ли у него выводки, пытавшиеся убить друг друга, и что делать, если такое случится.
Избавившись от Тишины и Грозы, они испытали облегчение и быстро полетели к Туману Индиго. Через пять дней, ближе к вечеру, они добрались до двора.
Когда они приблизились к колонии, Лун увидел, что, пока их не было, арборы успели хорошо потрудиться.
На нескольких платформах-садах были сложены аккуратные клумбы, готовые к посадке; на других он видел прополотые, вскопанные полосы земли. Сорняки и мох, забивавшие основные сточные бассейны, были убраны, а из старых плодовых садов вымели всю опавшую листву. В садах на платформах трудились арборы: они копали, пропалывали, таскали корзины с землей. Два летучих корабля все еще были пришвартованы к древу, и по ним тоже ползали арборы, шлифовавшие поцарапанное когтями дерево и ремонтировавшие повреждения.
Воины-дозорные уже заметили их и доставили вести в колонию. Оттуда им навстречу вылетели другие воины, которые стали кружить вокруг них, выкрикивая приветствия. Лун, Нефрита и остальные приземлились в дупло, и рой радостных арборов почти что внес их в приемный зал.
Колодец быстро заполнился раксура, поднявшимися по лестнице с нижних уровней или спрыгнувшими сверху. Все ракушки-светильники были зажжены, и их свет отражался от полированного дерева и богатой резьбы, от изящных колонн, зигзагов лестниц и нависающих балконов. Напротив входа струился водопад свежей, чистой воды, стекавшей по стене в бассейн в полу, в котором теперь гордо плавали цветы.
Душа протолкнулась через растущую толпу и, бросившись обнимать Нефриту, сказала ей:
– Мы так беспокоились! Мы думали, вы вернетесь еще несколько дней назад!
– Нас неожиданно задержали. Мне нужно сначала сообщить об этом Жемчужине. – Нефрита отпустила Душу и взволнованно спросила: – Что с семенем? Оно в порядке?
– Мы пока еще точно не знаем, – признала Душа. – В инструкциях, которые прислали наставники Изумрудных Сумерек, говорилось, что семя нужно покрыть глиной из-под корней древа, а затем вымочить его в сердцевинном соку. – Прежде чем Лун успел спросить, она пояснила: – Это вода, которую древо вбирает через корни. Нам пришлось набирать ее сразу же, как только она выходила из древесины, из источника на верхушке древа. Но сначала источник нужно было найти. Это заняло большую часть дня. Утес думал, что знает, где он, но, судя по всему, источник меняет свое положение, когда древо растет. Ну, по крайней мере, Утес так сказал. Теперь мы просто ждем каких-нибудь признаков того, что семя готово вернуться в древо.
– Ясно. – Нефрита и Лун беспокойно переглянулись. Они этого не озвучивали, но все страшно боялись, что Ардан своими действиями как-то повредил семя. Лун надеялся, что к их возвращению бояться будет уже нечего. Слышать о том, что им все равно придется ждать и надеяться, было тревожно.
Душа повернулась к Звону, и они несколько долгих секунд смотрели друг на друга. Они были последними учениками Цветики, и Звон больше не мог применять ее учения. Душа шагнула к нему, и Звон поймал ее в объятия, уткнувшись лицом ей в плечо.
Утес вышел из толпы, остановился и, внимательно посмотрев на Луна, легонько толкнул его в плечо.
– Ты в порядке?
– Да. – Больше Лун ничего не смог вымолвить; он не доверял своему голосу. Он вдруг осознал, что никогда прежде не возвращался домой по-настоящему, ведь у него не было постоянного дома, не было места, где все бы знали, кто он на самом деле. Сейчас он боялся даже принять земной облик, хотя было невежливо оставаться в крылатом, когда Утес был в земном. Больше всего Луну хотелось сбежать, спрятаться в углу и насладиться этим щемящим, незнакомым чувством в одиночестве.
Затем с верхних уровней спрыгнула Жемчужина. Арборы и воины разбежались, уступая ей дорогу. Поток, поддавшись чувствам, шагнул было к ней, но вовремя опомнился, остановился и остался ждать вместе со всеми остальными, когда она поприветствует Нефриту. Лун, расчувствовавшийся, в тот миг даже ощутил укол жалости. Пусть Поток и спал в опочивальне Жемчужины, но он никогда не сможет стать ее консортом, как и Звон больше никогда не станет арбором.
– Вы задержались, – сказала Жемчужина и нахмурилась, посмотрев на Нефриту. – Утес уже собирался лететь разыскивать вас. – Затем ее взгляд ожесточился. Она явно заметила свежие царапины на чешуе Нефриты, хотя они почти зажили за последние дни. Зная Нефриту, она наверняка поняла даже то, что это следы когтей другой королевы. Ее шипы встревоженно приподнялись. – Что произошло?
Нефрита стиснула зубы и, собравшись с духом, сказала:
– Тишина, королева-сестра из Изумрудных Сумерек, пыталась украсть Луна.
Лун отчасти ожидал услышать, что Жемчужина изъявит сожаление о том, что у Тишины ничего не вышло. Но вместо этого глаза Жемчужины потемнели от гнева. Ее шипы замерли, а затем встопорщились вокруг ее головы.
Утес приподнял брови и недоверчиво посмотрел на Луна. Лун беспомощно пожал плечами. Жемчужина не обратила на них внимания. Ровным голосом она спросила Нефриту:
– Ты убила ее?
Нефрита приподняла шипы в ответ, но не вспылила. Она сказала:
– Нет. – Подчеркивая иронию в своем голосе, она продолжила: – Меня убедили этого не делать.
Лун запоздало принял земной облик. Меньше всего в этой ситуации ему хотелось привлечь внимание Жемчужины. Однако та не отводила глаз от Нефриты. Она склонила голову набок, и ее взгляд стал ледяным.
– Почему нет? – Слова были произнесены в почти абсолютной тишине. Все в зале затаили дыхание. Лун слышал, как ветер снаружи шелестит листвой.
Нефрита повела шипами.
– Я не хотела развязать войну. Мы отнесли Тишину и одну из ее воительниц в Изумрудные Сумерки и заставили воительницу говорить в присутствии наставника. – Нефрита выдержала паузу и подчеркнуто прибавила: – Теперь они перед нами в большом долгу.
Жемчужина молчала так долго, что некоторые воины в зале, наверное, были уже готовы потерять сознание от нехватки воздуха. Затем она сказала:
– Я удивлена, что ты подумала об этом в пылу момента.
Лун старался ничем себя не выдать. Он подумал, не сделал ли он хуже, отговорив Нефриту от немедленного мщения. Но Нефрита оставалась спокойна и не пошла на поводу у Жемчужины. Она сказала:
– Мне показалось, что так будет лучше.
Жемчужина еще несколько секунд смотрела ей в глаза, а затем сказала:
– Посмотрим.
Она отвернулась, и по всему залу пронесся вздох облегчения. Краем глаза Лун увидел, как у Звона подкосились ноги, и Душа с Елеей поспешно подхватили его, чтобы он не упал.
Когда толпа расступилась, чтобы пропустить Жемчужину, она подняла руку, подзывая Потока. Тот поспешил за ней. Лун пожалел о том, что на миг посочувствовал ему. Понизив голос, он сказал:
– Он расскажет
