— Опять?!
— Я не воровал! — Заскулил тот.— Он хочет отобрать мои сокровища!
— Нишего я не отбираю! Ты мне долшен! — Маммет сжал кулаки, шагнул к Рахмату. Тот чуть пригнулся, готовясь к прыжку. Вытянув кривой меч, Зуриаб встал между драчунами. С большим трудом Соне удалось выяснить, в чем дело. Оказывается, пока их сородич лез на скалу, степняки поспорили, когда он сорвется. Рахмат утверждал, что Заир не доберется пяти локтей от вершины, Маммет — трех локтей.
Спорили они, естественно, на сокровища Демона Сновидений. Когда же Заиру удалось преодолеть оба барьера, спорщики вцепились друг другу в глотки. Теперь же оба с надеждой взирали на свою предводительницу.
Соне еще ни разу не приходилось разрешать столь дурацкий спор. Она на мгновение задумалась, потом сощурила серые глаза и тряхнула головой:
— Отойди, Зуриаб. Пусть дерутся. Кто победит — получит сокровища…
Глаза обоих драчунов вспыхнули алчным блеском.
— … а потом будет драться со мной,— завершила Соня. Уже готовые сойтись в рукопашной степняки застыли. Маммет сжимал и разжимал кулаки, Рахмат кусал губы. Наконец Маммет прошепелявил:
— Не хошу я дратьшя. Пушкай подавитшя!
— И я не хочу,— тут же согласился Рахмат.
В пылу спора все забыли о маленьком Заире. Он уже перевалился через край скалы.
Соня подошла поближе к гранитной стене и приготовилась ловить сброшенную Заиром веревку, как вдруг маленький степняк испустил истошный вопль.
Его крик разбудил шаймана. Айри поднялся на ноги, запрокинул вверх голову.
— Чего там? — поинтересовался он у Сони. Девушка пожала плечами. Она не имела ни малейшего представления, чего так испугался Заир.
— Эй! — гулко крикнул шайман.— Кидай веревку! Мы полезем к тебе.
Заир скрылся за уступом. Через мгновение по скале змеей заскользил веревочный хвост.
— Только побыстрее,— долетел сверху дрожащий голос степняка.— Пожалуйста, быстрее!
Первой на скалу взобралась Соня.
Вершина Серого Камня представляла собой площадку около двадцати шагов в длину и пяти в ширину. Дальше тянулась такая же гладкая скала, у самого дальнего края площадки, почти над обрывом темнел вход в пещеру. У входа сквозь тонкие трещины пробивались какие-то чахлые, наполовину засохшие кустики.
Соня еще не успела выпрямиться, как Заир вцепился в ее руку и просипел:
— Там… там…
У кустов, на краю площадки, лежали два мертвеца. То, что их двое, Соня поняла только по головам. Покрытые кровью тела лежали друг на друге, крест-накрест, словно один старался заслонить собой другого от неведомой опасности. Верхний лежал, уткнувшись лицом в камень. Его руки плавали в луже крови, одна нога была неестественно вывернута, по спине тянулись четыре рваные полосы. На вывороченном мясе кровь засохла черной коркой. В ране копошились какие-то насекомые. «Кто их?» — Соня двинулась к телам.
— Не ходи,— умоляюще прохрипел Заир.— Они живые…
Девушка хмыкнула. Ей довелось многое повидать, но чтоб этакие жалкие останки вдруг оказались живы..
— Чушь! — фыркнула она. И вдруг верхний мертвец зашевелился. Изодранная спина изогнулась горбом, уцелевшая нога заскребла по камню. Туча мух взвилась из раны и зло загудела. Девушка отшатнулась. Заир прижал руку ко рту и согнулся в неудержимой рвоте.
— Ну, и чего тут…— На скалу взобрался Айри. Не договорив, он уставился на шевелящегося мертвеца, выдохнул: — Демон!
— Помогите,— жалобно простонал мертвец. Соня не шевельнулась. Шайман полез в свою котомку, выудил оттуда какой-то амулет и принялся лихорадочно шептать заклинания.
— Помогите.— Из-за разодранной спины показалось бледное лицо, потом рука.
— Хумаз? — недоверчиво спросила Соня. Узнать в вылезающем из-под мертвого тела человеке толстяка Хумаза было почти невозможно. Полные щеки степняка впали, от одежды остались рваные клочья, кожа приобрела мертвенно-синий оттенок. Однако девушка не ошибалась — это был Хумаз. Он наконец сумел сбросить с себя мертвеца и пополз к сородичам.
— Не подходи, демон! — Айри выставил перед собой амулет. Плетение конского волоса не остановило ползущего. Видя, что колдовство не помогает, уже успевший влезть на скалу Маммет кинулся было назад. Зуриаб поймал его за полу. Заир прижался к камням и трясся всем телом. Соня шагнула к израненному степняку:
— Что здесь случилось, Хумаз? Как ты тут оказался? Кто это? — Она указала на первого мертвеца.
— Ха… ллет…— прошептал Хумаз.— Это Халлет…И потерял сознание.
Очнувшийся, умытый и накормленный Хумаз рассказал странную историю.
По его словам, они с Халлетом бежали вместе. Они решили не возвращаться в отряд, а перейти через горы и найти себе тихое пристанище где-нибудь в Гиперборее или Заморе. Серый Камень преградил им путь в тот самый момент, когда беглецы обсуждали планы перехода через горы. Шум и хлопание огромных крыльев заметил Халлет. Затем, по словам Хумаза, все закрыла огромная черная тень.
Он успел увидеть только чудовищные когти неведомой птицы и тигриную морду с оскаленными клыками. «Я еще удивился, как это тигр летает,— рассказывал Хумаз,— а потом что-то ударило меня по голове и все поглотила тьма». Очнулся он уже на вершине скалы. Все его тело болело, особенно плечо, а где-то неподалеку раздавалось громкое чавканье. Он открыл глаза и увидел странное существо. Больше всего существо напоминало невероятно большого тигра, но оно было жутким, с гладкой кожей на хребте, а с боков топорщились два острых кожистых крыла, как у летучей мыши. Существо драло когтистыми лапами спину Халлета, а вырванные куски отправляло в громадную пасть. Увидев это, Хумаз испугался, закрыл глаза и притворился мертвым. Это было очень трудно, потому что существо разорвало ему плечо, но он терпел. Потом крылья зашуршали над его головой, и он почувствовал исходящий из пасти зверя зловонный запах. Однако не успел он открыть глаза, как сверху на него упало тело Халлета, и он провалился в темноту. Когда же он очнулся во второй раз, то услышал человеческие голоса и стал звать на помощь.
Все это Хумаз рассказывал, за обе щеки уплетая вяленое мясо. Он уже немного отошел от испуга и только вздрагивал, когда к нему прикасались чьи-либо руки. От перевязки он наотрез отказался, заявив, что рана уже не болит. Соня мельком осмотрела его плечо. Рана степняка действительно была неопасной, однако когти чудовища глубоко взрезали кожу и слегка задели сухожилия. Не всякий воин сумел бы стоически терпеть такую боль. Но, к ее удивлению, Хумаз терпел. Иногда казалось, что он вовсе забывает о ране. Он жадно хватал мясо обеими руками, отправлял его в рот и с явной гордостью рассказывал об виденном страшилище. По мере рассказа размеры чудовища увеличивались, а смелость Хумаза возрастала.
