Как не падаешь только с них? – буркнула Игла и, не дождавшись ответной колкости, наконец позволила мне остаться наедине со своим горем, что с каждым часом весило все больше и больше.
Кости трещали, а жилы рвались под тяжестью событий прошедшей ночи… Осознание смерти близких людей выкручивало тело, словно веревку, и завязывало его узлами.
Поглазев на пламя свечи, я вскочила на ноги и стащила с себя камзол с грубой рубахой, оставшись в черных шароварах. Отражение в мутном зеркале глазело на меня черными провалами вместо глаз. Посмотрев на свое смертельно-бледное лицо целую минуту, я наконец заметила, что волосы все еще спрятаны под платком, и остервенело сорвала его с головы.
Не задумываясь о том, что кто-то еще может открыть дверь в мое временное пристанище и увидеть меня с голой грудью, я повернулась спиной к зеркалу и вгляделась в наколку, нанесенную пять лет назад. Далеких пять лет… А будто эта боль вонзалась мне в кожу всего пару дней назад. Солнце в окружении пятидесяти штрихов. Их было пятьдесят и останется пятьдесят. К счастью, Инг… предатель не успел получить узор отряда наместницы. Он не заслужил иметь на своем безобразном теле знак, которого достойны всего пятьдесят человек.
Мои дорогие. Моя семья. Больше не сдерживая слез, я рухнула на пол, уткнулась лбом в колени и зарыдала. Сегодня от моего сердца отрезали еще восемь частей, а Мансур почему-то решил, что мне есть дело до наших глупых семейных склок! Да пусть хоть рвут меня на части, плевать! Мой отряд, мой оплот силы в мире, полном врагов, рушился прямо на глазах, жизни дорогих людей утекали туманом сквозь пальцы, а я осталась здесь… Зачем я здесь? Зачем, если так больно?! Почему Творец забрал к себе Беркута, а не меня?!
Я молю тебя, поменяй нас местами! Верни моего друга! Он не видел жизни, кроме глупой девчонки, одержимой желанием доказать целому миру свою значимость! Он бросил всего себя мне под ноги, только бы они не ступали по лезвиям человеческой подлости!
Я бы умерла… но не могу, пока жив Айдан. И пусть каждая слеза обжигает мои глаза и щеки, а пальцы бессильно скребут известняк, я клянусь, что возьму себя в руки и убью его! Малика пала от рук Мауры, вкусив всю ее ненависть, вскоре придет очередь Айдана вкусить мою. Нарам привык видеть во мне безумную байстрючку воеводы! Так я стану ею! Когда новый воевода, который, как оказалось, и не брат мне вовсе, взмолится о пощаде, я залью в его глотку раскаленный металл!
Только бы набраться сил и взять верх над своим горем.
Ладонь разжалась, и нагревшееся от тепла тела стекло призывно блеснуло в мягком свете. Мансур говорил, нужно выпить пять капель. Если эта дрянь поможет мне выбраться из безумства, я готова пить ее столько, сколько потребуется. Все сумасшествие оставлю для Айдана. Новый воевода считает смерть своей матери мучительной? Он ошибается.
Амаль
Сон без сновидений затянулся, но впервые за последние дни принес мне покой. Открыв глаза, я долго всматривалась в догорающую свечу и чувствовала блаженную пустоту внутри. Капли Мансура оказались спасением от горя и мглы безумия! Наставник матери по праву считался умелым травником и пользовался уважением у простого люда Даира.
Ослушавшись его, я проглотила семь капель вместо пяти и теперь казалась самой себе перышком на штормовом ветру. Одно дуновение, и меня унесет в далекие дали. Ни тревоги, ни дурные мысли, ни страхи не тревожили мою душу. Воспоминания о смерти Беркута и восьмерых солдат не исчезли, но под действием капель Мансура словно поблекли, утратили свою невыносимую горечь и зарубцевались. Я снова глубоко дышала, снова думала о чем-то, кроме своего безграничного горя.
Совершенно растерянная, я всунула ноги в башмаки и обнаружила, что так и заснула в одних шароварах, не потрудившись натянуть рубаху. На скамейке меня дожидался ворох вещей, принесенных Иглой. Я выудила из кучи широкую черную рубаху и пояс-кушак. Шаровары менять не стану…
Кое-как подпоясавшись и умывшись, я осушила две пиалы воды, показавшейся до странности вкусной, и выглянула из-за двери своего временного схрона. Ход пустовал, освещаемый блуждающими огоньками. Куда отправиться? Если пойти направо, скалистый коридор приведет меня в тронный зал, но его холодное величие казалось слишком пугающим. Выбора не осталось, пришлось отправиться налево.
Ход оказался не таким уж и длинным. Двери были по-прежнему закрыты и запечатаны мертвой тишиной, висевшей за ними. Пещера словно вымерла. Похоже, на дворе стояла глубокая ночь.
Вскоре ход расширился и соединился с еще одним. Шепотом ругнувшись, я продолжила путь по пещерным лабиринтам. В воздухе витала прохладная влажность, отчего по коже в тонкой рубахе бежали мурашки. Где-то мерно капала вода, отсчитывая мгновения и мои шаги. Над головой парили всего два блуждающих огонька. Правда, спасибо им, светлячки следовали за мной по пятам, освещая пугающую пустынную дорогу.
Еще пара минут, и впереди замаячил колышущийся свет. Я прислушалась к своим ощущениям и почувствовала лишь слабый укол любопытства. Капли Мансура сковали не только дурные мысли, но и мои человеческие эмоции. Идеально. Другого мне сейчас и не нужно. Они вернули мне трезвую голову. Пожалуй, самую трезвую за всю мою жизнь.
Источник света приблизился, оказавшись выходом из пещеры. Совсем скоро я ступила на небольшую прогалину, окруженную скалами. Слева, в свете огня, пляшущего в металлических жаровнях, высился деревянный навес, под которым теснились два обеденных стола со скамьями и один, неказистый и чуть покосившийся, заваленный кухонной утварью. На открытом пространстве покоились два больших казана и гордо стоял большой тандыр. А местные обитатели неплохо устроились!
Я сделала несколько шагов по вытоптанной дорожке и вздрогнула от неожиданности. В свете жаровен явно проступил мужской силуэт, который до этого мгновенья был совершенно неразличим! Я опасливо присмотрелась и узнала шаньюнца. Без своих внушительных одеяний повелитель «девочек» оказался худощавым и изящным, а его рост совсем немного превосходил мой. Сейчас на мужчине красовался только шелковый черный халат, который, хвала Творцу, тот хотя бы запахнул. Судя по всему, этого человека нисколько не смутил вид, в котором я его застала.
Мокрые черные волосы змеями разметались по его острым плечам и груди, несколько коротких прядей налипли на лицо. Губы незнакомца изогнулись в приторной улыбке.
– Не ожидал, что наша следующая встреча состоится так скоро. Неужто вы следите за мной? Так предупредили бы, и я бы не одевался.
