этаж в свою комнату, которая с первого взгляда могла сойти за обитель пустынника. В помещение была единственная белая кровать, как в тюрьме, и окно, из которого разливался ясный голубоватый свет.
Волк присел на матрас и спросил:
— Мастер Вельзевул, вы меня слышите?..
«Слышу… Слышу… Только не говори, что заметил меня только сейчас, мальчишка».
— Нет. Простите, я был…
«Занят? Своей питомицей?»
Волк кивнул.
— Сперва я хотел использовать её, чтобы узнать как можно больше про этот мир, но потом…
«Привязался?»
Волк закрыл глаза и некоторое время провёл в тишине.
— Скажите, — заговорил он наконец. — Мастер Вельзевул, а может быть, чтобы её душа…
«Чтобы в ней была душа твоей любовницы?»
— Она не… — хотел было сказать Волк, но в последнюю секунду осёкся, горько улыбнулся и сказал:
— Да. Это возможно?
«Нет,» — тут же ответил Вельзевул.
Волк сжал губы.
«Умереть можно по-разному, мальчишка… Можно потерять свою телесную оболочку, и тогда ты попадёшь в зелёную реку… Если, разумеется, она уже восстановила свой ход после великого бедствия… Другая смерть… Более серьёзна. Это есть смерть души. С ней шутки плохи. Я шутил. Скверное было дело. Если душа погибла, вернуться она уже не сможет никогда…»
Волк прикусил губы.
«Кроме как…»
— Кроме?
Глаза Волка загорелись прямо как в те времена, когда он был обыкновенным мальчишкой. Продлилось это недолго, и вскоре на смену яркому свету пришёл размеренный блеск:
— Мастер Вельзевул, что кроме?..
«Не перебивай! Кроме как… В общем, есть три варианта, как почившая душа может снова вернуться к жизни. Первый… Высший демон, вернувшись на апофеоз своей силы, способен возвратить умершую душу…»
— Тогда вы…
«Вернувшись на а-по-феоз! Вернувший все силы, мальчишка, ВСЕ! Хм. Если бы я действительно возвратил все свои силы, я бы с тобой сейчас не сюсюкался. Нет, сейчас я этого сделать не смогу… И Аколипт, если ты о нём подумал, тоже не сможет. Он проснулся раньше меня, но даже ему приходится использовать жалкие крохи своей истинной власти в этих его заговорщических схемах».
— А могу, — спросил Волк задумчиво, — я стать Высшим демоном?
«Ты? Хм… Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха! Амбициозно, мальчишка, очень амбициозно. Ответ… Может быть. Через пару тысяч сотен миллионов лет… Возможно».
Волк понимающе кивнул, совершенно нерасстроенный презрительным тоном, который звучал в словах его учителя.
— А второй способ? И третий?
— По порядку мальчишка, всё по порядку! И так. Второй способ это…
…
…
…
'Есть и второй метод. Менее сложный, и всё равно для тебя недоступный. Впрочем, если тебе интересно услышать о том, чего ты сделать не в состоянии, мальчишка… Слушай.
Чтобы вернуть почившую душу нужно собрать сердца всех четырёх Стражей мира Элементарии и соединить воедино. Тогда чистейшая сила четырёх элементов явит незамутнённую, истинную волю, в сравнении с которой даже самые могущественные боги покажутся жалкими навозными мухами, и тогда тебе будет позволено сделать единственное желание… Если же ты глупец, идиот или просто полоумный, и в свободное время предпочитаешь биться головой о стены, ты вполне можешь потратить его, чтобы вернуть почившую душу…'
— Мир Элементарии? — заинтересовался Волк.
«Именно… Вижу по глазам, мальчишка, хочешь попробовать? Не надейся. Пробиться в этот мир непросто, а местные Стражи, если только они уже восстановили свои силы, от тебя и косточки не оставят… Рядом с Высшими демонами они — ничтожества, но в своём родном мире, где они обладают неограниченным запасом силы Четырёх элементов и мириадами слуг, они в сравнении с тобой — всесильны».
Волк кивнул, и тем не менее в этот раз надежда в его глазах не совсем померкла. Если сделаться Высшим демоном по словам мастера Вельзевула было почти невозможно, и на это у него в лучшем случае уйдут тысячи лет, — срок, который он едва ли мог себе представить, — то во втором ему просто нужно убить неких стражей и вырвать их сердца.
Волк сжал кулаки.
Он умел… Убивать.
— Вы говорили, что есть и третий вариант, мастер Вельзевул. Какой?
