Жизненно необходимо быть вместе и очень близко. Кожа к коже, дыхание к дыханию, магия к магии. Мы растворяемся друг в друге. Стону в его губы и подаюсь вперед, стараясь не сорваться в рваные хаотичные движения. Он ведет. Направляет, как всегда, заставляя подчиняться своему ритму, а черные крылья демонов накрывают нас вуалью. Они сейчас не кажутся злобными, они часть Мрака и принадлежат ему, а не он им. Это понимание решает для меня все, я растворяюсь в его любви, нежности и отбрасываю прочь все сомнения. Я стану за него бороться, даже если эта борьба будет стоить мне жизни. Снова.
От Мрака ухожу, когда начинает светать. Серое зимнее утро осторожно заглядывает в окно сквозь вуалевые шторы и рассыпается тусклым светом по кровати и разметавшемуся на ней Мраку. На улице еще не погасили фонари, поэтому в комнате свет играет причудливо.
Долго стою в дверях и смотрю на то, как вокруг Мрака пляшут тени. Демоны не оставляют его даже во сне.
Только сейчас мне кажется, что они не поглощают его, а оберегают, укрывая сплетенными из тьмы крыльями. Рядом на вишневых простынях растянулся Пушистенька. Он, в отличие от Мрака, не спит, и алый глаз мерцает в рассветном сумраке. Пушистенька пристально следит за тенями. Иногда сдержанно шипит или бьет лапой, и после этого тени прекращают свою пляску и утихают, словно слушаются некрокота.
Мрак во сне моложе и как-то… беззащитнее, что ли? Мне хочется остаться с ним таким, но нужно уходить. Дома ждет Кэл, а может быть, и Эль. Не хватает еще, чтобы эти двое, объединившись, кинулись меня искать. Так что стоит возвращаться. Ну и тяжелые разговоры никто не отменял. В моей жизни слишком много тяжелых разговоров и трудных решений. Иногда кажется, что, кроме них, не осталось ничего. Но мне нужно разобраться в этой ситуации. Я не могу пустить ее на самотек. И только поставив какую-либо точку, смогу двигаться дальше. С Марком или без него – как решат судьба и время. Но я знаю, что за нашу любовь буду бороться до последнего.
Если истекающий кровью Кэл оказался на моем ковре, значит, он пострадал, выполняя то, что обещал мне. Других причин я не вижу. Человек Без Лица перешел дорогу своему хозяину? Возможно. Из-за меня? Маловероятно. А значит, причина глубже, сложнее, но все же связана со мной. И мне не терпится узнать, в чем дело. В душе живет ощущение, что причина мне не понравится, и сейчас я ненавижу свою демонову интуицию.
На улице порошит снег. Частое явление в Сноурге. Несмотря на ранний час, народу довольно много. Вовсю снуют с лопатами дворники, куда-то спешат рабочие. Из многочисленных пекарен пахнет сдобой.
Вспоминаю, что в доме, где живут два вампира, из еды только небольшой запас крови на крайний случай и кофе.
Захожу в ближайшую пекарню и покупаю целый пакет сдобы для Кэла. В его состоянии, конечно, лучше бы куриный бульон, но я сегодня совершенно не хозяюшка. Да и вообще. В последний раз я готовила для Мрака, после чего он меня убил. Мне кажется, это знак, что кулинария – не мое. Поэтому Кэл пусть довольствуется булками. Они хуже куриного бульона, но лучше пустого кофе.
Когда возвращаюсь, Эль уже на месте, а Кэл не спит. Оба смотрят на меня снежуром: зло и с подозрением.
– Где ты была?
– Что-то не помню, чтобы я обещала перед кем-то оправдываться, – раздраженно огрызаюсь я, понимая одну неприятную вещь: если я не хочу, чтобы напряжение между нами стало сильнее, от Эля надо избавляться. Это больно. Мне он дорог, но как помощник и как друг, а ему нужно другое. Значит, быть компаньонами, как и раньше, невозможно. Но сейчас не время об этом разговаривать. Это просто неприятное и сложное решение. Одно из многих в моей жизни. И я обещаю не затягивать с ним. Чем скорее поставлю точку, тем быстрее получу свободу. Да и он тоже. Раз Эль не способен отпустить меня сам, что же… повторюсь. Я сильнее его. И физически, и морально.
– Дайана, в свете произошедшего тебе опасно одной выходить! – наставительно замечает Эль, а я фыркаю, укрепляясь в своей невеселой мысли.
