, Елена Премудровна, — пробасил тот. — Не боитесь, к ночи доставим.
— Куда?
— К князю, к князю. Вы не думайте, что на заставе вас где бросим. Прямо в детинец привезём.
К князю, значит. И тут принцами не пахнет.
Оставив попытки проснуться, Лена привычно объяснила себе: я не в тот век попала, я не для того рождена, так что будем уж жить, как живётся.
— Какой заковыристый, однако, сон, — сказала она сама себе.
— И не говорите, — махнула рукой смуглая бабка, нарисовавшаяся на сене по соседству. — Никак никому не разгадать. Уж простите, что вас выдернул. Никуда без вас…
Тон у бабки был извиняющийся, глаза — добрые. Лена решила, что для расспросов самое то.
— Так мы, значит, к князю едем?
— Известно. Сын-то его пока у лекарей, после таких снов. Надо подлечиться, прежде чем к Кощею спешить… Но к выезду будет готов.
— К выезду… — протянула Лена. Несмотря на ранее утро, звенела жара; захотелось утереть пот — тогда-то Лена и обнаружила, что рукава широкие, платье — расшитое, светлое, льняное. Ну не бывает так. Она только выспаться хотела и принца встретить, а тут какой-то лес, обоз и не князь даже — так, княжич…
Открыла рот, чтобы спросить у старухи ещё, но телега тронулась, и стало не до вопросов. Зарябило, затрясло, комарьё замелькало перед глазами… Лена некстати вспомнила про свою морскую болезнь, зашарила в поисках сумки с таблетницей, но нащупала только туесок на поясе. Это барсетка местная?.. В туеске обнаружила мяту; поднесла к лицу, прижала к носу — вроде бы успокоилась. Оглянулась на бабку, но ту уже сморило — надо же, умеют люди в момент засыпать… Не успела подумать об этом, как сама задремала; рука свесилась за деревянный борт, кожу защекотала трава; колыбельно покачивало. «А мне ведь ещё два дела подшить», — лениво вспомнила Лена и уснула.
— Госпожа Премудровна, приехали.
«До сих пор тут, что ли?» — мутным взором окидывая деревянные хоромы, сообразила Лена и приподнялась. С волос посыпалась солома.
— Кофе у вас, случайно, нет? — пробормотала, отряхиваясь.
— Кофе? — заржал обозник. — Нет у нас такого. Только Корепан да Корефан. А вас в тереме ждут.
Ждут так ждут. Лена встала и пошла следом за разбудившим её обозником. Но в череде пышных, украшенных парчой и резным кружевом коридоров обозник растворился, и Лена осталась одна — уткнулась в запертую дверь, куда дальше — кто знает. Наступила на какую-то плитку — а из-под пола зарокотало:
— Докажи, что ты Елена Премудрая! Реши загадку!
Это ещё что за шуточки?
