— Ладно,— наконец прервала Соня его разглагольствования,— куда это улетело?
Хумаз отправил в рот еще кусок мяса, причмокнул сальными губами:
— Вкусно… А куда оно делось — не знаю. Может, у него гнездо на самой вершине?
— Врет,— вдруг сказал Айри. Соня обернулась к шайману. Айри сидел чуть в отдалении, положив голову на руки, и девушка думала, что он уже давно спит.
— Что врет? — спросила она. Шайман поднялся. В неярком свете костра мохнатая шкура на его плечах топорщилась, лицо белело расплывчатым овалом.
— Все врет,— подходя к костру, сказал шайман.— Я все видел.
— Где это ты видел? — ехидно поинтересовался Хумаз. Соня удивилась. Раньше толстяк не позволял себе так говорить с шайманом. Должно быть, после встречи с летающим тигром Айри казался ему не страшнее таракана. Вместо ответа шайман подошел к костру, присел на корточки рядом с Соней и посоветовал:
— Пусть он уходит. Я видел, как Халлет с Хумазом подошли к скале и на них напал Демон Гор. Демон Гор никого не оставляет живых.
— Много ты знаешь! — презрительно хмыкнул Хумаз и протянул руки к костру,— Я вот, живой.
— Сомневаюсь,— Айри вытащил из-за голенища нож, потянулся к Хумазу,— Если тебе пустить кровь…
Хумаз поспешно отдернул руки, степняки вскочили. Быстрым ударом Соня выбила оружие из рук разбушевавшегося шаймана.
— Прекрати! — приказала она.— Хватит ссор! Как ты мог что-то видеть?
— Во-во,— подтвердил Хумаз.— Дрыхнет весь день, как хорек, а потом — «я видел, я знаю»… Болтун.
— Пусть уходит,— набычившись, пробурчал Айри.— Или я его убью!
— Только тронь,— фыркнул Хумаз.— Я пойду со всеми. А если тебе не нравится, убирайся сам.
Внезапная смелость степняка несколько озадачила Соню. Положение спас Зуриаб.
— Успокойся, Хумаз,— негромко сказал он.— Или действительно уходи.
Хумаз вдруг сник.
— А что я? — поглядывая на Соню, забормотал он.— Он сам… Первый начал… Я столько пережил, а он…
Девушка вздохнула. К стычкам и спорам в своем горе-отряде она уже давно привыкла. Назавтра предстоял тяжелый день, а между тем уже стало холодать, и над пиком Хайруда повис бледно-желтый серп луны.
— Заночуем здесь,— жестким тоном давая понять, что не потерпит дальнейших пререканий, сказала она.— Айри, ты говорил, что придется идти пещерами?
Шайман перестал зло коситься на Хумаза, обернулся к девушке.
Из-под косматых бровей уставился на лицо предводительницы. Зевнул.
— На твоем месте я бы повернул назад,— сказал он,— Демон Сновидений умеет путать следы. Нехорошое место,— шайман ткнул заскорузлым пальцем на темнеющий вход в пещеру,— нехороший человек.— Палец переместился в сторону Хумаза.
— Рассказывают, в этих местах молнии раскалывают скалы надвое, а из горных вершин вылезают огненные демоны и плюются расплавленными камнями,— испуганно сказал Рахмат.— Я это слышал от одного человека из Кофа. Его нашли в долине, все тело у него было покрыто ожогами, а глаза вытекли от слез. От боли он кричал три дня и три ночи. Потом мы его убили.
— Человек из Кофа? — Шайман подозрительно поглядел на Рахмата.— А он не говорил тебе о шестируких чудовищах, изрыгающих пламя, огненном змее, который сползая с гор, пожирает все живое, и черном пепле, от которого першит в горле до тех пор, пока ты не задыхаешься от кашля и не умираешь в страшных муках?
— Нет,— Рахмат трусливо покосился на Соню.
— Расскажет,— зловеще пообещал Айри.
Скинув со скалы все, что осталось от лысого Халлета, занялись приготовлением факелов. Древки для факелов нес Хумаз, но, чтобы облегчить свой мешок, подлый степняк выбросил добрую половину из них по пути. Хорошо еще, что не потерял весь мешок. Обнаружив пропажу, Соня едва не воспользовалась советом Айри. Вытащила кинжал, приставила к горлу степняка. Тот заискивающе плюхнулся на колени и, размазывая сопли по щекам, принялся вымаливать прощение.
— В пещеры пойдешь первым! — забавляясь его страхом, сказала девушка.
Тряпья для обмотки факелов было вдосталь, а вот кувшин с козьим жиром постигла та же участь, что и древки. Вынув его из мешка Рахмата, Соня сразу почувствовала неладное.
— Съел? — Она зло взглянула на степняка, мгновенно вспомнив, как всю дорогу тот с завидной частотой облегчался в камнях и с той же завидной регулярностью жаловался на тошноту.
На всякий случай Рахмат спрятался на широкую спину Хумаза.
— Он тоже ел,— показывая пальцем на толстяка, сказал Рахмат,— еще говорил, что если нечем будет обмазывать факелы, то ни в какие пещеры мы не пойдем.
— А сокровища?
— Нет там никаких сокровищ,— неуверенно буркнул Рахмат.
— Это правда? — Соня обратилась к Хумазу.
— Правда. Только я не ел.— Толстяк покосился на шаймана.— Зачем идти в пещеры? Даже сам покоритель гор Тахат Саббидзар не пошел к Демону Сновидений. Что уж говорить о недостойном Хумане дель Беке, сыне Гуяка, трусливом, как шангарский ишак, и глупом, как баран из Кутхемеса. Мало мне демона? Посмотри, как узка эта щель. Я застряну в ней, словно великий змей в чреве шангарской блудницы. Ты слышала эту историю, госпожа Сония? Она весьма поучительна и…
— Помолчи! — с ненавистью сказал Зуриаб.— Ишь, разговорился. Тебе впору рассказывать сказки, Хуман дель Бек. Тахат сделал большую ошибку, что отправил тебя с нами. Ты вполне мог бы заменить любую из его жен.
— Это верно,— поддакнул щуплый Заир,— только в степи я не слышал от него ни слова.
— Да? — дремлющий по обыкновению шайман приоткрыл левый глаз.
— Это от страха,— торопливо прогнусавил Хумаз.
— На твоем месте я бы отрубил ему голову,— буркнул Соне шайман,— а потом повернул назад. Без факелов в пещерах опасно вдвойне. Там осталось хоть что-нибудь?
— Да,— Соня сунула в кувшин руку, провела по дну пальцем,— на пять-шесть факелов хватит. Как долго нам идти?
Сторожить отряд вызвался Зуриаб, и остаток ночи Соня проспала без задних ног. Под утро ей приснился синий дракон. Он летал над горами, изрыгал пламя, глотал луну и испражнялся ее осколками. Проснувшись, она с удивлением обнаружила, что под головой у нее лежит чей-то походный мешок, а вместо Зуриаба бодрствует Заир.
— Госпожа уже проснулась?
Маленький степняк выглядел бодрым и выспавшимся. Он сидел на корточках у тлеющего костерка, вытаскивал из него угли, и дождавшись, когда они остынут, складывал их в походный мешок.
— Пещеры большие. Можно заблудиться. Рисовать,— начертив в воздухе невидимый знак, пояснил он.
Соня кивнула. Мысль была хороша.
Поежившись от холода, она присела рядом.