Я не хочу терять Эля, как тихо и незаметно уже потеряла Ребекку. С ними из моей жизни уйдет нечто важное. Но, увы, мой мир изменился и больше не может быть прежним. То, что меняется окружение, – неизбежность, которая убивает, но делает сильнее. Мы меняемся, и люди, которые рядом с нами, тоже. И не всегда эти изменения происходят синхронно. Так тоже бывает.
Эль продолжает вещать о том, что я должна делать, как мне необходимо себя вести, чтобы не пострадать, но я отключаюсь где-то на второй фразе.
– Я уже слышала нечто подобное. Напомнить, кому потребовалась помощь?
– Думаю, тебя все ищут после того, что натворил Блэкфлай. Оставшиеся в живых вампиры, МагСтраж, сам Мрак…
– Вампирам не до меня, – парирую я. – МагСтраж… В чем он может меня упрекнуть?
– Страшнее всего то, что тебя ищет Блэкфлай, – упрямо заявляет Эль.
– Нет. Не страшнее, и он не ищет. И не будет искать. Его я нахожу сама… Еще есть вопросы? – огрызаюсь я.
– Так ты была у него? – с ужасом уточняет Эль. В его взгляде осуждение, обида и столько еще всего личного, что меня буквально сбивает с ног исходящими от него эмоциями. Для меня это чересчур! Все, хватит! Так больше нельзя.
Я не отрицаю и не оправдываюсь за свои действия. Это моя жизнь, мои ошибки и мой выбор. Истерики напарника порядком утомили. Мне значительно интереснее реакция Кэла, но он молчит. Я даже не могу понять, смотрит ли он на нас, потому что лицо скрыто плотной серой пеленой.
Поворачиваюсь к Элю спиной и подхожу к Кэлу.
– Как ты себя чувствуешь? – спрашиваю я, показывая прежде всего своему напарнику, что разговор окончен. Надеюсь, он не утратил способность чутко реагировать на мое настроение. Полностью сосредотачиваюсь на Кэле. – Давай, я взгляну на твои раны.
– Не стоит. – Кэл отмахивается, но меня слабо волнует его мнение, и я бесцеремонно задираю его рубашку и смотрю на пропитанные кровью бинты. Нехорошо. Нюх меня не подвел. По идее, крови быть уже не должно. Может, я просто переоценила свои способности?
– Нет, Дайана. – Слышу в голосе Кэла смешок. – Больше я на это не поведусь. Ты хоть представляешь, что я испытал? Мне сейчас физически значительно лучше. Дальше я сам. Больше не хочу желать тебя, как свихнувшийся! Такие сильные эмоции не для меня.
– Да. – Я пожимаю плечами. – Представляю, но иначе ты бы умер. Я же не лекарь.
Краем глаза замечаю, как побледнел Эль. Я вижу, что он готов сорваться в очередные выяснения отношений, и понимаю: если он сейчас откроет рот, то я его выгоню сразу же. Едва заметно качаю головой, взывая к благоразумию. Вампир упрямо сжимает зубы, резко подрывается с места и вылетает из комнаты. С моих губ невольно срывается вздох облегчения. И сейчас я рада, что не вижу лица Кэла. Наверное, я бы не вынесла его взгляда. Интересно, он был бы сочувствующим или осуждающим? Не хочу об этом думать. Слишком много у меня других проблем.
– Продолжаешь играть с огнем, Дайана? – шипит Кэл, когда я отдираю от воспаленных ран бинты. До выздоровления еще далеко, а я рассчитывала, что после моей магии раны затянутся быстрее.
– Кто это тебя так? – спрашиваю, игнорируя его вопрос. Я понимаю, о чем он, и для себя все решила. Но Кэла это не касается.
– А сама как думаешь?
Какой-то странный у нас получается разговор. Одни вопросы без ответов. Но я действительно думаю, что этого не отнять. И соображения у меня имеются. Они лежат на поверхности.
– Эш Грис?
– Не своими руками, конечно, – отвечает Кэл. – Он против того, что ты ищешь свиток, и совсем не рад, что я помогаю тебе. Он ведет свою игру, и эта игра вызывает у меня опасения.
– Ты достал то, о чем я просила?
– Нет, но почти успел скопировать.
– Почти? – Изгибаю бровь, прежде чем подойти к шкафу с зельями Ребекки. Дальше придется действовать более традиционными методами. Не потому, что вампирское воздействие дается тяжело и мне, и Кэлу, а потому что уже поздно. Раны начали воспаляться, кровь в них не вызывает аппетита. Не получится, метод хорош на свежих ранах.