Высший демон Смрада и Заложения молчал. Долго молчал. Волк уже собирался повторить вопрос, когда последний наконец ему ответил необычайно тихим и спокойным для себя голосом:
«Он может… это сделать».
— Он?
«…Больше я ничего не скажу, мальчишка… Тебе ещё рано об этом знать».
Волк немедленно почувствовал сильнейшее желание спросить, кто такой был этот «Он», но затем взял над собой верх, смиренно кивнул и сказал:
— Понимаю.
После этого в комнате повисла тишина.
Только небо разливало на краешек кровати яркий свет.
Наконец Вельзевул проговорил:
«Ты не спросил, могу ли я вернуть тебя назад, мальчишка…»
— Вы можете?
«Разумеется. За кого ты меня принимаешь? Это к тебе вопрос. Сам ты готов вернуться?»
Волк закрыл глаза, подумал с минуту и ответил:
— Да… Время пришло. За последние годы я выучил всё необходимое про людей.
«Ха! Не оправдывайся, мелкий ублюдок. Вопрос не в том, закончил ты свою „миссию“ или нет. Ты готов оставить свою питомицу? Или собираешься взять её с собой? Сделаешь из неё птичку в золотой клетке, чтобы твои рабы пускали слюни каждый раз, когда приходили к тебе на поклон?..»
— Я… ещё не решил, — неуверенно проговорил Волк.
«Решай скорее, мальчишка. И только попробуй заставить меня ждать…» — прорычал на прощание Вельзевул и притих.
Волк некоторое время сидел на кровати и задумчиво смотрел в окно.
Затем достал из единственной тумбочки небольшую книжку и стал листать. Это был альбом, на страницах которого замелькали сперва чёрно-белые, а затем желтоватые, с посягательством на цвет фотографии, изображавшие высокого мужчину с кипой чёрных волос на голове, всегда неизменного, и девочку, которая с каждой страницей, на контрасте, вырастала прямо на глазах.
Через несколько часов Волк поднялся и вышел на улицу.
Небо было уже золотистое, когда он вернулся и закатил в прихожую коляску с черноволосой девушкой. А вместе с нею — звук. Шум. Веселье. Разговоры. И вот уже сам он стоит у плиты и готовит ужин, а она всё говорит, причитает, смеётся, бросает в него семечками от яблок и задаёт глупые вопросы, и рассказывает о том, что ей надоело готовиться к экзаменам, и спрашивает, почему бы ему, страшному демону, просто не захватить мир и не сделать её принцессой, чтобы не приходилось учиться, и так далее, и тому подобное…
И даже когда она приступила к своей тарелке — она и тогда продолжала говорить, а он всё слушал, смотрел на неё, на её светлое лицо, немного румяное в лучах маслянистого солнца, и чувствовал странное забвение. Словно не было той безумной ярости, которая уже многие годы раскаляла его сердце, как уголёк.
Волк закрыл глаза и подумал, что ему хочется, чтобы эти минуты, последние минуты, длились вечно…
Динь!!
Резкий звон привел его в себя.
Волк открыл глаза и посмотрел на вилку и нож, которые блестели на фарфоровой тарелке.
— Ну что? — спросила девушка.
Волк кивнул, поднялся и поставил тарелку в раковину. Маргарита положила руки на колени. Через минуту лицо её приняло удивлённое выражение, когда Волк, вместо того, чтобы её приподнять, снова сел за противоположный край стола.
— Что такое?
— Нам надо поговорить, — сказал он сухим голосом.
— Ах… Это по поводу тригонометрии? Ну я учу её, так, потихоньку, просто…
— Нет.
Девушка запнулась.
Затем прищурилась:
— Ты… Неужели наконец решил признать, что вся эта игра в папы-дочки — глупость, и на самом деле ты в меня влюблён? Хм. Ну да будет вам известно, мистер, что я и так об этом знаю. Ещё бы, учитывая, как ты постоянно на меня смотришь. Что теперь? Собираешься сделать мне предложение? Ещё чего! Буду я жениться на демоне. Чтобы он съел меня в первую брачную ночь? Хм! Никогда. Ну если только…
— Я собираюсь вернуться в свой мир.
Девушка замолчала.
— Сегодня.
После этих слов в кухне повисла гробовая тишина…
Тишина была плотной, непроницаемой, и продолжалась неизвестное количество времени.
Волк заметил, что взгляд его, хотя и направленный вперёд, смотрит на кран, на раковину, в желтеющий прямоугольник окна, в общем, всюду, только чтобы не смотреть на Маргариту.
Наконец последняя спросила, и вопрос этот, словно нож,
