Эта комната принадлежала Бурому Лису, Орхию О’Дюссану. И именно здесь лишилась жизни его внучка Квентэра. Как странно… – Гитер замолчал, и Айсин показалось, что он больше не произнесет ни слова, но старик, оглядев горизонт, искренне изумился: – Поверить только, безумные покорения и годы успешного предприятия. И все окончилось здесь из-за чувств. Чувства заставляют нас совершать необдуманные поступки, чреватые последствиями. Ты сама должна была заметить.
Гитер развернулся и с готовностью встретил взгляд Айси. Она поняла, что он ей не соперник. Всего за какие-то несколько минут ментальной борьбы великий преступник двух миров постарел лет на двадцать. Что, впрочем, абсолютно не сказалось на его голосе.
– Это ты о своих детях? – с вызовом спросила Айси и встала напротив Гитера, преградив собой единственный реальный путь отхода.
Он усмехнулся слабой, увядшей улыбкой, в которой не было ни малейшего отблеска любви.
– О, нет, нет, Одетт, все мои дети – это четко выверенные проекты, – старик говорил нараспев; его интонация изменилась, что насторожило Айсин. – Как и каждый из моих солдат.
Холодная сталь лизнула кожу ее шеи. Айси вздрогнула и замерла. Напавший воспользовался тем, что она не видит одним глазом.
– Однако, к сожалению, Одетт, не на все в мире возможно повлиять так, как хочется, – продолжал Гитер. – Иногда мир – это просто мир. Такой, каков он есть. Мне пришлось смириться с тем, что я не могу исправить генетику. Единственный проект, который принес свои плоды – это твоя мать.
– Как же это подло, – оскорбленно проронила Айсин, попыталась дернуться, чтобы оказаться поближе к металлическому трюмо, в котором можно было увидеть отражение напавшего. – Считать своих детей проектами. Неужели ты никого никогда не любил, Домитор?
Уверенная рука схватила ее за волосы и оттянула голову назад, а лезвие плотнее прижалось к горлу. Айси поддалась на бессловесную угрозу, расслабила мышцы, показывая согласие подчиниться. И добилась, чего хотела. Напавший слегка разжал руку, и Айсин смогла заглянуть в отражение. Женский силуэт жался к ней сзади безмолвной тенью.
– Молодец, Леора, – сказал Гитер, удовлетворенно взглянув на нее, и обратился к Айсин, не подозревая, в какую ловушка она его завела: – Любовь – это слабость, Одетт. Мне чужды человеческие чувства. Задача превыше всего.
Айси ощутила, как судорожно дернулась рука Леоры, и поняла, что попала вопросом в яблочко. Теперь следующей стрелой предстояло расколоть этот гнилой плод пополам, и разделить их, посеять непонимание и заминку. Она не считала Гитера своим дедом, но однозначно знала – таланты имеют свойство передаваться по наследству. А генетика оказалась слабым местом великого манипулятора.
– Ты готов был пожертвовать Эльвией, хотя растил ее, как дочь, – четко выверяя слова, произнесла Айсин. Она старательно следила за дыханием и движениями тела, будто совершала важнейшую операцию по обезвреживанию бомбы. – Но неужели тебе никогда не хотелось ее спасти? Неужели ты никогда не боялся ее потерять, Домитор? Она была такая одна в целом мире. Твой Вий.
– Нет незаменимых людей, – рявкнул Гитер. Не то, чтобы рявкнул, он даже голоса не повысил, но в его интонацию прокрался настоящий металл. Безжалостный и решительный. – Все люди – пешки. И моя задача состояла в том, чтобы их правильно двигать. Они все сыграли свои роли. Даже ты, Одетт.
«Попался!» – радостно подумала Айси, когда услышала, как сбилось дыхание Леоры. Она практически бесшумно сглотнула застрявший в горле комок, ослабила на мгновение хватку кинжала.
«Слабость есть в каждом человеке, Гитер, даже в твоих солдатах», – мысленно обратилась к нему Айсин, юркнула в сторону, едва не вскрикнув от боли в ребрах, выкрутила руку противницы и перехватила кинжал. Затем направила лезвие на нее.
– Ну, привет, Меган, – щурясь от боли, Айси наотмашь ударила бывшую подругу рукояткой по обожженной голове и презрительно добавила: – Славно же ты маскируешься. Но уверена, в тюрьме это вам не поможет.
– Я не собираюсь в тюрьму, – усмехнулся Гитер. – Ты, наверное, задаешься вопросом, как я тогда сбежал? – Старик почти игриво разжал замок из ладоней и показал ей жеоду со слабо светящимися морионовыми кристаллами.
– Такого запаса не хватит даже на одну короткую битву, – Айсин наставила на Гитера острие кинжала.
– О, конечно, все верно, – улыбнулся он и поднес жеоду к глазам. – Но я и не собираюсь биться.
– Опусти эолу, Домитор.
Айсин с опаской обернулась и ощутила прилив надежды.
Нейран твердой поступью вошел в помещение. Она окинула его взглядом, заметила торчащую из кармана его дублета паутинку и, не отдав себе отчета, быстро коснулась своего кармана. Поняла, что это – ее. Видимо, выронила, когда дралась с Анелией, а Нейран подобрал. Он остановился в безопасном отдалении от самой большой черной дыры, свирепо огляделся по сторонам и вновь посмотрел на старика.
– Ты не сбежишь, пока не исполнишь свою часть сделки, – сказал Нейран, и Айсин вздрогнула, словно ее ткнули вилами в раненый бок.
«В смысле сделки?» – переспросил внутренний голос, от которого по коже поползли ледяные мурашки.
«Какой сделки?»
Сердце все чаще и мучительнее билось в груди, стянутой паникой.
«Нет, нет, нет, ты же… ты же не… ты же не с ними, Нейран!» – взмолилась Айсин, чувствуя, как кружится голова от сокрушительного осознания.
– О чем ты, Нейран? – набравшись, наконец, храбрости, уточнила она, и этот вопрос подтолкнул ее к краю опасной бездны, в которой скрывалась правда.
Нейран повернулся к ней корпусом, и она заметила в его взгляде пренебрежение. Как к рабыне.
– О бессмертном ребенке, конечно, – проронил он нехотя, словно ему было лень обращать на нее внимание. – Так ведь, Домитор?
Горло пересохло. Айси задыхалась.
– В условиях был бессмертный ребенок, – изумленно согласился Гитер и вдруг нахмурился. – Это какая-то игра, молодой человек?
– Славно слышать об игре от главного игрока. Впрочем, уверен, твои ходы дальновидны. Но ровно настолько, насколько тебе позволит обет.
– Ну, что ж, справедливо, Алхимик. – Нелепое недоумение сползло с лица Гитера, и он вновь выглядел королем ситуации. – Все было в ваших руках, юноша. Мои солдаты предоставили все возможные условия.
Страшное слово «Алхимик» врезалось в мозг Айсин, будто машины в лобовом столкновении. Скрежет, лязг и звон металла в ее мыслях затмили все остальное, а беспомощность ослабила разом все мышцы. Могильный Алхимик. Тот, за кем они гонялись все это время. И Нейран, которого она подозревала с самого начала, а потом оправдала, когда… влюбилась. Это один и тот же человек. Скрежет прекратился, уступив место тихому ужасу. Айси боялась, что страсть затуманит ее беспристрастность, поведет по неверной дороге, исказит логику. И вот она здесь, в конце того ложного пути.
«Но этого не может быть! Не может!»
– Ты
