ничего и никого вокруг. Мысли унесли ее в тот день, когда она стала женщиной. Она видела себя в разорванном платье, с растрепанными волосами и ужасными шрамами вместо глаза, потому что краска растеклась от пота. Лежа на кровати, она задыхалась от рыданий, когда кто-то вошел в комнату, закрыв за собой дверь на ключ, и подбежал к ней. Он помог ей сесть и обхватил двумя руками лицо, пытаясь успокоить.
– Джоан, слышишь меня?
– Эрик… он чудовище.
– Я здесь, теперь все будет хорошо. Прости меня, он больше не тронет тебя. Мы заберем тебя с собой.
Гаррет был сильно обеспокоен ее состоянием. Он обещал, что заберет ее с собой. Обещал, что больше Эрик к ней никогда не притронется. Обещал жить с ней вдвоем. От его слов она начала успокаиваться, и Гаррет встал взять тряпку, валявшуюся возле металлического таза, который был приготовлен для утреннего умывания. Нежными движениями он стирал краску с ее лица и гладил по волосам. Помог ей снять остатки платья, и, когда посмотрел на ее обнаженное тело, его мысли затуманились.
– Я так хотела, чтобы это был ты, Гаррет. Мне не нужен замок – только ты. И неважно, где мы будем жить. Я чувствую себя такой грязной после прикосновений Эрика. Не могу стереть это с себя. – Она прикрыла волосами шрамы на залитом слезами лице.
Гаррет протянул руку и убрал волосы, не отводя глаз от нее.
– Тебе незачем скрывать шрамы от меня, мне на них наплевать. – Второй рукой он прикоснулся к ее талии. – И ты не грязная. Все будет хорошо.
Они оба словно забыли обо всем вокруг. Гаррет, давно подавлявший чувства к ней, сейчас не смог сдержаться. Он прикоснулся к ее губам своими, и Джоан вздрогнула, чувствуя, как тело покрывается приятными мурашками. Гаррет уже не понимал, чье сердце стучит громче, но эта пульсация выдавала их чувства друг к другу. Когда Джоан начала раздевать его крепкое тело, Гаррет захотел остановить это безумие:
– Это неправильно, Джоан. Сейчас не время. Если кто-то узнает, нас казнят. Нужно выбираться из замка.
– Эрик… он уже сделал это… Никто не узнает, что ты был здесь, со мной. Никто не узнает, если мы сами не расскажем. Прошу, сотри с меня его грязь.
Она столько времени мечтала о том, как будет прикасаться к нему снова и снова, а теперь он лежал на ней сверху и целовал ее тело.
– Ты уверена, что хочешь этого? – Гаррет выглядел напуганным, ведь ей только что причинил боль собственный муж. Но она так крепко держалась за него, что он забыл о страхе.
– Я только этого и хочу. У нас ведь любовь, Гаррет? – прошептала она.
– Да, у нас любовь, Джоан.
Каждый его поцелуй помогал ей забыть обо всех кошмарах, которые приключились в ее жизни. Нежные руки скользили по изгибам бедер, даря ей прекрасное наслаждение. Она наслаждалась его телом, наслаждалась прикосновениями, как будто он в самом деле смывал с нее частички Эрика.
В этот раз боль была мимолетной, а потом пришло наслаждение. Не физическое. Душевное. Она принадлежала ему целиком и полностью, и больше никому не отдаст.
Когда Джоан уснула, Гаррет покинул покои. В его комнате уже ждала стража. Уилл печально собирал вещи.
– Согласно приказу королевы Маргариты, вы должны уйти из замка. Сейчас же, – пригрозил один из стражей.
Гаррет уже тогда понял, что до Джоан будет трудно добраться, но он дал ей обещание. Он должен был ее защитить – забрать из плена королевской семьи.
Наутро никто даже не заподозрил, что Гаррет посещал ее прошлой ночью. Он рассказал Уиллу и Араксану об их встрече, умолчав лишь про их связь. Даже им Гаррет не выдал секрет, но сейчас это было неважно. Ребенок стал главным доказательством.
– Джоан, ты слышишь меня? – Эрик крепко сжал ее руку, и Джоан будто снова очнулась ото сна. – Скажи, что ты не беременна!
– Ты ждешь ребенка, Джоан. Это сын Гаррета, – хрипло прорычал дракон в голове.
– Я беременна, Эрик, – ответила она сквозь стиснутые зубы. – Ребенок не твой.
Эрик отпрянул. Он смотрел на нее широко раскрытым глазами так, как будто хотел убить. Фред от удивления выдал нервный смешок.
– Да как ты посмела, дрянь! – зашипел Эрик, тыкнув в нее пальцем. Он был взбешен. Ходил из стороны в сторону, размахивал руками, пока она следила за ним, словно жертва перед нападением хищника.
– Прости меня! Я тогда не могла иначе.
– Я ненавижу тебя, Джоан! – заорал Эрик, и звук растворился в бесконечном небе. – Лучше бы ты сдохла в тот день! Ты своим возвращением мне всю жизнь испортила!
Все стояли раскрыв рты, но Джоан только прищурилась.
– А ты забыл, что сделал в ту ночь, Эрик? – Она в гневе уставилась на него. – Я полюбила Гаррета еще до того, как узнала, кто я. Мне не нужны были ваши замки и драгоценности, титулы принцессы или королевы. Мне не нужен был ты. В брачную ночь ты уничтожил мою веру в мужчин, но только не в Гаррета! – прорычала она.
– А как же я? – вмешался Уилл, пытаясь как-то повлиять на их разговор, но Фред остановил его, показывая, что лучше не лезть.
– Я сам лишил тебя невинности! Следующим утром их уже не было в замке! Как это возможно?
– Гаррет видел, как ты сбежал из комнаты, и пришел мне на помощь. В ту ночь все и произошло. Один-единственный раз, но это лучшее, что когда-либо случалось со мной. Он обещал забрать меня с собой, подальше от тебя, но этому не суждено было сбыться. После смерти меня тянуло в этот город, но я до сих пор не знаю почему.
– Я казню этого предателя! Я верил ему, доверял, а ты легла под какого-то коня и сейчас обвиняешь меня? – Его речь была прерывиста.
– Гаррет мертв, Эрик. И ты не посмеешь притронуться к существу, что заняло его тело. – Джоан задрожала. Задрожала от мысли, что Гаррета больше не будет рядом с ней. Никогда.
– Все это время ты играла со мной, – кричал Эрик так громко, что казалось, его слышат даже внизу. – Притворялась такой недотрогой, а сама носишь в себе чужого ребенка!
– Я никогда не играла с тобой. Это ты решил измениться после моей смерти! И я не знала, что жду ребенка, Эрик. Даже не предполагала! Лотта рассказывала, что с одного раза невозможно забеременеть, и я верила в ее слова. Я не хотела этого, клянусь тебе!
Джоан чувствовала вину. Ее разрывало на части от горя и любви,
