уверена, что она где-то поблизости.
В птице живет магия, как и во мне. Закрыв глаза, я сосредотачиваюсь. Сова несет в себе мое проклятье… так что я смогу найти ее.
Может, даже не придется идти далеко. Я почти мгновенно чувствую сову рядом. Медленно поворачиваюсь и открываю глаза. Неподалеку на старой ели сидит северная пятнистая сова и смотрит на меня. Если бы она только знала, какая магия сейчас скрыта в ней; проклятье, способное перевернуть мой мир.
Осторожно делаю шаг, еще один. Сова, не шевелясь, смотрит на меня. Только бы подойти ближе, тогда я смогу снять с птицы проклятье и привязать его к чему-то другому. К схожему сосуду.
Я делаю еще пару шагов, доставая из кармана травы. Сова внимательно следит за моими движениями.
– Вот ты где, – раздается позади голос. – Как поживает почти лучший работник?
Магия немедленно рассеивается и сова переводит взгляд на Пайка. Я беспомощно наблюдаю, как птица срывается с дерева и, взмывая все выше, летит мимо птичника и служебного домика, пролетает над забором заповедника и устремляется в лес.
Все, улетела.
– Да что с тобой такое! – зло кричу на Пайка. – Она же улетела!
Руки трясутся и в глазах все мутнеет.
«Ну же, Айрис, – говорю себе, – успокойся. Не выходи из себя».
– Придержи лошадей. – Пайк вскидывает руки. – Я же не видел сову.
– Теперь я никогда не найду ее. – Смотрю в небо еще несколько мгновений и перевожу взгляд на Пайка. – Надеюсь, у тебя что-то важное. Не дай бог ты спугнул сову без причины, а только потому, что ты такой дурак.
– Ух, – отзывается Пайк, и, хотя его голос звучит небрежно, я вздрагиваю, осознав, что сейчас сказала.
– Прости… – начинаю я, но Пайк отмахивается, словно ничего страшного не произошло.
– Твоя мама ищет тебя. Она ждет тебя дома, – говорит он, проводя рукой по копне волос. Он поправляет соскользнувшие очки и смотрит на меня.
Я вскидываю голову в надежде увидеть сову, хотя и знаю, что она не вернулась. И все же осматриваю верхушки деревьев.
– Она улетела, – говорит Пайк. – А ты знала, что в девяностые о северных пятнистых совах часто говорили? Тогда как раз шли споры вокруг лесозаготовок. Из-за вырубки реликтовых лесов с каждым годом этих птиц в округе становится все меньше. Жаль, что ты потеряла нашу сову.
– Я ее не теряла! – резко возражаю, качая головой и нервно расхаживая из стороны в сторону.
Но Пайк прав. Северные пятнистые совы практически исчезли в Вашингтоне, а я умудрилась потерять единственную в нашем заповеднике. Внезапно я замираю, почувствовав, что Пайк смотрит, как я схожу с ума.
– Еще как потеряла, – с едва заметной насмешкой говорит он.
Я отворачиваюсь, чтобы он не увидел, как к глазам у меня подступают слезы и краснеет лицо. Прячу руки в карманы, чтобы он не заметил, как они дрожат. Если бы Пайк не был таким легкомысленным и высокомерным, не отзывался так жестоко о ведьмах, ничего бы этого не произошло.
Конечно, Пайк не заставлял меня писать заклинание, но сейчас я хочу лишь оказаться подальше от него. Мне нужно было отдохнуть, избавиться от разочарования и обиды, унять неприязнь к нему, но все стало только хуже.
– Ты переломишься, что ли, если хоть раз обойдешься без колкостей, или тебе просто нравится портить мне настроение? – спрашиваю я.
Пайк удивленно смотрит на меня, словно не понимает, как мне плохо.
– Пойду найду маму.
Надо вернуться домой, рассказать все маме и попросить о помощи, но мне ужасно страшно. Что я натворила? Взвалить на маму такую ношу? От одной мысли меня начинает мутить. Поэтому я иду не домой, а к вольеру с волками.
Открываю металлические ворота и, подойдя к любимому дереву, ложусь под ним. Спустя пару минут появляется Зима и лижет мне лицо, а потом садится рядом. Моя верная защитница.
Я смотрю на деревья, пытаясь унять поток мыслей и придумать что-нибудь. Представляю сову и создаю с ней связь, ощущаю ее, хотя она далеко от меня.
Я могла бы найти птицу. Снять с нее проклятье прежде, чем оно кому-нибудь навредит.
Это моя единственная надежда.
Я сажусь и, обняв, глажу Зиму. В ее преданности нахожу утешение. Она пойдет за мной хоть на край света. Куда дальше, чем мой собственный отец был готов пойти.
Обняв напоследок волчицу, иду домой. Я и так потеряла много времени. Нужно рассказать маме о случившемся и пойти искать сову. Не знаю, что произойдет, если проклятье обрушится на округу, но точно знаю, что не хочу это выяснять.
По пусти домой я раздумываю, как объяснить все маме, как рассказать о сове и проклятье, о моей чудовищной ошибке, но резко замираю, увидев перед домом автомобиль Сары. Только сейчас спрашиваю себя, зачем мама меня позвала?
Я бегу в дом и зову маму. Из кухни доносится смех.
– Мам? У вас все хорошо?
На столе стоят бокалы с шампанским и разная еда, и мне кажется, что я чему-то помешала.
– Вы почему не на работе? – спрашиваю, не придумав ничего лучше.
– Ты же моя работница, – говорит мама, обнимая меня за плечи и целуя в макушку.
– Я подышу воздухом. – Сара берет бокал с шампанским и выходит через заднюю дверь.
– Солнышко, хочу кое-что спросить у тебя. Присядь, пожалуйста, – приглашает мама к столу, и я сажусь.
Сердце бешено колотится.
– Не тяни, мам. Говори уже.
Мама садится радом и берет меня за руки.
– Мы с Сарой не так долго встречаемся, но дружим уже много лет, – говорит она.
Я снова окидываю взглядом кухню, и все встает на свои места.
– О боже! – Чуть отодвигаюсь, чтобы рассмотреть маму. – Вы обручились?
Широкая улыбка озаряет лицо мамы и она радостно кивает, и вскидывает руку. На пальце блестит золотое кольцо в виде завитка плюща.
– Мамуль, это же здорово! – Крепко обнимаю ее.
Я не вру. Ни капельки. Мама разжимает объятья и вытирает слезу на щеке. Я так рада за нее, что на секунду все тревоги оставляют меня.
Мама счастлива. После всего, что мы пережили, после сложного расставания с папой, она наконец снова счастлива.
– Ты не против? – спрашивает она, внимательно глядя на меня.
– Не против? – Мне сложно сдержать смех. – Я в восторге! Я люблю Сару, а рядом с ней ты светишься от счастья!
Мама кивает и снова прижимает меня к себе. Открывается дверь, и Сара обнимает нас. Когда мы оставили прежнюю жизнь, мне казалось, что боль останется с нами навсегда. Но
