И он рассказал вот что. Шандарат, будучи самым северным крупным портом на Вилайете, основную часть доходов получал от торговли. Красное Братство, безраздельно властвовавшее на море, естественно, развитию торговых отношений сильно мешало, ибо купцы, прекрасно знавшие о беспощадности и алчности пиратов, предпочитали передвигаться по суше. Когда угроза опустошения юродской казны стала реальностью, правитель города решился на вполне оправданный и довольно разумный шаг. Он договорился с обеими сторонами. Теперь у Шандарата были заключены договоры и с купцами, и с пиратами. Те и другие платили городу дань, за что торговцам обещалась безопасность, а пиратам было дозволено спокойно обирать те корабли, на мачтах которых не висел вымпел, выданный в Шандарате. Мореплавание, став гораздо более спокойным и надежным делом, восстановилось, купцы хлынули на богатые рынки северного порта, а пираты в крайних случаях могли рассчитывать на поддержку сильного владыки.
Все, казалось бы, утряслось, однако дань, собираемая с Жемчужных островов, по-прежнему оставалась слишком лакомым кусочком, чтобы можно было рассчитывать на честное слово членов Красного Братства. Тогда изворотливый ум Ашарата подсказал ему блестящий выход из сложного положения. О том, когда и на каком судне повезут дань, туранскому правителю, теперь знали только три человека: сам Ашарат, его доверенное лицо и капитан корабля. Доверенные лица часто менялись по выбору владыки, и потому узнать заранее их имена было невозможно. Назначенный Ашаратом человек присматривал подходящий, по иго мнению, парусник и извещал капитана, что жемчуг привезут на борт. Однако к этому дню на судне не должно было оставаться ни одного человека, кроме доверенного. Он сам прятал сокровище, иногда в одном месте, а иногда и распределяя по всему кораблю. Перлы могли находиться где угодно, вплоть до обшивки.
По вполне понятным причинам, при такой постановке дола вычислить драгоценный парусник никто не мог. Не стали бы ведь пираты разбирать каждое судно по доскам в надежде, что правильно выбрали цель!
— Это гениально! — воскликнул Талаи, выслушав Ашарата. — Но мне кажется, что против хорошо вооруженных воинов Илдиза пираты вряд ли сумеют устоять.
— Возможно, — кивнул владыка. — Но только в том случае, если корабль с жемчугом будет сопровождать целая флотилия. Теперь прикинь, во что обойдется туранскому правителю доставка груза, и ты будешь вынужден согласиться, что его решение было необдуманным. А кроме того, — он окинул долгим изучающим взглядом Конана, — я могу предложить твоему воину отправиться в Туран на торговом паруснике, который повезет перлы, на «Длани Митры». Пусть он сам убедится, насколько такой способ доставки дани надежен и безопасен.
— А почему только одному воину? — поинтересовался сотник.
— Чтобы не вызывать лишнего интереса к обычному торговцу, — пояснил Ашарат,
— Где спрятан груз? — спросил киммериец.
— А этого, — рассмеялся владыка, — не знаю даже я. Доверенный человек все делает сам. Только вот его имя для вас, друзья мои, останется неизвестным. — Он повернулся к Конану: — Сумеешь определить, кто это, значит, я в чем-то просчитался, а нет — значит, перевозка дани останется прежней. Что скажете?
— Все настолько разумно, владыка, — ответил за двоих Талаи, — что нам нечего возразить. Я со своими людьми завтра же отбуду в Туран, чтобы доложить Илдизу о нашей беседе. А тебя, — он взглянул на варвара, — ждем двумя днями позже.
— Да будет так, — провозгласил Ашарат, поднимаясь из кресла. — Все вопросы решены? Если да, предлагаю вам вернуться к гостям и отдохнуть. Вас ждут хорошее вино и приятная беседа с красивыми женщинами и неглупыми мужчинами.
Талаи и Конан спустились вниз по той же мраморной лестнице, по обеим сторонам которой в молчании застыли телохранители владыки, готовые в любой миг поразить любого, кто осмелится покуситься на жизнь господина. «Незавидная работенка, — подумал киммериец, проходя мимо них. — Стой тут, как деревянная кукла, и глазом лишний раз не моргни. Их, наверное, дрессируют, как хороших сторожевых псов». С этой мыслью он вошел в тронный зал и сам замер, словно каменное изваяние: прямо перед ним стояла Амарис, державшая в изящной ладони высокий бокал с вином темно рубинового цвета. Казалось, вино она выбрала под стать своему наряду. На красавице было надето строгое платье из тяжелого темно-красного бархата с глубоким декольте. В миленьких ушках висели длинные золотые серьги с мелкими рубинами, а длинную шею охватывала широкая бархотка, к середине которой был подвешен крупный драгоценный камень со сложной огранкой, отбрасывавший розовые блики на белоснежную кожу. Третий раз встречал варвар эту женщину, снова и снова удивляясь, какой разной и всегда невыразимо великолепной умела она быть.
— Ты удивлен? — улыбаясь, подошла к нему Амарис. — А я ведь говорила, что мы скоро встретимся. Я стараюсь не пропускать приемов во дворце.
— Мне бы хотелось встретиться с тобой в менее людном месте, — быстро оправившись от изумления, нахально ответил Конан.
— К сожалению, это вряд ли возможно. Через два дня я навсегда покину Шандарат.
— Почему? Мне казалось, тебе тут неплохо живется.
— Неплохо, — ответила Амарис. — Но я хочу пожить в Туране.
— Со своими собачками?
— Конечно. Они мне как дети. Куда же я без них?
— Ты отправляешься по суше? — поинтересовался Конан, настроение которого заметно ухудшилось.
— Нет, морем. Я договорилась с капитаном * Длани Митры», и он любезно согласился взять на борт мой необычный груз.
— «Длани Митры»?! — чуть не подпрыгнул киммериец. — Какое потрясающее совпадение! Я тоже возвращаюсь в Туран на этом корабле.
— Прекрасно! — рассмеялась Амарис. — В таком случае у нас впереди еще много времени для бесед.
День отплытия выдался хмурым, серым и безрадостным. Небо закрыли густые облака, словно Животворящий Митра не желал благословлять это морское путешествие. Однако ветер был умеренным, море достаточно спокойным, и потому «Длань Митры» не собиралась оставаться в гавани. Когда Конан вошел на причал, погрузка товаров уже заканчивалась, носильщики лениво подносили последние мешки и сундуки, и лишь пара купцов наблюдала за их работой, тогда как остальные торговцы уже поднялись на палубу. Паруса еще были убраны, и корабль тихо покачивался на ленивых прибрежных волнах.
Киммериец легко взбежал по трапу и, разыскав кормчего, представился ему. Кормчий Арам кивнул и указал на корму:
— Твоя каюта там, возле каюты нашей богатой пассажирки, Амарис.
